Другая Россия

Тем не менее, городские активисты, о которых писали на первых полосах газет по всему миру, представляют в наилучшем случае крошечную часть жителей в России - несколько сотен тысяч в стране с населением 143 миллиона человек. И важный вопрос, который будет определять политическое будущее России, заключается в том, на какую поддержку тихого большинства, живущего за пределами Москвы и Санкт-Петербурга, может рассчитывать этот политизированный авангард. 

Кажется, немногие наблюдатели – будь то в крупных городах России или за рубежом - хорошо понимают данную группу. Стереотипный образ провинциального русского - это политически апатичный конформист, озлобленный на избалованных москвичей; он консервативен в общественных вопросах; как правило, поддерживает Путина; с подозрением относится к Западу и ностальгирует по советскому строю.

И все же, благодаря новым данным, начинает вырисовываться более полная картина настроений большинства россиян. В период с марта по май московским Центром стратегических исследований (ЦСИ) были проведены опросы 62-х фокус-групп жителей 16-ти регионов России, начиная от Калининграда, на границе с Польшей, и заканчивая Новотроицком, примерно в полутора километрах от Казахстана. Фокус-группы проводились в Москве и в Екатеринбурге, крупном городе на Урале; в средних по численности городах - Владимире, Тольятти, Астрахани; а также в таких небольших городках, как Черноголовка в Московской области. Стандартный состав фокус-группы - 10 человек. Так, к примеру, одна фокус-группа состояла из москвичей, которые принимали участие в недавних протестах. Ведущие расспрашивали участников, которые различались по возрасту, полу, образованию и социально-экономическому статусу, об их политических взглядах, заинтересованности в политике и просили дать оценку сегодняшним и будущим потенциальным лидерам.

Полученные ответы вызвали удивление. Конечно, у россиян за пределами Москвы и Санкт-Петербурга нет интереса к шумной уличной политике и абстрактным лозунгам своих соотечественников их больших городов. Но они далеко не полностью довольны нынешней политической системой, которая им видится как безнадежно коррумпированная и неспособная выполнять свои основные функции. Их поддержка Путина становится все более низкой, и серьезный экономический кризис может легко спровоцировать их на массовые протесты.

Несмотря на то, что проблемы и культура российских мегаполисов и провинций имеют множество различий, нет никакого противоречия между мечтами городских активистов о большей свободе и демократии и желаниями рядовых россиян иметь честную полицию и качественные медицинские клиники. Действительно, более подотчетное государство почти наверняка будет более эффективным. Конечная задача либеральных деятелей России состоит в том, чтобы суметь объединить эти два потока недовольства в единую коалицию ради перемен. А главный приоритет Кремля - не допустить этого.

В некоторых аспектах результаты исследования подтверждают резкий разрыв между недовольными из числа элиты больших городов и недовольными из остальной страны. Участники фокус-групп (за исключением тех, кого взяли в одну группу для сравнения) выразили мало сочувствия протестующим против правительства и еще меньше желания присоединиться к ним. Московские демонстрации, пестрившие знаменитостями, вызвали не столько враждебное неприятие, сколько явное непонимание.

Вне зависимости от того, считали ли участники парламентские выборы декабря прошлого года и президентские выборы марта этого года справедливыми, результаты выборов были приняты подавляющим большинством из них в качестве окончательных. В то же время они были активно против любых насильственных или революционных вызовов режиму. Их ответы помогают объяснить, почему протесты против вброса бюллетеней и других нарушений на выборах не распространились на остальную часть страны.

Эти данные согласуются с результатами других недавних опросов. По данным исследования, проведенного в марте авторитетным Левада-Центром, 52% россиян выступали против демонстраций, по сравнению с 32%, которые их поддерживали. Только восемь процентов выразили желание присоединиться к демонстрациям. 59% опрошенных респондентов согласились с результатами парламентских выборов, в то время как только 21% хотели, чтобы правительство их отменило и назначило новые выборы.

