Если аспекты физики и математики обсуждают только специалисты, то об истории спорят постоянно, с пеной у рта и все кому не лень. Меняя трактовки событий, передергивая факты, а то и вовсе переписывая на свой лад. Хотя вроде бы такая же наука, базирующаяся на задокументированных фактах, источниках. "Так, может, и не наука вовсе?" - с этого полемического вопроса и началось обсуждение в конференц-зале, куда редакция пригласила доцента Вячеслава ДАНИЛОВИЧА, директора Института истории НАН Беларуси, кандидата исторических наук; доцента Марата ЖИЛИНСКОГО, заместителя председателя Постоянной комиссии Палаты представителей по образованию, культуре и науке, кандидата исторических наук; профессора Игоря МАРЗАЛЮКА, заместителя председателя Постоянной комиссии Совета Республики по международным делам и национальной безопасности, заведующего кафедрой археологии и специальных исторических дисциплин Могилевского государственного университета имени А.А.Кулешова, доктора исторических наук; доцента Вадима ГИГИНА, главного редактора журнала "Беларуская думка", кандидата исторических наук, и доцента Сергея ХОДИНА, декана исторического факультета БГУ, кандидата исторических наук.
В.Данилович: Кто не знает прошлого, тот не может адекватно воспринимать настоящее и прогнозировать свое будущее. Поэтому роль исторической науки в теоретическом обеспечении государственного развития очень высока. Именно через видение прошлого формируется духовно-нравственная позиция каждого гражданина. Так же очевидно, что история связана с политикой государства, а результаты ее изысканий прямо или косвенно подвергаются воздействию социальной среды и политических взглядов в разные эпохи. И это закономерное явление. Но сегодня очень важно, чтобы исследования проводились именно на объективной научной основе. Независимо от политических предпочтений, на основе архивных и археологических источников. Исходя из того принципа, что любое явление, любое событие рассматривается во взаимосвязи с исторической эпохой. Только тогда мы создаем прочную основу для противостояния попыткам фальсификации прошлого. Именно эти задачи вкупе с популяризацией историко-культурного наследия Беларуси поставил перед исторической наукой Президент во время мартовской встречи с представителями научной общественности страны в НАН. Это основополагающие для нас направления.
И.Марзалюк: У "технарей", тех, кто занимается естественными науками, всегда было какое-то скептическое отношение к гуманитарному знанию. Мол, история - это не наука в полном смысле слова. Ведь как исследует ученый проблему в естествознании? Берет факт, накапливает необходимый материал и, обобщив, делает определенный вывод, выдвигает гипотезу. Затем ее надо проверить опытным путем, через эксперимент. Подтверждает он гипотезу - значит, заключения верны. По мнению скептиков, если такая процедура не соблюдается в какой-то области знаний, то там нет и науки. Возможно ли в принципе объективное знание о прошлом? Или, как говорил французский историк Фуко, история - это некая игра метафор за чашкой кофе? Давайте определимся с понятиями. Всякое познание есть суждение об его объекте. И сложность, и специфика нашей науки в том, что историк познает объект, который сам же является субъектом исторического процесса - человека и человеческое общество в самых разных аспектах, в контексте существовавших тогда ментальных установок, религии, экономики, политики... Я глубоко убежден, что объективное познание прошлого возможно. Другое дело, что есть в истории зоны темноты, непознаваемости. Если, скажем, отсутствуют источники информации. Но историк, как и любой другой ученый, собирает по крупицам факты - фрагменты реальности. И в этом плане историческая наука не менее точна, чем, скажем, математика. Специфика в том, что эти фрагменты реальности пропущены через сознание людей той эпохи. С моей точки зрения, история - это диалог нас, современников, со своим прошлым, тотальная наука о человеке. И историк отвечает на ряд вопросов, которые ставит перед ним современность под другим углом. Но не подгоняет в угоду конъюнктуре какие-то факты, тем самым насилуя прошлое. Если это происходит - наука заканчивается.
"СБ": То есть, историк не может быть политиком?
