Мама двоих детей Ирина Харитончик борется за жизнь вопреки болезни

«Как вы меня узнаете? Легко! Я буду самой счастливой...» — пообещала мне Ирина Харитончик. И точно: среди десятков прохожих в шумном минском парке я узнала ее мгновенно. Красавица с огромными, как озера, глазами и мальчишеской стрижкой. Рядом муж Дима, сын Влад и дочка Эмили. Через пять минут мы все ели мороженое, а я мучилась, как в этой искрящейся любовью компании произнести слово «рак»... Ирина — одна из более чем 250 тысяч наших соотечественников, в чьей карточке стоит такой диагноз, и одна из совсем немногих, кто решился стать лицом уникальной фотовыставки онкопациентов.

35–летней педагогу–психологу Военной академии диагноз сообщили без особых предисловий. Как раз в момент, когда ее семья наряжала елку, чтобы встречать 2013 год. Еще один, как они были уверены, самый счастливый в их жизни. Тогда чета Харитончиков всерьез готовилась к появлению третьего ребенка. Ира уже сдала массу анализов, проконсультировалась у десятка врачей — и как опытная мама никак не могла понять, почему ее организм упрямо не откликается на радость от предстоящей беременности.

— Я словно вяла изнутри, — Ира вспоминает, как 8 (!) месяцев, одержимая нехорошим предчувствием, обивала пороги врачей. — Жаловалась на непреодолимую усталость, дискомфорт и подозрительное уплотнение в груди. В ответ — не волнуйтесь, киста, мастопатия. Какое–то время прилежно лечилась. И только тогда, когда от боли уже невозможно стало поднять руку, меня отправили на УЗИ. И вот слышу негодование доктора, наконец рассмотревшего мою беду: «Боже, ну как можно было так затянуть!» Хотелось кричать. Разве это я затянула?

Казалось бы, веский повод возненавидеть весь мир. Нет. Чуть позже в своем дневнике Ирина спишет все на... коварство недуга: «Столько было симптомов и знаков! Я так хорошо помню нагнетающее чувство, что что–то вот–вот случится, необъяснимую тревогу... И самое главное — глубокое чувство обесценивания всего, что мне дорого, чего я достигла...» Поэтому, получив ответ на вопрос, пусть даже слишком поздно и такой убийственный, она почувствовала облегчение. Определенность всегда лучше, чем неведение. А дальше было два пути.

— Первый — покориться судьбе, начать умирать, прыгнув в адскую воронку отчаяния, а потом медленно начать затягивать туда своих близких. Второй — жить и радоваться каждому дню, благодарить Вселенную за очередное утро, за возможность чувствовать тепло и нежность любимого человека, за улыбки и смех детей, за шанс бороться и надеяться... Я выбрала второй путь. Сейчас страшно представить, как бы я жила с этим диагнозом без них... Знаю женщин, которые вдруг остались с кошмаром один на один. Вот это настоящие герои! Потому что все равно не шагнули в бездну, зацепились за спорт, за искусство...

Первая доза химии была, как и положено, ударной. Но, увы, болезнь упрямо развивалась по своему сценарию.

— В итоге у меня практически полностью разрушился позвоночник, я не могла ходить. Вот тогда у Димы и случился первый срыв. Он позвонил мне в больницу и просто рыдал, кричал и выл от отчаяния... Мой сильный, красивый и мужественный Дима, участковый милиционер, — и вдруг словно маленький ребенок...

Много лет назад судьба свела совсем юных Иру и Диму вскоре после того, как парень похоронил обоих родителей. Поэтому Ира стала для него всем.

— В общем, я начала успокаивать, говорить, что завтра будет новый день, что мы будем бороться, что я никогда их не оставлю и мы еще будем счастливее всех... Потом точно так же пришлось «реанимировать» маму, тетю... Когда плохо всем, кому–то приходится стать сильнее. И подставить плечо. Тот, кто чувствует любовь, забирает половину боли. Оттого тоже начинает ломаться, страдать.

Еще один «сеанс воскрешения» Ира получила от... собственной собаки, когда после всех уколов и облучений вернулась домой в тугом корсете — он хоть как–то позволял держаться.

— Мальти укусил клещ, и она стала умирать. На дворе — вечер. Дима на суточном дежурстве. Помчались с подругой к ветеринару. Песика спасли, а заодно назначили двухнедельный курс капельниц. И вот кому водить? У Димы работа, значит — мне. Вы бы видели эту церемонию: и постоим, и посидим, и поплачемся друг другу на судьбу–злодейку, но обязательно дотопаем в ветеринарку! И все же спасать Мальти было лучше, чем лежать дома и плакать в подушку... Тогда мужу доставалась вся работа по дому, суета с детьми, меня еще на это не хватало. Но в конце концов, в корсете я даже решилась пойти на работу! И это, безусловно, моих малышей очень обнадеживало... А что делать, поднимаешься и идешь! Потому что любишь. Потому что знаешь, что любят тебя...