Тем не менее, как и либеральные активисты, россияне из других частей социального спектра демонстрируют стойкое стремление к переменам. Но их направленность - совершенно иная. В то время как толпы людей в Москве сплотились вокруг таких абстрактных понятий, как справедливость и демократия, большая часть остальной страны весьма далека от идеологии и гораздо больше озабочена конкретными вопросами местного значения. Представителей различных регионов и социальных классов больше всего волнует сокращение возможностей государства по предоставлению основных услуг, - таких, как здравоохранение, образование, жилье, личная безопасность и эффективное судопроизводство.

Не удивительно, что в стране с 39 миллионами пенсионеров и 18 миллионами ветеранов войны, инвалидов и других получателей государственных пособий население стремится к сильному государству всеобщего благосостояния. Однако бросается в глаза - и это новое явление - глубина скептицизма среди простых россиян по поводу способности политиков эффективно обеспечить здравоохранение, образование и другие услуги, даже накачивая деньгами государственные учреждения. Вместо этого - жители провинции связывают свои  оставшиеся надежды с местными инициативами. Даже обвинения в коррупции были восприняты большинством участников фокус-групп как демагогия, если они не были связаны с конкретными случаями и практическими действиями. «В нашей стране борьба с коррупцией является настоящей бедой, - посетовал 46-летний мужчина из Дзержинска. - Мы должны избавиться от всех этих коррупционных сетей раз и навсегда. Но как можно говорить о глобальной борьбе, когда нельзя ездить на машине, потому что дорога полна выбоин?»

Несмотря на отвращение к революционным потрясениям, большинство участников фокус-групп высказались, что они были бы счастливы попрощаться с теми знакомыми лицами, которые управляли ими последние 12 лет. «Мы должны полностью изменить эту команду, в корне», - настаивал 46-летний мужчина из Тольятти. «Мы уже устали от всех этих типов, которые просто сидят в Думе в течение десяти лет без видимых действий», - объяснил 46-летний мужчина из Владимира.

Действительно, эррозия поддержки Путина, премьер-министра Дмитрия Медведева и их партии «Единая Россия» достигла таких же масштабов среди жителей провинции, как среди элит больших городов. И уровень недовольства гораздо более высок, нежели показатели медленного снижения уровня одобрения действий президента – 64% в июне по сравнению с рекордно высоким уровнем в 88% в 2008 году, по данным Левада-Центра. Наиболее ярко это прослеживается в изменении прилагательных, которые используют опрошенные респонденты для описания верховного главнокомандующего. В апреле, отвечая на вопрос Левада-Центра о «сильных сторонах» Путина, только 39% охарактеризовали его как «делового, активного, энергичного»,  по сравнению с 62% в феврале 2008 года; 18% сказали, что он - «умный и культурный» - явное снижение по сравнению с 43%; и только 7% считают его «честным, порядочным, некоррумпированным» - раньше таких было 24%. Отвечая на другой вопрос, только 11% опрошенных выразили свою уверенность в том, что Путин никогда не злоупотреблял своей властью.

Фокус-группы показали, что бренд Путина исчерпал себя в целом по стране. И хотя все еще можно обнаружить оплоты его стойких сторонников, они становятся все более несущественными. Даже те, кто сказали, что на последних выборах они проголосовали за Путина, чаще всего объясняли свой выбор отсутствием иных приемлемых кандидатов. Теперь тандем Путина и Медведева стал в глазах многих россиян атавизмом. Путин, по словам одной 43-летней москвички, представляет собой «уже пройденный этап». Или как резюмировал 46-летний мужчина из города Черноголовки: «Люди имеют склонность портиться, особенно - те, кто занимают высокие посты».

Чтобы выяснить, что же современные россияне ищут в лидере, сотрудники ЦСИ показали участникам короткие видеоролики с несколькими молодыми политиками, выступавшими со своими обращениями. Результаты опять выявили, что у россиян наблюдается тяга к идеологически неангажированному лидеру, способному решать проблемы. Идеальным кандидатом на пост президента, губернатора или мэра города, стал бы человек сорока с лишним лет с опытом в управлении, со списком конкретных достижений и с четкой выполнимой программой, которая охватывала бы вопросы, наиболее важные для избирателей. Экстравагантная и абстрактная риторика вызывает у них только раздражение.

