Теннисный мяч в диоптрическом прицеле винтовки... Не пугайтесь, это не новомодный вид спорта, а только образ. Вот уже полтора года знаменитый белорусский биатлонист, многократный чемпион мира Вадим Сашурин работает с мастерами ракетки. Отныне его вотчина — тренажерный зал, под завязку напичканный железом. Бывший стреляющий лыжник отвечает за общефизическую подготовку наших теннисистов.
— Вадим, каким ветром вас занесло в теннис?
— C подачи старых друзей. Меня не раз просили поработать с Егором Герасимовым. Какое–то время я отнекивался. А когда появилось свободное время, решил попробовать. Естественно, после функционального вида спорта увидел бреши в подготовке.
— Не хватало «физухи» в пятом сете?
— Порой и в третьем, и во втором. Начали заниматься — что–то стало получаться. Я старался заложить фундаментальные навыки — то, на чем позже делается развивающая, скоростная работа. И спустя время Владимир Волчков доверил мне других спортсменов: Дмитрия Жирмонта, Ярослава Шило, Андрея Василевского.
— А соответствующий диплом у вас есть?
— В свое время окончил академию физвоспитания, нынешний БГУФК, а также Высшую школу тренеров. Наставники, которые отвечают за ОФП звезд тенниса, пришли кто откуда: из единоборств, из легкой атлетики. Недавно в Минске проводил семинар испанский специалист, так он бывший баскетболист. Теннис — вид спорта творческий, динамичный. Многое зависит от умения обрабатывать информацию. В общефизической подготовке кроется колоссальный резерв для усиления. По мере того как спортсмен выходит на серьезный уровень, пробелы в ОФП мешают двигаться вперед, к звездам. А в элиту без этого вообще не попадешь. Я сравнил бы первую сотку в теннисе с тридцаткой в биатлоне.
— В чем основные отличия двух видов спорта?
— Биатлонист во время гонки четко представляет, каким он бежит и что нужно сделать, чтобы прийти первым. Надо рассчитать скорость подхода на огневой рубеж, время нахождения на нем, знать, есть ли право на ошибку. Мыслей очень много, от них пухнет голова. Но спортсмен находится в напряжении от получаса до часа. К тому же можно предугадать сценарий развития событий. А в теннисе его фактически нет. Ты моделируешь каждое движение, но предсказать поведение соперника невозможно. Решения нужно принимать мгновенно. Есть летящий объект, ты должен его видеть, просчитать ситуацию, наказать оппонента за ошибку. И продолжительность матча гораздо дольше: час — если победа всухую, а так до трех–четырех часов. На первый план выступают выносливость, скоростные характеристики. Ну и психология тоже. Хотя одно с другим связано. В крови закипает адреналин, выжигает глюкозу. Теряются точность, скорость движений. Как следствие — сложнее мячом попасть в корт.
— А сами–то в эйсах и бэкхендах разбираетесь?
— Есть еще белые пятна. Но по сравнению с тем, что было раньше, небо и земля. Теперь со знанием дела рассказываю друзьям–биатлонистам про крученые удары.
— Стало быть, к теннису уже неровно дышите?
— Я всегда любил не себя в спорте, а спорт как таковой. Мне не нужно было искать мотивацию. Это внутри меня.
— Подопечные изучали новейшую историю спорта? Знают, что вы не иголка в стогу?
— Знают.
— Обычно к «физрукам» панибратское отношение. Обращаются к ним: Иваныч, Михалыч. А к вам, учитывая ваши регалии, — подчеркнуто уважительно?
— Зовут в основном Вадимом Леонидовичем. Как–то клички ко мне не прилипают. А вообще, есть русская поговорка: хоть котелком называйте, только в печке не калите. Так что суть не в этом.
— В тренажерном зале, кроме железа, разные интересные приспособления: диски для баланса, веревочные лестницы, которые почему–то не висят, а лежат на полу. Это ваше ноу–хау?
— Сегодня из интернета можно выудить миллион упражнений. У каждого тренера свои наработки. Но разнообразие никому не нужно. У спортсмена есть слабые места, их по возможности надо устранять. Поэтому постоянно приходится придумывать что–то новое. К тому же нужен индивидуальный подход. Сколько ни пытался унифицировать для всех одну программу, не получается.
