Гордость белорусского балета: Игорь Колб. Мальчик из Пинска
29.09.2021 09:21:02
Он из тех, для кого балет — единственно возможная форма жизни. Премьер Мариинского театра, заслуженный артист России, лауреат Международного конкурса Vaganova-Рriх… Четверть века выпускник Белорусской государственной хореографической гимназии-колледжа несет славу белорусского балета по всему миру.
Где-то там за тяжелой дубовой дверью бьется сердце Большого театра Беларуси. А мы в полутемном прохладном фойе под звуки репетирующего оркестра неспешно говорим о жизни. О том, как мальчик из Пинска приехал в Минск учиться балету:
— Это была полнейшая случайность. Я учился во вторую смену, ходил по кружкам и забрел в хореографический колледж — сейчас это Пинская детская школа искусств № 3. В те годы педагоги Минского хореографического училища ездили и искали детей по всей республике. Так я познакомился со своим будущим педагогом Ольгой Константиновной Мацкевич и Ларисой Михайловной Халецкой. Они мне дали номер телефона и сказали: «Пусть родители вечером позвонят». И уже через два дня мы с отцом ехали из Пинска в Минск на КАМАЗе... На КАМАЗе потому, что отец дальнобойщик.
…Тут меня посмотрел художественный руководитель училища Юрий Антонович Троян, велел срочно пройти медкомиссию, и через неделю безо всяких экзаменов я уже был учеником хореографического колледжа. Так в феврале 1989 года моя жизнь кардинально изменилась.
Можно только вообразить себе чувства 12-летнего мальчишки, который вдруг оказался один в большом городе, в очень жестком учебном заведении, где от детей с самых ранних лет требуют самоотдачи и высочайшего профессионализма.
Для родителей тоже был шок.
— Пинск город маленький, и мама всякий раз сгорала от стыда, когда на почтовой квитанции писала: «Оплата за интернат». Ей казалось, что на нее смотрели как на преступницу, которая своего ребенка куда-то там сдала.
Родителей давно уже нет на свете. Когда умер отец, Игорь не смог оставаться на родине. Уехал в Питер.
«Идти по теням прошлого, переживать фрагменты того, чего уже не вернуть, но можно прикоснуться издалека. Прикоснуться, но уже не изменить», — написал он в "Фейсбуке" после того, как годы спустя побывал в Пинске.
Много лет, в пору безвременья в белорусском балете, его не звали в родные стены белорусского Большого, где он так красиво и ярко начинал.
— На третьем курсе в январе после зимних каникул мне позвонил Юрий Антонович Троян и сказал: «Мы с Валентином Николаевичем Елизарьевым хотели бы пригласить тебя на стажировку в театр». Я, ни секунды не раздумывая, согласился. Я даже получал зарплату — полставки ведущего мастера сцены. У меня было свое место в гримерной…
Сейчас из окна этой гримерной он видит свое балетное детство. Горку, с которой они катались зимой, перебегая в обед между театром и училищем, ведь в ту пору училище было напротив театра. Девочку, которая закопала деньги в сугроб, а потом так и не нашла. Где сейчас эта девочка? Ее отчислили — жестокая реальность хореографических школ, где каждую минуту надо было доказывать свое право на профессию.
И они доказывали. Трудились у балетного станка. Не пропускали ни одного балетного спектакля.
— Буквально две минуты назад я ходил взглянуть на то самое место, где за последним рядом балкона был узкий проход. После реконструкции он исчез. А в те времена мы, ученики, стоя наблюдали оттуда за всеми спектаклями — каждую среду, пятницу и воскресенье. Из интерната невозможно было выйти, пока не сделаешь уроки. И мы корпели над тетрадками, чтобы попасть в театр. Получали пропуск и бежали со всех ног. Мы знали все спектакли. Мы знали все составы. У каждого были свои любимые артисты. Мы на них ходили, мы обсуждали, мы копили деньги и дарили цветы.
И вот, сам будучи еще учеником, он сделался одним из любимых артистов.
— Ровно полгода я заканчивал училище и работал в театре. Ходил туда-сюда на классику и успел станцевать сначала двойку юношей в «Бахчисарайском фонтане», потом Бенволио и Меркуцио в «Ромео и Джульетте». И, наконец, принца Дезире в «Спящей красавице» со Светланой Горбуновой. Была такая прекрасная балерина. Не знаю, где она сейчас.
Он был первым в истории театра и школы, кто, будучи учеником, танцевал на сцене большие роли.
— Потом, по-моему, Ваня Васильев так танцевал. Уже точно не могу сказать, но это было.
Судьба Игоря Колба в Мариинском театре сложилась на редкость успешно. Он был во всех мыслимых городах и странах, станцевал все балетные партии, какие только возможно было станцевать.
— Это такая сплошная нарезка — страны, города, спектакли, в которых я могу что-то перепутать. А Минск я помню, как вчера.
Он продолжает танцевать, но век балетного артиста недолог. В 2019 году на «Балетном лете» сгоряча объявил об окончании сценической карьеры.
— Да, действительно, я принял такое решение, что в июне должен был состояться мой бенефис в Мариинском театре, и он же должен был быть финальной точкой в том, чем я занимался 23 сезона. Но потом многое случилось, и я понял, что не хочу этого. Что все, что бы ты ни запланировал, кем-то корректируется, и нужно каждый следующий день начинать с чистого листа.
Его жизнь по-прежнему очень насыщенна. Между Мариинкой, где он танцует, Санкт-Петербургской консерваторией, где он преподает, и Великим Новгородом, где сейчас его дом, где разворачиваются его продюсерские и образовательные проекты.
— Приезжая каждый раз в Беларусь, я смотрю в окно гримерной и благодарю: «Спасибо большое, это в последний раз». На следующий год меня опять зовут, я думаю: «О, вот чудо, меня опять позвали!» Чем дальше, тем больше оглядываюсь назад. Оглядываюсь не просто так, а с благодарностью к своим учителям. Их не так много, кого-то, к сожалению, уже нет. Но это не мешает мне говорить спасибо. И, что бы я ни делал по жизни или в профессии, какими бы ни были успехи или провалы, я всегда возвращаюсь на стартовую площадку и помню о том, что я мальчик из Пинска. Постскриптум: пора дальше.