С момента падения коммунистического режима российская политика определяется связью между двумя Россиями, первая состоит из модернизирующихся мегаполисов и богатых природными ресурсами отдаленных регионов, а вторая включает в себя отсталые области. Большая часть России по-прежнему экономически зависит от государственных дотаций. Девять из 83-х регионов страны вместе взятые производят более половины ВВП страны. Остальные же "хромают". В 2010 году 41 регион страны получил федеральной помощи больше, чем составляет совокупная чистая прибыль всех местных предприятий этих регионов. С начала мирового финансового кризиса, в период между 2007 и 2010 годами, объем ежегодных трансфертов из федерального бюджета в регионы и в такие внебюджетные фонды, как пенсионные фонд и фонд социального страхования, возрос с 5,7% до 9,2% от ВВП – таким образом увеличившись на 58 миллиардов долларов.

Перераспределение, от богатых регионов - бедным и от налогоплательщиков - получателям социальной помощи, занимает центральное место не только в экономике страны. С 1991 года оно также имеет решающее значение для победы на выборах. Демократы западного толка и экономические либералы, чья сила сосредоточена в городах, не могут выиграть без обращения к тем, кто не разделяет их взглядов. Даже на относительно честных выборах в начале 1990-х партиям, которые выступали за экономические и политические реформы, никогда не удавалось получать более 35% голосов (обычно - гораздо меньше). Призывам к жесткой экономии бюджетных средств и созданию равных возможностей не удалось попасть в унисон с чаяниями тех, кто видел малое количество возможностей в своих депрессивных районах.

Чтобы добиться успеха, кандидаты в президенты из числа городской элиты должны были показать, что они понимают нужды и опасения провинции. Борис Ельцин достиг совершенства в таком балансировании, одновременно отстаивая идею экономической свободы и щедро осыпая деньгами регионы. Его сильный уральский акцент и повадки регионального партийного босса производили больше эффекта на сибирскую аудиторию, чем на московскую интеллигенцию. Путин даже на фоне экономического подъема также должен был примирить общепризнанные макроэкономические постулаты с бюджетными подачками регионам. Тандем Медведева и Путина был частично задуман ради преодоления разрыва между двумя Россиями через своеобразное разделение труда. Предполагалось, что Медведев с iPhone’ом в руке должен был приблизить к себе либеральных модернизаторов. Путин же со своими грубыми афоризмами, насмешками над Западом и замашками мачо – например, ездой на «Ладе» по Сибири или верхом на лошадях с голым торсом – намеревался подстроиться под вкусы провинции.

В то же время фокус-группы ЦСИ высказали предположение, что в данный момент происходят фундаментальные перемены. Кажется, что россияне, будь то в провинции или в более благополучных городах, уже более не впечатлены обещаниями перераспределения нефтяных богатств страны. В частности, увещевания сладкоголосых политиков утратили свой кредит доверия. «Мы уже сыты по горло этими обещаниями, - жаловалась 51-летняя женщина из Ярославля. - Теперь они обещают все, но очевидно, что в этом правды нет». В то же время россияне понимают, что ремонт государственной машины требует больше, чем простое забрасывание проблемы деньгами, и что передача более крупных средств коррумпированым и неэффективным бюрократам, возможно, даже ухудшит положение. «Деньги утекают в песок», - объяснил 48-летний мужчина из Екатеринбурга.