И.Марзалюк: Ученый стремится к познанию истины, политик же стремится к победе. И если историк хочет дать объективное понимание прошлого, то должен стараться оставить в стороне свои пристрастия. Макс Вебер говорил, что ученый не может агитировать с профессорской кафедры, искать политических рекрутов. А Цицерон - что историк должен говорить правду, даже если в результате своего исследования он пришел к выводам, против которых бунтует все его естество. Увы, сегодня развелось множество концептуалистов, которые не знают источников, но что-то пишут в угоду национальной или политической позиции. Это очень страшная вещь.
С.Ходин: А на мой взгляд, все же неплохо, если историк становится политиком. Конечно, ему придется делать выбор, и скорее не в пользу науки. Но знание истории может предостеречь от ошибок и самого политика, и общество. Столыпин, будучи гродненским генерал-губернатором, пытался распространить наблюдения, сделанные им здесь, на всю Россию. И это усилило пожар начавшейся крестьянской революции. Другой пример - Ленин, который в поиске аргументов против народников в книге "Развитие капитализма в России" основывался на материалах книги Постникова "Южнорусское крестьянство", где речь шла об украинских губерниях. А ведь там была другая история, люди, ментальность...
В.Гигин: В каком-то смысле по своим функциям история схожа с философией. С одной стороны, это, конечно же, наука. Причем довольно точная. Она опирается на свою методологию, понятийный аппарат. Но история по своей сути очень публицистична, она затрагивает самые сокровенные струны души не только отдельного человека, но и целого общества, народа. Почему? Потому что отвечает на вопросы, которые волнуют каждого: кто мы? откуда? И для историка важно уметь говорить не на "птичьем языке", понятном лишь посвященным, а доступно делиться своими знаниями. Посмотрите: все великие историки обладали отменным литературным стилем, порой даже афористичным.
"СБ": Виктора Суворова, Александра Солженицына можно назвать историками?
И.Марзалюк: Виктор Суворов - фальсификатор редкой воды. Она, надо сказать, воздействует на обывателя, но ничего научного в его "гипертекстах" нет. Что касается Солженицына, то он никогда не был ученым-историком. Его тексты относятся к жанру художественных произведений. Это субъективное отношение автора к событиям, которые имели место быть. Да, это можно назвать поступком гражданского мужества, если учесть, в какое время он писал. Но не более.
В.Гигин: С Резуном (он же Суворов) все понятно. Это предатель в квадрате. Он не только изменил присяге - стреляет в прошлое своей страны. Имеется множество публикаций, в которых досконально разбираются побасенки этого "исследователя". Надо признать, Резун все-таки обладает определенными литературными способностями. Иное дело - Александр Исаевич Солженицын. Их сравнение даже как-то неуместно. У Солженицына уникальный дар. Историю своей страны он пропускал через собственную душу, сердце. Для него каждое событие современности было связано тысячами нитей с прошлым. Не будучи профессиональным ученым, он разработал свой метод познания прошлого. И облекал это в увлекательную литературную форму. Не во всем с ним можно соглашаться. Во многих местах он ошибался даже фактически. Но чего нельзя отнять у Солженицына - он творил искренне.
С.Ходин: Говорят, что в трех вещах разбираются все - как воспитывать детей, как лечить и что происходило в прошлом. То есть, к истории относятся, как очень простому процессу (прочитал книгу - и ты уже историк), не понимая, что ремеслу историка надо учиться гораздо больше, чем иной науке. Иногда к нам приходят такие вот будущие "профессионалы". Читаешь им лекцию - у них на все уже есть свое личное мнение. Я им говорю: "Ребята, вы ошиблись специальностью! Если вы не в состоянии услышать другое суждение, другую точку зрения, то как вы услышите голос человека прошлого?" А его надо не просто услышать - понять. Потому что это человек из другой эпохи, совершенно иной ментальности. Кроме того, историк видит разломы ментальные. Как геолог видит разломы земной коры. И его ценят, к нему прислушиваются, иначе что-то можно построить не там, навлечь на себя серьезную опасность. Историка тоже надо слушать и слышать.