— Кто находит у теннисиста ахиллесову пяту?
— Все проблемы обсуждаем с тренерами. Да и спортсмены о них рассказывают. Единственное, многие не хотят думать, как их решить. Так уж повелось: шевелить мозгами должен наставник. Но топовые игроки знают, что им нужно. Я стремлюсь к тому, чтобы вверенные мне ребята раскрылись. Мне нужен от них результат высочайшей пробы. Переживаю успехи и неудачи каждого. Честно говоря, самому было гораздо легче соревноваться. Если три часа следишь за игрой, начинаешь эмоционально выгорать.
— К другому распорядку дня привыкли?
— Теннисисты менее организованные, чем биатлонисты. Но они игровики, у них иное восприятие действительности. Их задача на корте — обхитрить соперника. Ребята интересные, остроумные, любят компьютерные игрушки. Отмечу, что у всех высокая эрудиция.
— Есть большое преимущество, что вы тренер по ОФП: сами остаетесь подтянутым. Под одеждой угадывается рельеф мышц.
— Хочешь не хочешь, приходится быть в форме. Ведь мы проводим и длинную работу: ездим на велосипедах по 60 — 70 километров, бегаем кроссы. А качать пресс, честно говоря, не получается. Находясь рядом с теннисистами, многие вещи я переосмыслил. В конце карьеры меня беспокоило плечо. По сути, из–за него пришлось завязать с большим спортом. Ведь было как? На фоне утомления приходишь и принимаешь горизонтальное положение — ни тебе петь, ни свистеть. Даже язык не ворочался. А надо было растягивать мышцы, даже самые маленькие. Это я понял, пообщавшись с Максимом Мирным.
— А как же биатлон? Говорят, старая любовь не ржавеет.
— В мире биатлона поменялось много народу. Пришло новое поколение, о котором я сужу только по динамике выступлений. Хотя остались и давние знакомые. Если во время сезона происходит что–то интересное, мне звонят приятели, докладывают: «А ты видел, как парни зарубались на последнем круге?»
— С боевыми товарищами из эстафетной четверки связи поддерживаете?
— Всех разбросала судьба. Алексей Айдаров работает в Раубичах. Олег Рыженков тренирует белорусских юниоров, а Петр Ивашко — глава спортивного ведомства Минской области. Как–то больше общаюсь с друзьями детства из Петрозаводска, Питера, Москвы — с кем начинал заниматься биатлоном. Эта дружба с годами не тускнеет. Когда в Беларуси проходил юниорский чемпионат мира, повидался со старой гвардией. Это и канадцы, и австрийцы, и поляки, и итальянцы. Посидеть за чашкой чая с каждым не удалось: сославшись на работу, гости отказались. Конечно, в наш век есть вайбер, скайп. На днях разговаривал с приятелем из Сан–Франциско. Общение не прекращается, а вот встретиться сложно. С годами у всех одинаковая картина: увеличивается количество людей, о которых тебе надо заботиться.
— Надо думать, главные заботы связаны с детьми. В какой вид спорта отдали дочерей?
— Старшая дочь входит в состав сборной России по дзюдо — она живет в Питере. Две младшие занимаются бадминтоном. Я никому не навязываю свои предпочтения в спорте. Хочу, чтобы они сами сделали выбор. Дети во всем помогают: летом и траву косят, и гараж моют, но требуют за это зарплату.
— Какое–то время вы были с Дарьей Домрачевой в одной команде: она на заре, а вы на закате карьеры. Как относитесь к тому, что наша прима пропустит сезон?
— Это ее право. Пусть отдохнет.
— Можно ли через год простоя вернуться и успешно выступать?
— Запросто. Женщины очень часто это делают. Восстановит организм, поправит здоровье. Возможно, делать паузу надо было в прошлом году. Но Домрачевой виднее: это она стоит на лыжах и стреляет. Как говорится, без комментариев.
— Вадим, все же странно, что с вашим багажом знаний вы состоите на службе не у биатлонистов, а у теннисистов.
— Конечно, мне есть чему научить молодежь... Но на данный момент у меня интересное дело и я занимаюсь им с большим энтузиазмом.
bingo10@mail.ru
Советская Белоруссия № 168 (24798). Четверг, 3 сентября 2015
