Чистые игры
Пятнадцать видов спорта. Более 4000 участников. Идущий на сотни тысяч счет болельщиков. О том, насколько масштабным спортивным событием станут предстоящие II Европейские игры, сказано уже много. О тех, кому предстоит обеспечить чистоту и справедливость результатов, вспоминают обычно постфактум. И чаще всего в контексте допинговых скандалов. Очередной буквально на днях разразился в Австрии, где на чемпионате мира по лыжным гонкам полиция провела рейд по гостиницам, и теперь целому ряду спортсменов и тренеров грозят серьезные проблемы. Вплоть до уголовных дел и тюремного заключения. О борьбе за чистоту спорта на посвященной II Европейским играм пресс-конференции говорили и гости издательского дома «Беларусь сегодня». В центре внимания — глава Национального антидопингового агентства Денис Мужжухин, от которого в ближайшие месяцы будет зависеть очень многое.
— II Европейские игры — очень масштабное событие, которое и к антидопинговым службам предъявляет серьезные требования. Например, нам придется работать с 15 видами спорта, а у международных федераций свои особенности, сложности и критерии. У каждой из задействованных для проведения соревнований арен разный график работы. Чтобы антидопинговые службы работали слаженно, мы сейчас очень внимательно отрабатываем все нюансы во время проведения тестовых соревнований. Недавно проходил турнир по самбо, во время которого мы проверили механизм отправки проб в лабораторию Вены.
— Почему выбрали Австрию?
— Это решение Европейского олимпийского комитета. Нам было бы удобнее и дешевле отправлять пробы в Польшу, но ничего не поделаешь. Кстати, проводили переговоры и по поводу аккредитации нашей лаборатории, но мораторий на аккредитацию лабораторий в европейском регионе был снят лишь совсем недавно. Для нас это большая подвижка, но до II Европейских игр пройти процедуру мы, конечно, не успеем.
— Как предполагаете доставлять пробы?
— Это будут ежедневные авиарейсы. В случае необходимости — два раза в день. Билеты на все время соревнований будут выкуплены в ближайшее время. Уже подобраны и обучены курьеры, есть специальное оборудование. Требования для перемещения крови очень специфические: колебания температуры и сроки доставки должны быть минимальны. Есть особенности с пересечением границы: пробы допинг-контроля нельзя вскрывать, задержки также исключены. На багажную полку контейнеры не помещаются — будем договариваться со стюардессами и искать какое-то другое подходящее место.
— Как предполагается тестировать белорусских спортсменов перед Играми?
— Программа тестов рассчитана до самого открытия Деревни спортсменов. Подробности открывать не буду, но контроль планируется исходя из особенностей подготовки спортсменов, их графика соревнований, специфики возможного использования тех или иных запрещенных препаратов. Кроме того, в соответствии с оценкой рисков мы выделяем “пожароопасные” виды спорта, в которых наиболее высока вероятность того, что спортсмены могут использовать запрещенные методы и субстанции. Это прежде всего велоспорт, легкая атлетика, борьба, самбо, дзюдо, гребля на байдарках и каноэ. Кроме того, прислушиваемся к рекомендациям международных федераций по видам спорта: сейчас большое внимание уделяется информации, которая может быть получена от третьих лиц — так называемых информаторов.
— Если будет получена информация, стоит ли ждать досмотров вроде того, что недавно случился на чемпионате мира по лыжному спорту в Австрии? Тем более что у нас также рассматривается возможность введения уголовного преследования в подобных случаях.
— Сейчас этот документ находится в Парламенте. Возможно, последуют доработки, но, надеюсь, к старту II Европейских игр он будет подписан. Однако замечу, что законопроект о введении уголовной ответственности направлен не на спортсменов, а на тех, кто склоняет к использованию запрещенных препаратов и методов. Даже в той истории, которая сейчас развивается вокруг чемпионата мира по лыжным гонкам, замешан врач. Возможно, если бы этот медик знал, что ему будет грозить уголовная ответственность, он сильно подумал бы.
— С другой стороны, выходит, что даже "показательная порка" российского спорта никого ничему не научила?
