Капитаны песчаных карьеров
25.05.2013
Как живут и что перевозят белорусские суда? |
Коллеги, благословляя меня на поездку в порт, говорили: «Здорово! На теплоходе прокатишься! Река, солнце, весенняя благодать... Сала с собой возьми». Про сало я забыла, а погода оказалась пасмурной, но эти неприятности враз улетучились, как только ступила на палубу. А когда теплоход дал ход, еле сдержала ликующее «йо-хоу!». Судно следует по реке Мухавец. Порт располагается на правом ее берегу, в юго-западной части Бреста. — Красиво плывем, — сказала, усмирив наконец эмоции. — Плавает то, что движется по воле ветров и течений. А суда — ходят! — внес ясность начальник порта Петр Кравец. Итак, в тот день я ходила за песком и впечатлениями. |
|
Капитан теплохода Александр НОВАЧУК за работой. |
«Коктейль» со дна реки Карьер «Ямно» находится на правом берегу реки в 18 км от Бреста. Разведанные запасы песка — три с половиной миллиона тонн. Как же земснаряд изымает из водоема песок? Если объяснить максимально упрощенно, схема такова: центробежный насос засасывает песок с водой и по пульпопроводу транспортирует на баржу. Пульпа равномерно растекается по плоскодонному судну. Песок оседает, вода через специальные щели уходит прочь. Глубина всасывания установки может достигать 14 метров. Словом, ходит такая машина по водоему да без устали свой песчаный «коктейль» потягивает. Примерно три часа нужно, чтобы загрузить баржу доверху, а это около 500 тонн груза, потом теплоход отбуксирует ее к месту выгрузки. Но это не значит, что три часа речной корабль без дела прохлаждается рядом. Производство ведь безостановочное. А для этого задействовано аж семь барж. Как только теплоход возьмет на буксир груженую платформу, ее тут же у земснаряда сменит следующая. А к моменту, как и ее заполнят песком, подоспеет второе судно, вернувшееся с разгрузки. И вот наш теплоход подходит к груженой барже. Моторист сцепляет ее с судном мощными тросами, и образуется состав: баржа впереди толкача. Если будет необходимо, тросы сбросят буквально за пять минут. Из карьера песок везут на два причала: один находится в центральном порту, другой — в восточной части Бреста. Расстояния до них от месторождения различаются всего несколькими километрами. Но к центральному судно идет почти три часа, а на восток — два. Все дело в том, что на первом маршруте теплоход проходит через шлюз (перепады уровней воды, сложная инженерия и все такое). Но, к моему большому сожалению, мы шли по безшлюзовому маршруту. |
|
Отправляемся за грузом. |
«Роллтон» по-флотски Особое удовольствие от плавания получаешь, стоя на носу судна. Смотрю прямо — а там такая панорама! Небо «вывернуто наизнанку», кругом волны и пена, ветер в лицо… Будто сливаешься с природой, становишься ее продолжением. В эти минуты чувствуешь такую силу, что, кажется, можешь перевернуть мир, разрушить его и создать новый. — Вот бы на несколько суток уйти в плавание: закатами-рассветами полюбоваться, — мечтаю. — Мы и на коротких «песчаных» рейсах любуемся — в ночную смену. Порт работает круглосуточно и без выходных. Как открыли навигацию в марте, так и курсируем, пока позволяет погода. Обычно сезон завершается в декабре, — говорит моторист Александр Степаненко. — Песок перестаем возить, когда уже реку сковывает лед. «Жаль все-таки, что сало не взяла», — подумала я. Шутки шутками, а так и видится картина: стоишь на палубе и на фоне захватывающей дух панорамы бутерброд жуешь, речным далям и ветру улыбаешься! Речники «жуют-улыбаются» и при перевозках песка: за 12-часовую смену время на перекус находится. В камбузе — судовой кухне — есть холодильник и электрическая плита. — Готовим здесь. «Роллтон»… по-флотски, — улыбается Степаненко. Рядом с камбузом — душевая кабинка. Ее размеры не позволят поплескаться с размахом, только на расстоянии вытянутой руки. Моются водой, набранной на суше в специальную цистерну. — А я-то думала: зачерпнул за бортом — и умывайся на здоровье. — Из реки брать нельзя, поэтому на судне всегда есть запас пресной воды для питья и прочих нужд, — говорит моторист. На верхней палубе кают-компания. Это общая для всех членов экипажа комната — для отдыха и обсуждения насущных речных дел. Спускаемся на нижнюю палубу. Там каюты экипажа: отдельные «номера» для капитана и механика и общий, четырехместный, — для остальных членов команды. — В длительных рейсах каюта — как дом родной. Когда-то ведь мы ходили в плавание на несколько недель. Например, в Мозырь со щебнем, — рассказывает начальник порта. Раньше при фразе «капитанская каюта» в голове рисовалась картина: дубовый стол у иллюминатора, на нем — бинокль, карта-лоция, разные приборы… У капитана нашего теплохода на столе только светильник. Нигде нет и намека на интерьер «по-флотски». Все просто: кровать, пристенный диван, шкафчик и идеальная чистота кругом. |
|
Землесосный снаряд: добыча очередной порции пульпы (смеси воды и грунта). |