М.Жилинский: Очень сложно оценивать документы прошлого глазами современного человека. Я, например, в 2002 году защитил диссертацию, но уже буквально через месяц поменял видение некоторых моментов под влиянием новых сведений. То есть, всегда с течением времени всплывают неизвестные до сих пор документы, факты, которые могут даже в корне все изменить. История, как, кстати, и любая другая наука, не открывает абсолютных истин. И профессионал должен иметь мужество признать правоту оппонента.
И.Марзалюк: Пример. Академик РАН Валентин Янин, блестящий археолог, в конце 1990-х, читая лекцию в МГУ по истории восточных славян, сказал студентам прямо: "Академик Янин предложил следующую периодизацию феодальной истории России... А студент третьего курса истфака МГУ N усомнился и предложил свой вариант". И Янин прилюдно признал правоту студента! Даже объяснил почему. Вот пример настоящего ученого, для которого важнее не его личное мнение, а истина. А то в жизни как часто получается? "Да кто ты такой, чтобы усомниться в выводах кандидата, доктора наук?.."
С.Ходин: Историки, пусть и опосредованно, но воздействуют на историческую память. А что такое человек или общество без памяти? Можно ли их назвать здоровыми? Если они живут только внешним мнением, их легко унизить, ими манипулировать... Как ни парадоксально, глобализация подтолкнула людей на поиски национальной идентичности. В разных уголках Европы можно заметить такие процессы. И это налагает особую ответственность на историка. При том, что интеллигенция во все времена любила дистанцироваться от власти, историки чаще других подставляли ей плечо. Вообще, формирование истфаков проходило в очень сложные годы, "по решению товарища Сталина", но это способствовало возрождению исторической науки из голого социологизаторства, закладке того идейного фундамента, который помог выстоять в страшной войне. Сохранить и приумножить национальные научные школы - вот важнейшая наша общая задача.
В.Данилович: Я глубоко убежден в том, что белорусские историки должны смотреть на те или иные исторические события, факты, личности с позиции нашего народа, государства. Потому что одно и то же событие может по-разному оцениваться в разных странах. Нам же необходимо рассматривать его с точки зрения влияния именно на нашу историю.
И.Марзалюк: Самое плохое, когда на прошлое переносятся современные критерии. Если бы люди прошлого знали, что им впоследствии приписали!.. Историк, в первую очередь, - не прокурор, а, скорее, адвокат.
С.Ходин: В большей степени, как писал Марк Блок, историк - это следователь. Даже если дело выглядит доказанным, он все равно должен лично удостовериться и проверить факты. Но это гораздо сложнее. Он вынужден задавать вопросы не только живым...
И.Марзалюк: Самое главное - понять мотивацию человека прошлого. Что им двигало, как он себя воспринимал, с каким сообществом идентифицировал? Его позиция - выражение его индивидуальности или настроений в обществе? Иначе это будет жонглирование фактами.
В.Гигин: Нужно хотя бы стремиться быть объективными! Что значит национальный подход? Пора учиться смотреть на прошлое своей страны, своего народа широко открытыми глазами, а не щурясь и перебирая факты: нравится - помню, не нравится - будто и не было ничего.
"СБ": Такую личность, как Наполеон, мы и французы поэтому оцениваем по-разному?
С.Ходин: Если вы спросите французов о Наполеоне, то это сразу расколет страну!
И.Марзалюк: Когда, например, его начинают сравнивать с Гитлером, это глупость несусветная. Масштабы несоизмеримы! Наполеон - действительно гениальнейший человек своей эпохи.
В.Гигин: Гений? Да! Но с каким знаком? Беларуси Наполеон не принес ничего положительного. Лишь смерть и разорение. Даже восстановленное им ВКЛ было не более чем часть "польского проекта". Но, безусловно, сила обаяния его личности просто колоссальна.