Националистическая риторика также не нашла поддержки в фокус-группах, вероятно, из-за того, что она вызвала беспокойство по поводу насилия и нестабильности (проект не охватывал области вблизи Северного Кавказа, где шовинизм, возможно, оказался бы сильнее). Во Владимире некоторые участники обиделись на видеоролик про националиста Константина Крылова. «В его речи присутствует довольно тонкая грань между мирной и кровавой революцией, и рано или поздно кто-то должен будет пересечеть эту границу», - сказала одна 53-летняя женщина. «К нам уже давно пришло понимание, что Россия - не только для [этнических] русских», - настаивал 39-летний мужчина. Приводящие к поляризации события, такие как теракт, ответственность за который возлагают на чеченцев, или же локальные этнические беспорядки, безусловно, могут спровоцировать столкновения на почве неприязни к иммигрантам или другим меньшинствам. Но рядовые россияне, кажется, чувствуют эти опасности.

Надо отметить, что россияне вряд ли навсегда отреклись от популизма: так, мнение участников склонялось в пользу увеличения военных расходов ради восстановления мощи армии. Подозрения в отношении Запада стало одной из областей, в которой риторика Путина задела за живое участников фокус-групп. Тем не менее, их нетерпимость к националистическим и левацким лозунгам стоит в одном ряду с другими признаками того, что в России полным ходом идет изменение ценностей, и не только среди городской элиты.

Как отмечает политолог Кирилл Рогов, такой величины сдвиг будет третьим в России, начиная с 1991 года. Сначала был всплеск энтузиазма по поводу прихода демократии и рынка западного образца после распада Советского Союза. Потом, реагируя на хаотические изменения 1990-х годов, русские стали отдавать предпочтение централизации, иерархии и государственному контролю. Разочарование в неэффективной и сверху до низу коррумпированной системе управления, выстроенной Путиным, теперь заставляет Россию опять стремиться к более открытому и менее навязчивому руководству.

Несмотря на свой все еще неповсеместный характер, это новое ощущение обнаруживается и в результатах опросов общественного мнения Левада-Центром. С 2000 года доля респондентов, заявивших, что политическая оппозиция в России необходима, возросла с 47% до 72%. На заданный в марте прошлого года вопрос, должны ли президент и правительство «более жестко контролировать экономику и политическую жизнь» или «предоставить людям свободу вести свои дела до тех пор, пока они не нарушают закон», 48% выбрали второй вариант, по сравнению с 33% в 2001 году. Доля высказавшихся в пользу более жесткого контроля снизилась с 53% до 35%.

Данный сдвиг в общественном мнении укладывается в логику экономической модернизации России последних лет. За десятилетие, предшествовавшее мировому финансовому кризису, реальные доходы населения выросли на 140%. Среднемесячная заработная плата с учетом паритета покупательной способности уже превышает 1000 долларов. Такое улучшение показателей широко распределилось среди всего населения. Доля россиян, живущих за чертой бедности, то есть получающих в настоящее время менее 10,80 доллара в день, снизилась с 29% в 2000 году до 13% в 2011 году. Если пользоваться определением бедности, данным Всемирным банком (доход менее 2 долларов в день), то количество людей, подпадающих под определение «бедные», было бы гораздо меньшим.

В последние годы также произошла технологическая революция. Доля населения России, имеющего мобильные телефоны, уже далеко превзошла показатели Франции, Японии и Соединенных Штатов. Сегодня 60% домохозяйств, в том числе - 46% в сельской местности, имеют персональные компьютеры, по сравнению с 25% всего шесть лет назад. Финансовые услуги также проникли в жизнь россиян: люди пользуются беспрецедентным доступом к пластиковым картам и банкоматам. 22% от общего объема потребления домашних хозяйств в настоящее время финансируется за счет банковских кредитов, по сравнению с 15% год назад.

С ростом доходов, Россия стала подлинным обществом потребления, и не только в мегаполисах. В течение почти 15-ти лет после конца коммунизма потребительские рынки страны были сильно разрознены. Местные производители доминировали в своих регионах, ограничивая доступ к национальному рынку. Но переживаемый в последнее время бум в российской розничной торговле привел к открытию сетевых магазинов даже в небольших городках в отдаленных регионах. Мировая индустрия развлечений также разрушает барьеры. В Новотроицке – моногороде, построенном около сталелитейного завода на границе с Казахстаном, - прибывшие социологи из ЦСИ были удивлены, обнаружив 3D кинотеатр, в котором показывали «Гнев титанов» в неделю мировой премьеры фильма.

