Эксперимент на выживание
31.10.2012 10:07:37
Гомельчанин Евгений Шабловский дважды пытался участвовать в клинических исследованиях новейшего препарата от рака кожи
ЭТА история не только о коварной болезни, малейшее упоминание о которой вызывает неподдельный страх. Она о том, что даже при самых неблагоприятных прогнозах медиков не стоит сдаваться. Нужно стучаться во все двери, как это делает Евгений ШАБЛОВСКИЙ. Одна из них непременно откроется...
Наше знакомство с Евгением началось в марте нынешнего года, когда у него уже была третья стадия онкологии. Тогда он был на распутье, совершенно не знал, что делать: врачи говорили, что он неоперабелен. В то, что у него есть шанс выжить, перестали верить даже самые преданные друзья. Только мама поддерживала его, настраивала не сдаваться. И Евгений цеплялся за жизнь как только мог. У него была цель — жить ради дочери.
— У меня уже была 4-я степень рака, и я, можно сказать, уже одной ногой был там. Стоял на самом краю и едва не переступил его: поставил крест на жизни, потерял к ней всяческий интерес. И даже дочку домой к себе перестал брать, потому что в любой момент могла порваться сонная артерия. Не хотел, чтобы трагедия произошла у малышки на глазах. В тот период только по телефону с ней общался…
Еще в начале этой весны гомельские врачи диагностировали у Евгения обрастание сонной артерии опухолью. Он понимал, что это практически безысходная ситуация: если сонная артерия рвется, ни одна «скорая» не успеет приехать, — это дело 40 секунд или минуты от силы. И все же решил проконсультироваться в Московском научно-исследовательском онкологическом институте им. Герцена, который считается одним из лучших на постсоветском пространстве. К сожалению, московские медики ничем не обнадежили.
— Мне сказали, что если делать операцию по удалению опухоли, придется перекрывать сонную артерию, — вспоминает Евгений. — Исход такого хирургического вмешательства может быть неутешительным: есть вероятность того, что я могу впасть в кому, и потом жизнь можно будет поддерживать только при помощи аппарата искусственного дыхания. В общем, хирург сказал мне: «Чудес, конечно, не бывает, но шанс всегда есть».
Евгений понимал, насколько ничтожен этот шанс, и решил не рисковать.
— К тому времени гомельские онкологи дали мне уже первую группу инвалидности, — говорит он. — Меня даже не осматривали. Комиссия пришла к такому выводу, изучив данные моих обследований. В общем, умом я понимал, что уже не жилец.
Но даже при таком раскладе Евгений не сдался. Несмотря на слабость и угасающие с каждым днем силы, начал активно искать возможность пролечиться в немецкой клинике. Когда впервые летел в Германию, чтобы обследоваться в клинике дерматологии и аллергологии, которая находится в Мюнхене, был настолько слаб, что лечащий врач из Гомельского онкодиспансера отговаривал от этой затеи его мать: больной может не вынести перелет.
Евгений не только вынес авиаперелет, но и пошел на поправку. Именно в Германии для Евгения открылась та самая, заветная, дверь. В немецкой клинике ему назначили новый препарат Zelboraf, стоимость которого составляла 12 тысяч евро на 30-дневный курс лечения. Евгений начал принимать таблетки в конце мая. Сначала покупал их на спонсорские средства, когда они закончились, мать взяла кредит в банке и стала занимать у друзей. Буквально через три недели после приема этих таблеток Евгений почувствовал, что лечение идет ему на пользу. Немецкие врачи были поражены положительной динамикой: опухоль уменьшалась на глазах безо всяческих хирургических вмешательств.
Немецкий онколог Таня Майер, наблюдающая Евгения, пыталась включить своего пациента в программу по испытаниям этого новейшего препарата, проходившим в Германии. Чтобы закрепить результаты исследований Zelboraf, создавались группы больных меланомой. Если бы Евгений попал в эту программу, у него появилась бы возможность принимать этот препарат бесплатно под наблюдением медиков. Но затея не удалась: к испытаниям допускались только граждане Германии или, в крайнем случае, стран Евросоюза.
Тогда Таня Майер позвонила своим коллегам в Москву, чтобы включить Евгения в испытания препарата, проходившие на территории России. Но и здесь сорвалось — к испытаниям принимались заявки только от граждан Российской Федерации.