И.Марзалюк: Бесспорно, война 1812 года принесла неисчислимые страдания на белорусскую землю. Но если быть до конца объективным, то на первом этапе наполеоновской кампании в Беларуси, среди простых крестьян, усиленно муссировались слухи о французском императоре как об освободителе от ненавистного крепостного права. Отсюда - стихийные крестьянские бунты против помещиков-шляхтичей, разграбления их имений, так красочно описанные в стихотворении Я. Борщевкого "Рабункі мужыкоў". На верность французскому императору присягнул и могилевский православный архиепископ Варлаам Шишацкий со всем клиром своей епархии. Вообще, "наполеонофильские" чаяния были шире... Имя Наполеона связывалось с мечтаниями об освобождении. Ходили разговоры о письме, которое будто бы французский император послал царю, грозя, что, пока тот не освободит крестьян, миру не бывать. Более того, распространялись слухи о том, что якобы Наполеон является сыном Екатерины Великой и пришел забрать "по праву" принадлежащее ему наследство. Естественно, суровые реалии войны, бесчинства и мародерство оккупантов свели на нет иллюзии среди населения Российской империи и мобилизировали его на отпор врагу...
Но деятельность Наполеона не сводится только к захватническим войнам. А Кодекс Наполеона? Унификация правовой культуры в границах захваченных им территорий? Это же были первые образцы общих европейских ценностей, о чем до него никто даже не говорил. Знаете, есть такая историческая байка. После разгрома наполеоновских войск австрийский император ехал в своей карете из одного города в другой. Вдруг ровная дорога сменилась сплошными колдобинами. "Что случилось?" - изумился император. Ему ответили, мол, та территория, где шли хорошие дороги, была в свое время захвачена Наполеоном, а вот сюда нога его войск не ступала. Императору ничего не оставалось, как выразить на этот счет свое сожаление... То есть, надо разделять Наполеона как государственного деятеля и как завоевателя (кстати, в те времена завоевательную политику проводили практически все сильные страны). И оценивать его нужно именно по тому, что он сделал для своей страны...
Так же неоднозначна и роль Сталина в нашей истории. Кровавый тиран, спору нет. Однако у него есть и заслуги перед белорусским национальным строительством. К слову, наш коллега, доцент МГУ, главный редактор журнала "Родина" Юрий Борисенок доказал на документальных данных, что проект "Белоруссия" без активной поддержки Сталина вряд ли бы состоялся. Ведь многие раньше приписывали это федеративной концепции Пилсудского. Нет, как оказалось, она никогда не являлась реальной программой польского правительства. Это была полнейшая фикция!
С.Ходин: Считаю, что история белорусской советской государственности - незаслуженно забытая страница. Точнее, незаслуженно затеняемая. Все потихонечку сводится к тому, что Советский Союз - плохо, Сталин - плохой. Историю иногда хотят видеть только в черно-белом цвете. Но в жизни много оттенков.
М.Жилинский: Вспомним речь Черчилля в палате общин по случаю 80-летия со дня рождения Сталина. Хотя лорд был ярым противником Советского Союза, он все же отдал должное заслугам его руководителя: "Он принял страну с сохой, а оставил с атомным оружием".
В.Гигин: Сталин - в нашей истории фигура уникальная. Массовые репрессии, насильственная коллективизация, военные ошибки, стоившие колоссальных жертв - от этого никуда не уйти. Вообще, ему был свойственен крайне деспотический стиль руководства. Тем, кто чересчур восхищается Иосифом Виссарионовичем, уместно задать вопрос: хотели бы они сами пожить при таком правлении? Но нельзя не признать, что Сталин же и фактический создатель белорусской государственности. И Всебелорусский съезд 1917-го, и провозглашение БССР, и укрупнение ее территории, и воссоединение в 1939-м, наконец, Победа в войне - все связано с его именем.
"СБ": Как отделить собственно белорусскую историю, скажем, от литовской, польской или российской? ВКЛ, допустим, - это чья история?
С.Ходин: Наша история тесно сопряжена с такими полиэтническими образованиями, как ВКЛ, Российская империя. Многие войны Х_V-XVI вв. в Восточной Европе были связаны стремлением к единству Руси, а не наоборот. Другой вопрос, что наши предки в этом противостоянии отстаивали свой взгляд на дальнейшее развитие, свои традиции. А войны, увы, - способ доказательства правоты того времени.
