Те, кого считают модными мыслителями, не всегда останутся модными. И не всегда мыслителями, что хуже

Харам Харари

Как создаются репутации и мифы

Майкл Левитт во время вручения Нобелевской премии по химии. 2013 год, Стокгольм.
фото рейтер.
Удивительным образом в интеллектуальной среде принято обильно дискутировать по поводу мыслей одних и просто игнорировать высказывания других. Например, интервью нобелевского лауреата 2013 года по химии Майкла Левитта изданию The Telegraph осталось практически незамеченным. Его не обсуждают. Может быть, потому, что профессор Стэнфордского университета убежденно заявил, что введенный из‑за пандемии коронавируса карантин не имеет научного обоснования? 

Или из‑за мнения ученого: «Правительства стран, вводя карантин, поддались панике»? А сам карантин «мог привести к большему числу умерших, чем спасенных»? Смутила, видимо, и уверенность профессора, что «социальный ущерб (речь о росте количества случаев домашнего насилия и разводов) был экстремальным».

В общем, нечего тут даже обсуждать, решили мировые СМИ и «интеллектуальные элиты» планеты. Другое дело — профессор Еврейского университета в Иерусалиме Юваль Харари, уже успевший издать ни больше ни меньше краткую историю человечества. «Самое важное, что сейчас нужно понять, — говорит он в интервью российскому изданию, — коронавирусный кризис не гонит нас ни в какое предопределенное будущее. Он может привести мир к разобщению, если страны начнут обвинять друг друга и откажутся от сотрудничества. Но в то же самое время пандемия может объединить планету, если страны поймут, что лучший способ борьбы с глобальной проблемой — глобальное сотрудничество».

Иначе говоря, какой шанс встретить динозавра на улице? Пятьдесят на пятьдесят: или встречу, или нет. Для московской «школы бизнеса», куда израильский историк приехал с лекцией, по‑моему, самое то. 

Как вообще создаются репутации и мифы? Ну, например: «Один мой знакомый, создатель интернет‑банка, рассказал: их алгоритм обнаружил, что люди с редкими именами реже возвращают кредиты, — рассказывает журналист из России историку из Израиля. — То есть кредит Ивану банк даст, а Рудольфу — нет». И Юваль на полном серьезе начинает рассуждать о несправедливости, оспаривать интерпретации, заканчивая назиданием: «У вас не получится спрятаться за математикой и снять с себя моральную ответственность».

Юваль Харари.
ФОТО MOMENTMAG.COM

А может, «создатель интернет‑банка» пошутил над журналистом, скажем так? Или пожалел денег разработчикам сайта? Или вообще кинул программистов, а те, как штукатуры яйцо в стену, замуровали в базу его интернет‑банка такой вот баг? Нет, такое в интеллектуальных эмпиреях тоже не обсуждается. 

То медиа, которое пригласило Харари, еще недавно принадлежало олигарху Михаилу Прохорову. Поэтому закономерен вопрос интервьюера: «В Советском Союзе ценность человека определялась его трудом. Капитализм считает человека ценным в силу того, что он зарабатывает и тратит деньги. Какая ценность будет у людей в мире, где вся работа выполняется машинами и нет необходимости зарабатывать на жизнь?» Кстати, обратили вы внимание, что условная «ценность человека» в вопросе неуклонно снижается? 

И вот тут начинается интересное: «Если бы вы отправились в прошлое на 40 лет назад и попытались объяснить своей бабушке, что вы «ютьюбер», она бы просто вас не поняла», — начинает ответ знаменитость. Могу добавить: и посейчас три четверти, к примеру, белорусов в толк не возьмут, что это за профессия такая — «ютьюбер». Что деньги этим как‑то получать можно — это понятно, но профессия‑то в чем? 

«Мы ведь можем не присваивать людям ценность на основе их работы или расходов в магазинах: кто‑то окажется невероятно ценным членом общества как добрый сосед, хороший родитель или друг, даже если у него никакой работы в традиционном смысле этого слова», — продолжает популярный писатель истории человечества. И как тогда спасать общество? «Конечно, эти люди будут нуждаться в средствах к существованию, но и тут есть свои решения, такие как безусловный базовый доход», — дадим им подачку, пусть остаются добрыми соседями, хорошими родителями и верными друзьями. За это. Хочется верить. А деньги откуда? «Можно повысить налоги на корпорации, которые извлекут выгоду из автоматизации труда, чтобы дать каждому абсолютно бесплатные здравоохранение, образование и так далее».

Серьезно? Демократические правительства (а хоть и республиканские), избираемые на деньги корпораций, повысят на них налоги — правда, что ли? Но в мире олигархов, к которым относится издание, и историков‑медиевистов, представленных спрашиваемым, оно так. Вернее, оно совершенно по‑другому, но нам, читателям, нужно доводить именно такую информацию. 

Вот так они и работают, «интеллектуальные элиты» планеты: говорящих правду просто не замечают. А рассказывающих с умным видом, как надо, делают «авторами бестселлера», «модными мыслителями» и «гуру истории». 

В одном Харари, безусловно, прав: «Если я скажу что‑то не подумав, это, скорее всего, не будет иметь никакого влияния, — притворно скромничает он. — Но если известный политик обронит слово, исполненное гневом и ненавистью, оно станет семенем, которое прорастет в головах у миллионов людей». Особенно дружно прорастет, можно добавить, если будет многократно растиражировано «честными и свободными СМИ». Как это было, например, с «последней диктатурой Европы» от забытой ныне интеллектуалки Кондолизы Райс. 

Поэтому, заканчивает модный западный мыслитель: «Нам надо стремиться к тому, чтобы у политиков были барьер между умом и ртом и уважение к правде». Осталось добавить: и не только у политиков, казалось бы. 

Но надо смотреть той самой правде в глаза. А она, напомню, заключается в том, что высказывания Харари печатают что ни день и тиражами уже даже большими, чем уступившего модный пьедестал Фукуямы. А на правду Левитта просто не обращают внимания. Такой вот мир, так вот и живем, такая вот краткая новейшая история человечества. 

mukovoz@sb.by
Полная перепечатка текста и фотографий запрещена. Частичное цитирование разрешено при наличии гиперссылки.
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter