В историю он ворвался на «Харлее» — именно так земляки говорят сейчас о ветеране Великой Отечественной войны из Екатеринбурга Дмитрии Суворове.
Крутым рокером Дмитрий Николаевич Суворов так и не стал. Фото: Татьяна АНДРЕЕВА
Как известно, мотоцикл «Харлей–Дэвидсон» — герой многих залихватских фильмов, но фору всем американским боевикам даст военная история красноармейца — мотоциклиста Димы Суворова. Киногероем боец не стал, но на картину угодил. Фигуру мотоциклиста, изображенного на известном монументальном полотне Валентина Волкова «Минск 3 июля 1944 года», свердловчане–земляки с недавних пор изучают пристально. Ведь спустя 70 лет после освобождения столицы Беларуси вскрылись интересные детали: прототипом одного из героев этого полотна, которое стало для минчан символом Победы, является красноармеец Дмитрий Суворов.
— Так получилось, что я, как связист и разведчик, сопровождал на мотоцикле первую колонну советских танков, вошедших в Минск. До сих пор помню, как на рассвете 3 июля партизаны вывели нашу бригаду на окраину. С небольшого холма виден город в дымке. Солнце поднимается, туман рассеивается, и мы — вперед. Я с мотоциклом — как единое целое, в руль вцепился и мчусь под обстрелом, следом грохочут танки. Как черт носился по улицам, обеспечивая связь подразделений. А когда прорвались к центру, пришли с цветами женщины, дети. Радовались, кричали «Ура!», — рассказывает, словно картину пишет, Дмитрий Николаевич.
Как предполагает уральский ветеран, очевидцем именно этого ликования и был художник Валентин Волков.
Доподлинно известно, что Волков жил в осажденном немцами Минске и был реальным свидетелем освобождения города. Этот День Победы так запал ему в душу, что после войны Волков решил воссоздать события на полотне, работал над картиной долго — десять лет, и только в 1955 году на декаде белорусского искусства в Москве он представил масштабную (пять с половиной на три метра) картину «Минск 3 июля 1944 года».
Понятно, что во время боев за город фамилии освободителей художник не спрашивал, хотя, возможно, какие–то зарисовки и делал. Фронтовые фотографы также не успевали за ходом стремительного наступления. Впрочем, некоторые фамилии первых освободителей Минска прочно вошли в историю. В частности, экипаж танка, где командиром был Дмитрий Фроликов. Именно его Т–34 был впереди всей наступательной операции. За боевую доблесть Фроликову присвоили звание Героя Советского Союза, именами членов его экипажа сейчас названы улицы в Минске. «Я как раз и был в той танковой бригаде, где воевал Фроликов и перед его танком на мотоцикле обеспечивал одновременно связь и разведку, — говорит Дмитрий Суворов, — вот только вспоминать тот день уже не с кем: все погибли».
Фото: Татьяна АНДРЕЕВА
Отстаивать имя в истории Дмитрий Николаевич не собирается. Слова Твардовского: что в бой шли «не ради славы, а ради жизни на земле» — для ветерана непреклонная истина. А живописное полотно — яркий луч воспоминаний.
— Закрою глаза, и память все рисует именно так: я в комбинезоне танкиста, запыленной каске, схватился за руль мотоцикла, потому что вот–вот рвану вперед, а вокруг ликование, — рассказывает мне Дмитрий Суворов, водя пальцем по иллюстрации картины, помещенной в книгу «Великая Отечественная война Советского Союза».
Именно в этой книге Суворов впервые и увидел картину. Книгу в 1965 году приобрел в одном из магазинов Львова, где, уже будучи офицером, проходил службу. В том, что на картине, он признался тогда только жене и дальше выяснять обстоятельства сюжета не стал. Заботы были другие, да и скромность мешала. Разыскивать художника Волкова или его родных, чтобы познакомиться и задать волнующие вопросы, не стал. А потом и вовсе пролетели десятилетия, вышел на пенсию полковником, переехал с семьей на Урал. Лишь сейчас, когда исполнилось 88 лет и в самом разгаре работа над мемуарами, случайно проговорился журналистам про свое картинное «явление».