В.Данилович: Если говорить о ВКЛ, то у меня нет никаких сомнений, что это часть истории как белорусов, так и литовцев, русских, украинцев, поляков. Всех тех, кто жил и трудился в том государстве. И вообще, если говорить о государственности белорусов, то здесь нужно использовать новый подход к понятию. У нас в институте предложена совершенно новая его трактовка - как права этнонационального сообщества и способность его элиты к длительному самостоятельному историческому развитию. В результате наши ученые обосновали концепцию многовековой истории белорусского государственности в двух неразрывно связанных формах - исторической и национальной: начиная с Киевской Руси, Полоцкого и Туровского княжеств, и заканчивая Республикой Беларусь. Причем особенностью первой была полиэтничность, а второй - именно белорусский компонент. Эта концепция буквально разложена по полочкам в двухтомнике "История белорусской государственности: в конце XVIII - начале XXI века".
М.Жилинский: Конечно, нельзя полностью отделять белорусскую историю от истории других народов, особенно соседних. Но нельзя и свою историю позволять присваивать другим. Как это часто, увы, делают наши соседи.
В.Данилович: В нашем институте в сентябре создан центр истории геополитики. Пока это сравнительно небольшое структурное подразделение, но со временем планируем расширяться. В соседних странах, замечу, по данной проблематике работают целые институты. А у нас, к сожалению, долгое время ниша оставалась незаполненной. Теперь мы рассчитываем, что через призму геополитики будем отстаивать именно белорусский взгляд на историческое прошлое.
И.Марзалюк: Я считаю, историю Беларуси можно условно разделить на следующие этапы: доистория, протоистория и собственно история. Период доистории - это эпоха каменного века. С момента заселения индоевропейцами территорий нынешней Беларуси, России и Украины - это уже эпоха бронзового и железного веков - начинается важнейший этап ранней белорусской истории. Потому что здесь мы уже прослеживаем возникновение славянской этнической общности. А вы знаете, между прочим, что самые ранние славянские памятники, датируемые концом IV и началом V веков, обнаружены именно у нас? Припять, Днепр, Горынь - эта территория и является прародиной древнейших славян, что доказано и признано всеми. Период, который начинается в средневековье, - уже ранняя белорусская история... Вообще, Василий Ключевский говорил: история любого народа начинается с того момента, с которого он себя помнит. Так вот белорусы помнят себя с великой эпохи славянской колонизации. Когда предки всех славян в VI веке веселились на Дунае и ходили в поход на Восточно-римскую империю. Дунайский фольклор, песни - они ведь присутствуют у всех славянских народов. Еще нельзя не упомянуть важнейший элемент нашей идентичности - период, связанный с историей Руси. В том числе с киевским периодом. Киев воспринимался как столица славян, некий новый Иерусалим.
С.Ходин: Почему именно Киев? Это можно увидеть на карте, где Днепр собирает все свои притоки в единый кулак. Если ты в Киеве, ты в центре, ты контролируешь все! Ведь государство создавалось вдоль торгового пути "из варяг в греки".
И.Марзалюк: Что касается ВКЛ. Безусловно, это было полиэтническое государство. И так же безусловно, что правящая там княжеская династия была литовской и что литовская политическая знать определяла внешнюю политику. Когда говорят, что это было чисто славянское государство, с этим согласиться нельзя. Самое главное, что с течением времени произошла притирка элит, хоть не тихо и не мирно. Чего стоит только гражданская война в ВКЛ в XV веке! Но факт остается фактом. В результате литовская знать вынуждена была поделиться властью со славянами. Но я бы не стал говорить о Речи Посполитой как об одной из форм белорусской государственности. Тем более, что с конца XVII столетия в сенате не осталось ни одного православного сенатора. Тогда произошла массовая полонизация...
В.Гигин: История должна соединять народы, а не наоборот. Посмотрите на Украину, где история превратилась в яблоко раздора. Не приведи Господь повторить такой опыт! В ходе нашего "круглого стола" все специалисты сошлись на том, что ВКЛ - это полиэтническое образование, часть истории многих народов. Наконец-то. А сколько копий было сломано! Сколько споров! А вот Речь Посполитая - другой случай. Соглашусь с профессором Марзалюком. Не нужно забывать, что именно в этом государстве был запрещен белорусский язык, практически искоренена высокая белорусская культура. На времена Речи Посполитой пришлась эпоха жестоких религиозных конфликтов, нехарактерных для нашего народа. Да, это часть истории Беларуси, но не зря академическая "История белорусской государственности" начинается именно с разделов Речи Посполитой.