— Меня потрясла доброта Тани Майер и ее искреннее желание помочь мне, — улыбается Евгений. — Даже после этих двух неудачных попыток, зная, что средства мои на покупку этих таблеток закончились, она не сдавалась. Связалась со швейцарской компанией, производящей этот препарат, рассказала о моей ситуации, о том, что результаты лечения очевидны. И буквально через пять дней после этого разговора я приехал в одну из немецких аптек, предъявил свой паспорт, и мне совершенно бесплатно выдали четыре упаковки этих таблеток. Это курс лечения, рассчитанный на месяц.
Вернувшись из Германии, Евгений написал письмо в Министерство здравоохранения Беларуси с просьбой выделить ему средства на приобретение дорогостоящего швейцарского препарата. Тут же было дано распоряжение РНПЦ онкологии и медицинской радиологии им. Александрова провести консилиум, по заключению которого будет предоставлена возможность проходить лечение за рубежом или будет отказано в просьбе.
Комиссия, осмотрев больного, пришла к мнению, что лечение идет на пользу, и вынесла решение приобрести Zelboraf для Евгения Шабловского за счет средств РНПЦ онкологии и медицинской радиологии им. Александрова для проведения курса лечения сроком на 2 месяца. Решение это датировано 19 июля. Но Евгений так и не получил жизненно необходимый препарат. После длительной переписки с различными ведомствами он узнал, что Zelboraf в настоящее время проходит регистрацию в Центре экспертиз и испытаний в здравоохранении. «И при положительном решении комиссии, которое планируется предположительно на 6 сентября, регистрация препарата пройдет предположительно в конце сентября этого года». Сентябрь уж прошел — но никаких подвижек.
Евгений предлагал Белфармации путь решения этой проблемы:
— Я готов слетать в Мюнхен, купить таблетки по безналичному расчету, привезти оттуда счет-фактуру. Но в Белфармации ответили, что так делать нельзя.
Самое обидное то, что положительную динамику в лечении Евгения наблюдают не только немецкие врачи, но и белорусские, столичные. Значит, начатое лечение нужно продолжать. Но в настоящее время из-за недостатка средств Евгений с разрешения врача в два раза вынужден уменьшить дозу препарата, чтобы как можно дольше продержаться на таблетках, доставшихся ему в Германии бесплатно.
— Если бы я принимал, как и полагается, по 4 таблетки утром и 4 вечером, может, к этому времени у меня бы вообще все прошло. Меня беспокоит, что вынужденная экономия замедляет процесс моего выздоровления.
Евгений за последние полгода очень изменился. Его и правда не узнать. Стала другой не только внешность (опухоль исчезла совсем, на шее остался лишь небольшой лимфоузел), но и тембр голоса, в нем теперь столько оптимизма. После первых трех недель приема новых таблеток Евгений полностью отказался от синтетического наркотика, который ему прописали в гомельском онкодиспансере для снятия болей. Говорит, что отпала необходимость в их приеме.
Пока Евгений не хочет заглядывать в далекое будущее. Говорит, что не тешит себя иллюзиями, доверяет только фактам, не витая в облаках. Конечно, это далеко не хеппи-энд. Впереди борьба за жизнь. И делать какие-то прогнозы пока неуместно. Знаете, что во всем этом самое главное? То, что Евгений встал с постели и снова вышел в жизнь...
В этой истории странным кажется то, что есть распоряжение Минздрава о выделении средств на приобретение этого препарата, есть заключение врачебной комиссии о том, что препарат действительно помогает больному. Есть, в конце концов, препарат, который способен спасти человеку жизнь. Неужели нельзя найти способ, как приобрести его именно сейчас, когда еще не поздно?!
Тем временем Евгений снова думает о том, что нужно собирать деньги на таблетки самостоятельно. Очень жаль, что обретенные таким трудом силы уходят на длительную переписку с ведомствами...
СПРАВКА
Швейцарская фармацевтическая компания Roche разработала новый препарат Zelboraf, который уже успел доказать свою эффективность в лечении меланомы c метастазами. Это лекарство в прошлом году прошло регистрацию в США, в начале этого года — в странах Евросоюза. Компанией разработан также специальный генетический тест BRAF, способный быстро и точно определить, сможет ли дорогостоящий препарат помочь пациенту. Клинические испытания показали, что по сравнению с традиционным лечением химиотерапией у пациентов, принимающих эти таблетки, риск смерти в близкой перспективе снижается на 63 процента.
Наталья ПРИГОДИЧ
Фото автора
(«Гомельская праўда»)