Добрым быть совсем-совсем не просто
27.05.2006 01:00:00
— Людмила Федоровна, что чувствует автор, когда видит свои персонажи в чужом сборнике?
— Я сталкиваюсь с несоблюдением авторского права часто, но отношусь к этому легко: мне Бог дает бесплатно, я отдаю без вознаграждения. Наше общество с трудом привыкает к мысли о ценности интеллектуального труда. В не очень отдаленном прошлом литературное творчество, тем более сочинение сказок и стихов для детей, вообще не считалось работой.
По признанию моей собеседницы, лишь один случай “заимствования” задел ее очень больно. Долгие годы ее связывала крепкая человеческая и творческая дружба с поэтессой Нелли Тулуповой. “Дуэтом” было создано несколько небольших произведений, в том числе сказка о Доброте, в которой звучала такая песенка:
Добрым быть совсем-совсем
не просто:
Не зависит доброта от роста,
Не зависит доброта от цвета,
Доброта — не пряник,
не конфета...
Музыку к сказке писал известный композитор Игорь Лученок. Стихотворение о доброте ему сразу понравилось:
— Получится хорошая песня, я отдам ее детскому хору.
Песня эта популярна до сих пор. Только, объявляя ее, ведущие называют автором слов одну Нелли Тулупову. Она к моменту премьеры была уже признанной поэтессой, одно имя которой сулило произведению популярность, а Людмилу Катранжи в те годы еще почти никто не знал.
На вечере памяти уже ушедшей от нас поэтессы Нелли Тулуповой Людмила Федоровна попросила у Игоря Лученка автограф. “Люда, прости, что я лишил тебя авторства”, — вывел композитор.
— Это для потомков, — улыбается Людмила Федоровна. — Когда-нибудь в Беларуси будет музей Игоря Лученка, и мои потомки пополнят экспозицию этим экспонатом.
Наверное, вот так беззлобно, но с подковырочкой могла отвечать на обиды самая известная героиня Людмилы Федоровны — Скоморошина. Над вопросом о том, кто кого создает — актер персонаж или наоборот, стоит поразмыслить на досуге.
Артистка разговорного жанра Людмила Катранжи сначала появлялась перед юными зрителями просто “хорошей тетей, которая рассказывала сказки”.
— Но эстрада требует концентрированного образа, сгустка характера. В 1980 году вместе в режиссером Белгосфилармонии Вячеславом Паниным мы нашли “мой” типаж. Моя Скоморошина — веселая, пластичная, быстрая, с лукавинкой, с подтекстом. И, как полагается актрисе скоморошьего театра, многожанровая: поет, танцует, рассказывает, сыплет шутками. Разумеется, без какой бы то ни было “фанеры”.
— Однажды администратор “удружил” — запланировал мне на один день семь концертов в разных местах Бобруйского района. Я испугалась, но тут же собралась: семь так семь. И отработала все “на бис”, хотя назавтра тело меня не слушалось.
Скоморошина рассказывала сказки Маршака и Пушкина малышам в детских садах и юным посетителям дворцов пионеров. Однажды ей пришлось выступать в одном из общежитий Бреста перед малышами ясельного возраста и их родителями. Ничего, справилась и с этой капризной аудиторией. Во второй раз, во время представления перед малышами и родителями одного из столичных садиков, вскользь отметила, что один из папаш — ну вылитый руководитель театра “Христофор” Евгений Крыжановский. Оказалось, это он и есть. Подошел после спектакля, поблагодарил: “Ну, спасибо, Скоморошина!” Кто посмеет после этого утверждать, что в детских садах невзыскательная публика?!
— У меня нет любимого возраста, все они по-своему хороши, — рассуждает Людмила Федоровна. — Примерно с 4 лет каждый ребенок становится потрясающим зрителем — искренним, отзывчивым, требовательным. Если такому что-то неинтересно, он повернется спиной, будет болтать с соседом или бегать по залу. Никакие соображения приличия не заставят его смотреть нудную постановку. Так же искренне — всем собой — ребенок выражает восхищение. Актер тогда чувствует зал, как единый организм, который то взрывается хохотом, то умолкает, затаив дыхание. Неправда, что современные дети не верят старым добрым сказкам, Скоморошине и Лесной Фее. Они не верят только фальши!
Людмила Федоровна называет себя счастливым человеком, потому что ей удается всю жизнь заниматься только любимым делом:
— Я любила сцену и не бросила ее даже ради занятий наукой. В какой-то момент мне хотелось заниматься литературным творчеством — я садилась и писала то, что рождалось в моей душе. Сейчас, на пенсии, я не скучаю по работе, потому что изучаю богословие. Когда меня не удовлетворяет жизнь, нахожу в нем ответ и утешение...
Добрым быть, действительно, непросто. Лучше всего это получается у детей и тех, к сожалению, немногочисленных взрослых, которые ощущают потребность жить без фальши.