"СБ": По Европе катится очередная волна "борьбы с памятниками". И речь ведь не столько о монументах деятелям коммунизма - о мемориалах павшим советским воинам! Совсем уж какой-то грустный поворот истории...
С.Ходин: Наука учит ко всем событиям подходить конкретно-исторически. Ведь это были не просто какие-то периоды истории - тогда жили другие люди, которые на многие процессы, события, окружающую действительность смотрели иначе. Безусловно, нам сегодня сложно понять и принять те многочисленные жертвы, которые были принесены на алтарь коллективизации, индустриализации... Многих трагедий можно было бы избежать, имей белорусы тогда право проводить свою самостоятельную политику. Но разве есть у истории сослагательное наклонение? Не следует забывать слова знаменитого социолога Толкотта Парсонса о том, что настоящие перевороты происходят в умах людей. Иногда услужливо вбрасывают в общественное сознание факты, за которыми, как за деревьями, не видят леса. Так, в последние десятилетия стало заметным стремление уравновесить, поставить на одну доску "фашизм" и "сталинизм". В этом, иногда чисто философском, споре не забыть бы про отцов и дедов, которые сражались за наше будущее, не рассеять бы по ветру суть борьбы добра со злом. Да, в мирной и стабильной стране мы спокойно можем спорить о цене, о методах, об альтернативах. Но то, что допустимо в среде профессионалов, вряд ли следует делать в неподготовленной аудитории, в том числе в интернете.
М.Жилинский: Снос памятников - только звено цепи. Можно вспомнить еще, как СNN издевалось над мемориалом Брестской крепости, как сняли в Трептов парке с постаментов советские танки... Казалось бы, точечные уколы. Но за ними вырисовывается четкая линия: ударить по значению Великой Отечественной, по тому трагическому и одновременно героическому периоду нашей истории, чтобы нанести нравственную травму нашему народу, стране. Та война для белорусского народа значит особенно много. Она, если хотите, до сих пор генетически в нас сидит. Ведь мы так и не смогли до сих пор восстановить свой довоенный демографический потенциал.
С.Ходин: Если бы не война, то сегодня белорусы были бы бурно развивающейся нацией. По переписи 1939 года, более половины населения было до 19 лет...
М.Жилинский: Уточню: 4 миллиона тысяч 791 жителей БССР было в 1940-м несовершеннолетними! Практически половина населения! Темпы демографического прироста были просто колоссальные... Уверен, с течением времени все эти нападки на нас, на нашу историю только будут активизироваться. В последние 10 - 15 лет на Западе в либеральных кругах вынашивается новая концепция - "ответственности Советского Союза за начало Второй мировой войны". Суть сводится к тому, что Германия признала вину перед мировым сообществом и несет ответственность за нацизм, за геноцид народов, за Вторую мировую, а теперь и за Советский Союз необходимо покаяться. А именно - России, которая является правопреемницей СССР. Внушают всему миру, что Россия виновата в "сговоре 1939 года" и в начале войны... Это распространяется и на нас, белорусов, мы же тоже были в составе Союза. Замечу, сегодня в более чем 20 странах Евросоюза введена уголовная ответственность за отрицание Холокоста, за публично высказываемые сомнения. И встает вопрос: а может, и нам пойти таким путем?
С.Ходин: Мне кажется, что это должно быть не уголовное преследование, а очень жесткая реакция общественности. Такие истины должны усваиваться, как говорят, "с молоком матери".