Реалии тех боевых лет бывший красноармеец Суворов подтверждает личными документами тех времен (красноармейская книжка, удостоверение бойца, наградные приказы) и цитатами из мемуаров известных военачальников, которые уже давно вписаны в историю Великой Отечественной как разработчики операции «Багратион». Эту стопку книг он специально подготовил для встречи со мной. Доказательства выставлял одно за другим, но все же было заметно: ветеран смущен тем, что угодил в такой исторический переплет.
— Я тогда был рядовым красноармейцем восемнадцати лет. Деревенский парень из Костромской области, который и на фронте–то находился несколько месяцев. Песчинка на поле войны. Но так получилось, что «песчинку» занесло на самое острие наступательных планов.
На самом деле слава не в том, кто первый вошел и кого заметили, уверен ветеран. Слава в том, что все прошли, все выстояли. И со своим «Харлеем» красноармеец Суворов в такие истории попадал — не то что картины писать, боевики снимать можно. В одиночку врывался в занятые немцами деревни, брал в плен противника, проваливался с «железным конем» в белорусские болота, да так, что танком вытаскивали. Понятно, что боевыми наградами не обижен. За освобождение столицы Беларуси Дмитрий Суворов был награжден медалью «За отвагу», к тому же было присвоено звание гвардейца, которым он очень гордится. Следом прибавились еще орден Красной Звезды и медаль «За взятие Кенигсберга».
До самого 9 Мая Суворов с «Харлеем» был неразлучен. Несколько обидно, что его «железный друг» на полотно не попал. Художнику Волкову не единожды задавали вопрос: почему на картине немецкая машина «Цундап»? Вероятнее всего, сам художник чаще видел именно эту марку мотоцикла военных времен. Да, трофейные «Цундапы» были в советских частях, но массово использовались именно американские «Харлеи», поставлявшиеся по ленд–лизу, и отечественные машины.
«Харлей–Дэвидсон» достался Дмитрию Суворову в разобранном виде за несколько часов до отправки на фронт. Впервые увидев заморскую технику, парень всю ночь машину собирал и только руль никак не мог приспособить. Помогли старшие товарищи. Так на «Харлее» и прокатил по всей Европе. Сдал в матчасть полка в Пруссии как раз в канун 9 Мая 1945 года.
— Из штаба поступило предписание отправить учиться в танковое училище, пришлось сдать и мотоцикл, и оружие. А наутро объявляют — Победа! Я ведь тогда, считай, еще мальчишка: так обидно было, что радость нечем выразить. Ни посигналить, ни в воздух отсалютовать из автомата!.. — со смехом вспоминает свое прощание с легендой Дмитрий Николаевич.
Перейдя на тяжелую танковую технику, Дмитрий Суворов с мотоциклами завязал на всю оставшуюся жизнь. Крутым рокером так и не стал. Да и мирный Минск видел только один раз в жизни: в послевоенные годы, проездом из Пруссии. Приехать в советское время в восстановленную столицу Беларуси не случилось. А когда ушел в отставку, здоровье не давало. До сих пор жалеет, что не нашел тех ребят — партизан, что вывели танковую бригаду на слабо укрепленную немцами городскую окраину. Ведь вместе с ними победным вечером 3 июля в саду одного из частных домов Минска за радушно накрытым столом они отмечали освобождение города. Имена и фамилии соратников, как и адрес цветущего сада, уже стерлись в памяти.
А город боевой юности так и остался для Дмитрия Суворова чередой воспоминаний, проносящихся со скоростью «Харлея».
Светлана Добрынина
mailto:svetl@rg–ural.ru
P.S. Корреспонденты «СОЮЗа» в Минске получили задание побывать в музее, где экспонируется та самая картина Валентина Волкова. Об этом — наш следующий репортаж.
Советская Белоруссия № 27 (24657). Четверг, 12 февраля 2015