В других странах такой резкий рывок модернизации, как правило, сопровождался изменением насущных проблем общества от экономического выживания к тому, что политолог Рональд Инглхарт называет «ценностями самовыражения». Озабоченные уже не только необходимостью кормить и одевать свои семьи, люди начинают больше задумываться о таких вопросах, как защита окружающей среды, гендерное равенство, свобода самовыражения и, в конечном счете - участие в политической жизни. Российские либералы из больших городов являются живой иллюстрацией этой тенденции.

Большинство россиян в провинции, а также многие в городах еще не достигли этой точки. Они не изменяют традиционным общественным ценностям и традиционному образу жизни. Но в то же время они явно преодолели необходимость ежедневной борьбы за существование, в которой всем, что имеет значение, является ежемесячная зарплата, а политическую поддержку можно купить довольно легко. Россияне не из числа элиты пока не рвутся участвовать в работе государства, но они хотят иметь работающее государство.

Если такой сдвиг ценностей и в самом деле происходит в России, то он мог бы стать объяснением последних загадочных измененияй в движущих механизмах российского общественного мнения. На протяжении большей части последних двух десятилетий рейтинг одобрения президента поднимался и опускался в зависимости от общественного восприятия экономических показателей страны. Однако с января 2011 года оба явления потеряли прочную связь: мнение об экономике оставалось без явных изменений, однако поддержка Путина и Медведева существенно упала.

В борьбе с внезапным всплеском протестов Кремль стремился построить брандмауэр между столичными активистами и их соотечественниками из провинции. Команда Путина уже потеряла городской средний класс, и смещение Медведева с поста президента свидетельствует о том, что Путин признает этот факт. Теперь же он намерен остановить процесс эррозии доверия своему правлению.

Для этого президент обратился к двум знакомым тактикам. Для начала он решительно усилил государственное покровительство: несмотря на отсутствие реальной конкуренции на президентских выборах, в преддверии голосования Путин дал предвыборные обещания, оцененные в 160 миллиардов долларов. Он выразил готовность повысить пенсии и зарплаты врачам и учителям, а также обеспечить дополнительные выплаты матерям, родившим третьего ребенка. В январе он удвоил зарплату военным.

Вторая тактика Путина заключалась в том, чтобы использовать культурные различия между либералами из больших городов и более традиционными рабочими провинциями. Во время ежегодной телевизионной прямой линии с Путиным в декабре прошлого года начальник цеха танкового завода на Урале, Игорь Холманских, предложил, чтобы группа заводских рабочих приехала в Москву для усмирения протестующих. После этого он облетел всю страну на бизнес-самолете, участвуя в предвыборных мероприятиях, а после выборов Путин назначил его представителем Кремля в Уральском федеральном округе, несмотря на полное отсутствие административного опыта у Холманских.

С тех пор, как начались демонстрации, представители Кремля стремились изобразить их как развлечение избалованных москвичей, знаменитостей с сомнительной репутацией, непопулярных меньшинств, а также агрессивных анархистов. С явным удовольствием они набросились на дело Pussy Riot, феминистского коллектива и панк-рок-группы, члены которой в яркие масках пробрались в Храм Христа Спасителя в феврале прошлого года, ворвались на алтарь и исполнил дикий танец. Видеоролики инцидента, в которых исполняется песня, умоляющая Деву Марию «прогнать Путина», позже распространились в интернете. Трое членов группы были арестованы, и им грозило семилетнее тюремное заключение за хулиганство. Патриарх Кирилл, глава Русской православной церкви, осудил эти действия за «кощунство» и возмущался тем, что «дьявол посмеялся над всеми нами».