И.Марзалюк: Что такое фальсификация? Это прямая историческая ложь, это сознательное искажение правды, это элемент информационной войны. Нам, как воздух, необходим институт исторической памяти. Ведь до чего доходит: на одном из гродненских сайтов Великая Победа представлена как победа масонов! А кликните по другим таким же порталам - много найдете рассуждений о "героических" полицаях и т.д. Любопытно, что ту же терминологию можно обнаружить в газетах, издаваемых фашистами на оккупированных территориях. Изучать коллаборационизм можно и нужно как явление. Но нельзя героизировать пособников нацистов и предателей! Не может быть героем человек, который выступал против своего народа с оружием в руках. Сегодня при помощи всевозможных зарубежных фондов к нам вбрасывается море паранаучной литературы. И в нее верит немало людей. Мы тем самым упускаем историческое самосознание целого поколения.
В.Данилович: Встает вопрос: как этому эффективно противостоять? В Институте истории написаны сотни монографий, коллективных трудов, но мы понимаем, что нельзя вариться в собственном соку. И потому одна из важнейших задач - наши новые наработки, исторические знания популяризировать. Да, мы ежегодно проводим до 20 научных мероприятий в самых разных регионах, выступаем в десятках вузов, однако только наших усилий недостаточно. Надо консолидироваться с государственными органами власти и обществом. Как? Прежде всего, сообща выработать у наших людей, особенно у молодежи иммунитет против попыток фальсификации прошлого. И начинать патриотическое воспитание надо не со школы, а с детского садика, с семьи. Чтобы это проходило красной линией через всю жизнь человека. Сегодня очень не хватает популярной исторической литературы для людей самых разных возрастов. Поэтому к этой работе должны подключиться и профессиональные писатели, и кинематограф. Они могли бы облечь наиболее значимые факты нашей истории в привлекательную для массового читателя и зрителя форму.
М.Жилинский: Мы еще шесть лет назад предлагали создать для детей и юношества серию изданий, посвященных тем или иным событиям белорусской истории! Смотрите, на полках книжных магазинов - масса литературы с многотысячными тиражами. Среди них, к слову, есть и "историки", на "труды" которых находятся деньги. А работы, например, профессора Игоря Марзалюка выходят тиражом в 500 экземпляров, а фундаментальные исследования сотрудников Института истории - обычно в 100 - 500. Нет средств.
В.Данилович: Хотя это те издания, которые должны быть в каждой библиотеке!
М.Жилинский: Кстати, почему бы нашему телевидению не взять 100 славных имен Беларуси, наших героев, нашу гордость и не сделать о них пятиминутные социальные ролики? Опять вопрос упирается в деньги... Или возьмем метро. Допустим, приезжаете вы на станцию "Академия наук", но вы видите там что-то, что соответствовало бы ее названию? Ничего. Может быть, стоит разместить портреты наших известных на весь мир ученых? А на станции "Площадь Победы" - белорусских князей, начиная с Полоцкого и Туровского княжеств? Список можно продолжать. Вот вам бесплатная и наглядная популяризация белорусской истории с древнейших времен до современности. Нет, метро "украшено" рекламой сапог, женского белья... Недавно я был в составе парламентской делегации в Анкаре. Знаете, что меня поразило? Там на каждом шагу турецкие флаги, от небольших до огромных полотнищ, на флагштоках, фасадах зданий. Вы у нас подобное видели?
В.Гигин: Те, кто сносит памятники, монографии и хрестоматии не читают. Им достаточно самых примитивных книжонок, в которых все просто и понятно. История им не нужна, ни героическая, ни трагическая. Им подавай легенды, мифы. К сожалению, и у нас часто раздаются такие призывы, дескать, нам нужны исторические мифы. Зачем? Оказывается, это укрепляет нацию. Ничего подобного! Под всеми этими "легендами" скрывается жгучее желание переписать историю на свой лад, сделать ее удобной, прямолинейной. А результатом станет не единение нации, а ее раскол. И здесь гражданская ответственность историков чрезвычайно велика. И ученым есть, в чем себя упрекнуть. У нас профессиональные исследователи почему-то обходят острые темы, те, которые вызывают в обществе дискуссии. Московско-литовские войны, в том числе пресловутая Оршанская битва, русско-польская война 1654-1667 годов, борьба вокруг церковной унии, Отечественная война 1812 года, польские восстания... По этим и многим другим актуальным темам серьезные монографические исследования современных белорусских исследователей - большая редкость. А по некоторым их и вовсе нет. Часто по вопросам отечественной истории самые авторитетные работы принадлежат перу российских, литовских и польских ученых.
