Как эксперты выявляют психотропы

В Госкомитете судебных экспертиз рассказали, что из всех поступающих на экспертизу наркотиков около 80 процентов — так называемые дизайнерские. И 90 процентов из них приходится на долю спайсов.

Лаборатория идентификации психоактивных веществ ГКСЭ. При мне привезли два килограммовых пакета с травой.

— Девяносто девять к одному, что это курительные смеси, — предположил начальник отдела исследования наркотиков Госкомитета Александр Неверо. — Интуиция.

Я бы сказала, скорее опыт. Пакеты привез оперативник, значит, исследование срочное, а содержимое в данном случае — еще и вещдок. Его сфотографировали, описали, подготовили пробу. Как правило, достаточно от 10 до 100 миллиграммов. Однако, бывает, для того чтобы найти вещество, требуется не одно исследование и не один объект. После отбора и обработки образец помещается в специальный аппарат — хроматомасспектрометр.

— Прописывается программа, в прибор загружается, к примеру, до восьми объектов, и они по очереди анализируются.

Так называемая карусель крутанулась, подставив одну из пробирок под иглу, — и нужное количество жидкости отправляется в специальный отсек. Дальше смеси делятся и попадают в детектор, где регистрируются аналитические данные веществ. Затем на компьютере появляется спектр каждого из них, анализируется. Сама процедура идентификации занимает 30 — 40 минут.

На более современном аппарате можно проверить до 16 объектов, результат будет готов в течение суток. Но компьютер лишь подсказывает наиболее похожий вариант, а уже эксперт сравнивает его с имеющимися в базе и делает вывод. И так круглые сутки, по 10, а иногда и по 25 срочных экспертиз плюс текущие. В прошлом году только в центральном аппарате провели 3.125 экспертиз и исследовали более 7,5 тысячи объектов (в нынешнем — уже более 9 тысяч объектов).

В соседней лаборатории установлен комплекс высокоэффективной жидкостной хроматографии, состоящий из двух модулей. Первый позволяет в кратчайшие сроки проверить 100 и более объектов, второй... Допустим, в составе спайса — неизвестное вещество, которого нет в базах, и определить его в этой лаборатории невозможно. Тогда с растительной основы берется сегмент, убираются примеси, и чистое вещество отправляется в Институт биоорганической химии Академии наук, где и устанавливается структура.

Александр Сергеевич признается, что самое сложное — работать с микроследами: когда вещества очень мало. Собирать его приходится с разных носителей, допустим, с одежды, в луже или песке. Однажды сотрудники доставали наркотик из углублений цифр на банковской карточке, хотя на первый взгляд ничего не было видно.

Рядом с нами молодой эксперт Максим Бабицкий готовит очередное исследование и бросает коллеге совершено непонятное для постороннего уха «Закалывайся». Для меня растолковывает: «Я об установке программы на пробу». И снова — коллеге: «Саша, ты серию стартовать будешь?» Саша кивнул, и очередные пробирки заплясали в карусели.

Кстати, привезенная при мне трава действительно оказалась курительной смесью. Специалисты говорят, что реагент для нее в основном идет из Китая. Раньше были случаи, когда наши подпольные умельцы применяли сразу несколько психоактивных веществ, пытаясь таким образом «добавить мощности», получить новый эффект. В итоге потребители попадали в реанимацию, и это в лучшем случае.

Благодаря стараниям прежде всего экспертов и сотрудников наркоконтроля МВД особо опасные вещества вносятся в список запрещенных еще до того как попадают в страну. Сейчас их более 400, в октябре перечень пополнился еще 24.

Сама процедура установления госконтроля над ними даже в государствах Таможенного союза заметно отличается. В России недавно прокатилась страшнейшая волна отравлений неизвестным психотропом: пострадали более 2 тысяч человек, более 40 погибли. В последний раз у россиян столь масштабная эпидемия была в 2009 году: тогда работал «крокодил» — жидкий внутривенный наркотик, от которого наркоманы гнили заживо. Сейчас новое опасное вещество там только собираются вносить в список запрещенных...