— Большой спорт — это большой бизнес. За каждым спортсменом многомиллионные контракты, и это сильно сказывается. Если раньше спортсмены в первую очередь хотели показать свое мастерство, достичь каких-то вершин, то сегодня все происходящее — большая индустрия. Получается, что, с одной стороны, ведется борьба за чистый спорт, но с другой — ставки поднимают так высоко, что риск для кого-то становится оправданным.
— Новости о том, что полиция провела рейд в гостиницах, где живут спортсмены, появляются регулярно. Это приносит результат?
— В первую очередь профилактический. Если полиция задержала пять спортсменов, вряд ли кто-то захочет стать шестым. При этом я не сторонник таких крайних мер. Потому что появляются истории вроде той, что случилась с нашими гребцами во Франции. Все стали свидетелями вопиющего непрофессионализма антидопингового агентства этой страны. Чтобы принимать подобные меры, нужны неоспоримые доказательства и улики. Например, антидопинговые службы должны иметь основания предполагать, что им может быть оказано сопротивление.
— В нынешней истории вокруг лыжников все началось с признаний австрийца Йоханнеса Дюра. Российский скандал — с интервью Юлии Степановой. Вы также говорите про информаторов. Выходит, что без "третих лиц" вывести допингеров на чистую воду почти невозможно?
— Информаторы — мощный источник профилактики, но я бы не говорил, что без них ничего не получилось бы. На сайте НАДА также есть возможность анонимно сообщить о случаях использования допинга, и за прошлый год нам пришло 20 таких сообщений. Из них подтвердились только два. Остальные прислали то ли из вредности, то ли для сведения каких-то счетов, но это — ответ на вопрос об эффективности информаторов. В нашей стране это пока не самый эффективный инструмент.
— Во время II Европейских игр планируется досматривать личные вещи спортсменов?
— Нет, конечно. Должны быть причины и основания для досмотра. Но если у нас будет информация, что спортсмен из какой-то команды принимает запрещенный препарат или прибегает к запрещенным методам, естественно, к нему в комнату придут антидопинговые службы.
— Можете предположить, зачем все это Дюру или ранее той же Степановой?
— Мне сложно сказать, что движет этими людьми. Лично я их мотивов совершенно не понимаю. Степановой и Григорием Родченковым на этот счет было вроде бы сказано много, но что из этого правда, выяснится только со временем. Я не верю в истории, что условный Дюр (к слову, дисквалифицированный за допинг) в один день вдруг решил сделать спорт чище. Скорее, мотиватором служит возможность несколько сократить срок своей дисквалификации.
— В последнее время на допинге попалось много белорусских тяжелоатлетов, были и другие скандалы. Все эти истории влияют на то, как международные антидопинговые службы выстраивают работу с нами в преддверии II Европейских игр?
— За нашей работой ВАДА в любом случае наблюдает достаточно пристально, но я бы не сказал, что белорусская ситуация какая-то уникальная. В той же тяжелой атлетике применение запрещенных препаратов дает ощутимый эффект, и многие пользуются этой возможностью. Да, если в какой-то стране происходит всплеск нарушений, это вызывает повышенное внимание антидопинговых служб. Но вопросы возникнут, если, допустим, в тяжелой атлетике происходит всплеск положительных проб, а Национальное антидопинговое агентство не проводит в этом отношении никакой работы. Поэтому, когда мы разрабатываем план тестирований, мы внимательно изучаем белорусскую статистику нарушений, потом учитываем международную статистику, публикуемую ВАДА.
— Проведение в Беларуси II Европейских игр способно значительно улучшить имидж страны в глазах международных антидопинговых структур?
— Именно поэтому мы сейчас очень плотно работаем с ВАДА и стараемся организовать все на высочайшем уровне. Наша активность — это демонстрация стремления к нулевой терпимости и исключению случаев допинга в белорусском спорте. Это не связано напрямую со II Европейскими играми, но буквально в ноябре к нам приезжали представители ВАДА, которые проводили антидопинговый аудит. Одной из причин проведения этого аудита они назвали как раз предстоящий мультиспортивный турнир. Они хотели убедиться, что у нас все организовано должным образом. И очевидно, что по мере приближения Игр внимание к нашей работе будет усиливаться.