По ком звонит рында? Наконец попадаю в самое сердце судна — рубку капитана. На капитанском мостике — Александр Новачук. На флоте он с 1980 года, настоящий речной волк! Ожидаемого штурвального колеса, кстати, не увидела. Оказывается, это пережитки прошлого. Сегодня теплоход управляется с помощью ручки-манипулятора. — Все-таки это удобнее, чем штурвал. Дал слегка вправо-влево, и машина уже слушается, — говорит Новачук. Четко, изящно «дирижируют» его руки рычагом и другими приборами управления. Когда подошли к повороту реки, Александр сообщил по радиосвязи о своем местоположении диспетчеру и коллегам-капитанам. Радиоперекличка нужна, чтобы избежать столкновения с судами на трудных участках. — На автодороге увидел опасность — затормозил и стоишь, а у нас тормозной путь не меньше полукилометра, — замечает Новачук. Конечно, на Мухавце теплоход не попадет в сильный шторм и не столкнется с дрейфующим айсбергом, но и спокойная река иногда становится непредсказуемой. Приходилось работать в условиях нулевой видимости и при сильном ветре. Речников выручали опыт, знание фарватера и хорошая реакция. В целом, всегда нужно учитывать погодные условия, скорость течения, маневренные качества теплохода. Кстати, об опасности. В тот день ее не было, но в рынду я ударила (в судовой колокол, если кто не знает). Раньше в него били, извещая о тревоге или подавая сигналы при тумане. Сегодня в таких случаях «поют» сирены. И хотя у рынды теперь, как говорится, ноль функционала, снять ее с судна не посмеет ни один капитан. Это же вечный символ флота! |
|
Задача теплохода — отбуксировать баржу в порт. |
Песок — в «челюсти» великана Прибыли в порт. Баржа пришвартована к причалу, теплоход отчалил — и теперь за дело возьмется портальный кран. Он установлен на портале, который передвигается по специальным проложенным вдоль всего причала рельсам. Кран может свободно курсировать по берегу, разгружая длинную платформу. Его грузоподъемность — 10 тонн. И стоящий неподалеку грузовик в сравнении с ним кажется игрушечным. Портальный великан захватывает «челюстями» песок и сбрасывает на причал. Спустя три часа баржа будет пустой. Я думала, песок хранится в крытых ангарах, но оказалось — прямо на причале. Прежде чем попасть в кузова грузовиков, он должен отлежаться и избавиться от излишней влаги. — В сутки отгружаем более трех тысяч тонн песка, — рассказывает Петр Кравец. — Разумеется, каждый год объемы подгоняем под спрос. Его бум был в 2011-м: дали свыше миллиона тонн. А вот в прошлом году причалы были завалены невостребованным песком. В то время стройорганизации — основные его потребители — приостановили многие стройки. Но уже в начале этого года все запасы разобрали до последней крупицы. И спрос продолжает расти. За четыре месяца реализовали около 300 тысяч тонн песка. Думаю, миллионный рубеж перескочим. Зима в иллюминаторе Когда река покрывается льдом, теплоходы идут на отдых. Порт завершает навигацию и стягивает плавсредства в акваторию ремонтных мастерских. В ожидании профилактических и плановых осмотров у причальной стенки выстраиваются теплоходы, баржи и земснаряды. Экипажи готовят суда к безопасной зимней «спячке», обслуживают двигатели и системы отопления. — Сегодня в порту ходят только три теплохода. Два судна законсервированы и пока не востребованы. Надеемся, со временем и они сойдут на воду, — говорит Петр Кравец. Любопытный факт: с 2010 года в состав порта входит участок «Минское море». Так что теперь по акватории Заславского водохранилища брестские пассажирские теплоходы курсируют с экскурсиями и прогулками без дополнительных согласований. …Хороший был день. Открытия, эмоции, приподнятый настрой. «Возможно, в разгрузке, погрузке и добыче песка маловато романтики, зато много пользы», — думала я. И уезжала в Минск со спокойным сердцем, зная, что за смену порт отправил потребителям несколько тысяч тонн отборного речного песка. Приятно, что в этом есть и моя скромная заслуга. |
|
Слева — начальник порта Петр КРАВЕЦ, справа — работает портальный кран. |
Комментарий в тему Геннадий ЦЕНТЕР, начальник Белорусского речного пароходства: — Речные порты работают в Гомеле, Мозыре, Речице, Могилеве, Бобруйске, Микашевичах, Пинске и Бресте. Всего в наличии — 54 буксирных и 9 пассажирских теплоходов, 130 барж, а также вспомогательный флот: плавкраны, причалы, земснаряды, понтоны. В состав пароходства входят также Речицкий и Гомельский судостроительно-судоремонтные заводы. За навигацию прошлого года наши суда перевезли почти три миллиона тонн грузов и около 200 тысяч пассажиров. У речного транспорта есть свои преимущества. Он ходит по естественным путям, на обустройство которых нужно куда меньше затрат, чем на строительство железных и автодорог равной пропускной способности. Еще одно превосходство перед другими видами транспорта — способность перевозить крупногабаритные и тяжеловесные грузы. Не говоря уже об экологичности таких транспортировок. |