В.Данилович: Когда мы выезжаем в регионы на конференции, местные педагоги всегда интересуются, где можно приобрести наши издания. Очень часто только в Минске или даже только в "Академкниге". Сколько из них найдет время, чтобы специально приехать? Между тем, только школ в стране - более 4 тысяч. Почему бы Минобразованию не проводить централизованные закупки для учреждений образования, хотя бы коллективных обобщающих научных трудов? "История белорусской государственности", "Беларусь: народ, государство, время", "Рижский мир в судьбе белорусского народа"... Да по этим книгам можно строить уроки, лекции, писать рефераты!
"СБ": А почему бы не создать интернет-версию этих и других нужных книг?
В.Данилович: Дело в том, что издательство, пока тираж не разойдется, пока 2 года не пройдет, ничего не хочет вывешивать на сайт.
С.Ходин. У нас в БГУ есть уникальная электронная библиотека, которая входит в сотню лучших во всем мире. Наши издания, напечатанные небольшими тиражами, мы размещаем там. Все авторские права соблюдаются, и читают эти книги в десятках стран, куда, возможно, они не попали бы.
И.Марзалюк: Нам нужна государственная программа по исторической, скажем так, катехизизации. Я считаю, что дело не в монографиях. Нужны специализированные серии изданий по истории страны. В Англии, Франции выходят шикарные иллюстрированные книги, рассчитанные и на учителя, и на ребенка - с интересными фактами и тщательно выверенными тестами. Причем текста - минимум, больше иллюстраций с датами, именами и так далее. А нам что мешает? Или почему бы не возобновить советский опыт, когда в учебнике по истории в конце каждой темы давался список книг, в которых авторы передавали колорит эпохи? И ребятня зачитывалась Морисом Дрюоном, Вальтером Скоттом...
"СБ": Кстати об учебниках по истории. За четверть века у нас их сменилось как минимум 5, причем зачастую с прямо противоположными концепциями. Сколько можно переписывать свою историю?
И.Марзалюк: Концепции предлагались часто диаметрально противоположные, поскольку мы жили в переходный период и очень часто игриво, скажем так, относились к фактам. И давайте не будем лукавить. Учебник, в отличие от академического исследования, - это, с одной стороны, выверенные факты, а с другой - социальный заказ государства. Посмотрите на страны Евросоюза. Когда началось объединение Европы, историю, особенно там, где были серьезные конфликты между странами, стали описывать уже по-другому, избегая острых углов. Экзальтированное описание мученика-француза и врага-немца как-то стали микшировать. А некоторые события вообще удалили из канвы повествования.
С.Ходин: У сегодняшних учебников другая беда - они перегружены фактологией. Зачем стараться все втискивать, запутывать ребенка множеством концепций и точек зрения, особенно в младших классах? Он же просто возненавидит предмет! Учебник должен не быть скопищем фактов, а нести идею, которая фактами лишь подкрепляется. Ребенок должен понимать, что такое добро, а что такое зло, что такое хорошо, а что такое плохо.
В.Данилович: И тесты у нас зачастую построены именно на датах. Получается: не знаешь дат - не знаешь истории. А с другой стороны, в тестах иначе вопрос не построишь: нельзя спросить, почему и как происходило то или иное историческое событие. Чтобы видно было, что абитуриент не просто знает факты, а понимает их причины, видит взаимосвязи, закономерности, тенденции. Это, к сожалению, большой недостаток ЦТ.
И.Марзалюк: Естественно, в школьных учебниках есть упрощения. Но, упрощая, мы не должны искажать, а тем более лгать! Есть здесь один принципиальный, на мой взгляд, нюанс. Любой рассказ, допустим, об ужасах войны, пусть даже на эмоциональном подъеме, не произведет на слушателя такое впечатление, как документ, вещественный артефакт эпохи. Приведу пример. В Краснопольском школьном музее есть просто уникальный экспонат - белорусская свитка. Ее носил в концлагере шестилетний мальчик, чьи родители погибли в партизана