Ирина не делит жизнь на «до» и «после». Потому что считает: болезнь — это всего лишь случайный гость в ее любящем жизнь теле. Она научилась договариваться с болью. Даже с ней подружилась: именно та первая сигнализирует о новой проблеме. Значит, спасибо...

— Болезнь — всего лишь еще одна грань жизни, позволяющая увидеть мир в новых красках. А сама жизнь — достаточный повод, чтобы пользоваться сразу всей палитрой! После каждой попытки спасти организм с помощью сильнейшей химической атаки на раковые клетки остается только чистый лист. И новая надежда... Знаете, специфика моих онкоклеток в том, что они слишком агрессивные и очень быстро восстанавливаются. Каждый раз стоит задача их обогнать. А ведь химия попутно угнетает кровь, печень, спинной мозг... Но о плохом даже думать не хочу! Я справлюсь.

Сейчас Ирина переживает уже четвертый этап лечения (каждый по 6––8 месяцев). Проклятые клетки в июле добрались до ноги...

Из дневника Ирины: «Однажды я пришла к моему удивительному доктору и сказала, что от боли я уже не могу дышать. Что ж, сказал он, пора оформлять под опеку хосписа. Минутная паника... Меня списывают? Врач заметил и успокоил: там просто подберут обезболивающее... На второй день ко мне пришла психотерапевт и, заявив, что она крепко вредная тетка, стала мне другом. Объяснила, что любой человек имеет право жить без боли. Через три дня она отступила. Я летела в хоспис и только потом на работу. Я улыбалась просто так, всем на улице. Я знала, что там, на втором этаже, есть другая реальность, реальность уходящих людей...»

Ирина и Дима уверены: они те самые две половинки, которым посчастливилось найти друг друга. Поэтому у них есть нечто такое, над чем не властно ни время, ни болезни, ни расстояния. Хотя очередная госпитализация мамы — это очень–очень тяжело для всех. И речь не о быте: семиклассник Влад и второклассница Эмили научились быть предельно самостоятельными. И папе тоже, как и маме, можно подышать в ушко, рассказать про дела в школе... Трудность в другом.

— Только у меня, их мамы, есть особенные «витаминчики», — объясняет Ира. — Это молитвочки, которые мы сами себе сочинили и рассказываем друг дружке на ночь или тогда, когда бывает особенно нелегко. О том, как хорошо, что мы друг у друга есть, какое счастье, что завтра наступит новый день и мы проснемся рядом... Слова имеют волшебную силу. Я знаю.

Из дневника Ирины: «Я помню день операции... Не знала, как отреагирую, что груди нет. Я настраивала себя и понимала, что эмоции будут. Но... даже обрадовалась! Тому, что не испугалась, не запаниковала, чуть всплакнула и все... Мы в палате были три такие...»

И тут в больнице появляется ее семья с... концертом! Тогда все как раз отмечали 8 Марта. И Эмили решила: раз уж мама не может присутствовать на ее утреннике, то утренник обязан приехать к маме. Девочка выучила все роли и прямо в больничном холле под восторженные аплодисменты восхищенной публики одна отыграла, отпела и оттанцевала всю программу.

Ира уверена: великий талант обрести любовь она унаследовала от своих родителей, которые и сегодня для нее — эталон семейных отношений. Папа — военный, мама с четырьмя детьми преданно следовала за ним по гарнизонам.

— Мама, как ни странно, поддержала меня... своей дистанцией. Тем, что не впала в панику, не стала перебарщивать и опекать. Я очень ей благодарна за эту помощь. Папа вообще не говорит о болезни! Он, как и я, отказывается ее принимать.

Этой весной Эмили подарила маме еще один целебный «витаминчик»: стала лауреатом ежегодного районного конкурса красоты и таланта для самых маленьких «Мисс кнопочка». Как водится у Харитончиков, помогала малышке вся семья. А сценарий номера, к слову, написала Ирина, когда лежала в больнице.

— Бездна всегда где–то рядом. И иногда кажется, что ты уже летишь... А потом вдруг цепляешься за что–то. Оказывается — маленькая соломинка, яркий лучик из прошлого. Потом еще один и еще... И если не мешать им светить, однажды они превратятся в блестящий ковер, на котором можно будет парить над сотней и даже тысячей пропастей! Ничто не длится вечно. Когда идет дождь, мы же знаем, что он закончится. И если все хорошо прямо сейчас, наслаждайтесь этим, потому что так тоже не будет длиться вечно. Если все плохо, не волнуйтесь — и это не навсегда.

Из дневника Ирины: «Отчаяние... Оно сковывает, замедляет дыхание и парализует... Паника... Это состояние накатывало, когда я в очередной раз осознавала возможность сиротства моих детей. Я не хочу вот так, до безумия рано, оставить их... Не хочу, чтобы у них остался еле уловимый образ мамы... На все воля Божья. И все–таки, Господи, я прошу тебя, молю... Ради детей. Ради мужа. Я им обещала, и я борюсь».

eversman@sb.by

Советская Белоруссия № 205 (24835). Пятница, 23 октября 2015