В Беларуси процедура запрета проходит намного быстрее. У россиян она длится от полугода до 8 месяцев, поскольку контроль устанавливается постановлением Правительства и проект документа должен пройти согласование как минимум в 10 ведомствах. А еще — масса экспертиз, общественное обсуждение. К тому же в РФ, как правило, запрещают не конкретные вещества, а целые их группы в виде обобщающих позиций. По сути, под одну позицию могут подпадать 5, 10, а то и 100 веществ, в том числе и не психотропы. А когда поименный перечень, как у нас, то каждый подконтрольный компонент перечислен и процедура признания вещества наркотиком абсолютно прозрачна.

Милиция и эксперты в основном работают над пополнением списка № 1 — особо опасных веществ, которые не используются в медицине. Хотя в прошлом году запретили, к примеру, тилетамин — компонент обезболивающего для животных — и, как оказалось, — средство для изготовления спайсов, говорит А.Неверо:

— В Беларуси инициировать пополнение перечня новыми наркотиками могут эксперты–химики, правоохранительные органы и медики. У каждого свой источник информации. Для Минздрава это конвенционные списки ООН, наркоконтроль работает во многом по линии Интерпола. Эксперты получают информацию путем мониторинга интернет–ресурсов, предложений продаж, а также аналитических данных. Насколько я знаю, для стран СНГ сегодня есть один форум, это наша общая головная боль. Но отличие белорусской ветки на таких ресурсах в том, что психотропы, которые рекламировались как легальные, уже год как не продают. И человек, покупая там наркотик, осознает, что нарушает закон. 

Наркотики были, есть и будут. Наша задача — максимально ограничить их поступление в страну. Я вспоминаю ситуацию 3 — 4–летней давности, когда в наркоконтроль приходили матери, плакали: мол, как так, «легалка» везде продается. Сейчас не стыдно смотреть им в глаза, ситуация изменилась коренным образом, легальных наркотиков нет и, думаю, уже не будет. Но нужно понимать, что одними запретительными мерами проблему не решить. Если кто–то на этом сидит — это его осознанный выбор. А если говорить конкретно о студентах и школьниках, которые попались на этот крючок, то основной причиной, на мой взгляд, является отсутствие должного контроля со стороны родителей. Детьми нужно заниматься, с ними нужно разговаривать о вреде наркотиков, о страшных последствиях. Смотреть, чем они занимаются, с кем общаются, на что тратят карманные деньги. Дети должны быть заняты: спорт, музыка... Мои, к примеру, домой приходят настолько уставшими, что им не до дурных мыслей.

Заходила на такой форум и я. В разделе частных предложений — лучшее и эксклюзивное, оптом и в розницу, закладки и отправка почтой. В любой город. Тут и советы по изготовлению психотропа, наставления «как сделать ноги, если приятеля повязали», и как спастись при передозировке. «Серега, Стас, Женька... Многих ребят можно было спасти, если б тогда знали как», — чуть не рыдает с экрана обкуренный наркоман. Заметьте, спасти не тем, что не дать другу попробовать наркотик, а уже при передозировке.

Читаю дальше: «По просьбам страждущих создан новый, большой раздел для РБ...» Здесь тоже товар уникальный, обслуживание качественное, закладки надежные и круглосуточно. А еще — бонусы и скидки постоянным клиентам, ежедневный розыгрыш ценных призов и даже... приглашения на работу закладчиков, по всей Беларуси! Также предлагаются бесплатные пробы нового психотропа — яда — и люди записываются! Добровольно.

Судя по активной переписке, постоянным задержаниям и печальным сводкам из РНПЦ и больниц, смерть и разрушение личности для одних и тюремный срок для других, кажется, не особо пугают.

gladkaya@sb.by

Фото Александра СТАДУБА.

Советская Белоруссия №225 (24606). Среда, 26 ноября 2014.