Если бы кремлевские политтехнологи хотели состряпать поддельное видео, чтобы шокировать простых россиян и дискредитировать молодежь столицы, то они вряд ли бы смогли произвести что-либо более эффектное. В апреле 47% респондентов, опрошенных Левада-Центром и слышавших о Pussy Riot, выразили согласие с тем, что семилетний тюремный срок стал бы для них адекватным наказанием, по сравнению с 42% тех, кто считал его чрезмерным. Только 10% выступили против любого вида уголовного наказания. Между тем, Единая Россия также начала широко разрекламированную кампанию против гей-активистов, продвигая по всей стране принятие местных законов, карающих за «пропаганду гомосексуализма». Едва скрываемой целью является представление  антиправительственных демонстрантов как клики феминисток-панков, осквернителей церкви и сексуальных извращенцев.

В то время как популярность Единой России стремительно идет ко дну, усилия путинской команды по борьбе с протестами, как правило, давали обратный эффект или просто проваливались. Попытки привлечь к сотрудничеству умеренные круги оппозиции или даже более нейтральные слои населения встретили малое количество откликов. Чтобы сформировать правительство из свежих людей в мае прошлого года, Путину пришлось спуститься до уровня заместителей министров, однако новый состав министров выявил присутствие большого количества знакомых инсайдеров и чиновников второго ранга. Некоторые из приглашенных Путиным ответили отказом. Назначение Сергея Неверова, работника советской закалки, на второй по значимости пост в «Единой России» казалось почти нарочито порочным. Для участников фокус-групп ЦСИ Неверов оказался одним из самых непривлекательных потенциальных лидеров.

Параллельно этому Путин распорядился давать жесткий ответ на сами демонстрации, таким образом увеличивая количество арестованных и штрафы для протестующих. Но также кажется, что у данных методов есть больше шансов разъярить оппозицию, нежели запугать ее. Социолог Ольга Крыштановская взяла интервью у 112-ти участников недавнего московского митинга протеста, и 90% из них сказали, что они по-прежнему будут принимать участие в таких мероприятиях, даже если штрафы и наказания будут значительно ужесточены. В фокус-группе ЦСИ с участием демонстрантов из Москвы обнаружилось, что насилие со стороны полиции также укрепило их решительность. 46-летний москвич с высшим образованием объяснил: «Мы все очень боялись того, как сильно полиция будет бить нас. Но оказалось - ничего страшного. Несколько фингалов и синяков, но все остались живы. В этот момент они убили страх перед полицией во многих десятках тысяч людей. Они передвинули границу опасности, которую чувствуют люди в присутствии сил безопасности. Я пойду снова, это меня уже не беспокоит».

11 июня полиция обыскала квартиры видных лидеров оппозиции, переворачивая все вверх дном и конфисковывая множество предметов. Видимо, изначально рассчитанные на запугивание, эти действия возымели противоположный эффект, в результате чего уже на следующий день состоялся марш протеста со впечатляющей явкой в 50 тысяч человек, несмотря на проливной дождь и длинные праздники.

Конечно, для правительства Путина наиболее эффективным способом "закоротить" рост недовольства было бы превращение государства в более гибкое и эффективное. Для миллионов россиян, возмущенных разбитыми дорогами или взятками, которые они должны платить, чтобы получить адекватную медицинскую помощь, провалы в работе государственного сектора становятся все более отчетливо видны. Россия имеет в два раза больше врачей и в три раза больше больничных коек на душу населения, чем в Соединенных Штатах, но уровень детской смертности - на 40% выше. В средних школах России один преподаватель приходится на 8 учащихся по сравнению с 14 в Соединенных Штатах, но менее, чем одна треть россиян, согласно опросу Левада-центра, думают, что их дети или внуки могут получить хорошее образование. Половина опрошенных сказали, что это невозможно.

Команда Путина понимает необходимость глубоких реформ в государственном секторе. До президентских выборов группа, состоящая из экспертов-экономистов двух ведущих университетов, по просьбе Кремля разработала план модернизации здравоохранения, образования и других государственных сфер. Но состоящее в основном из технократов второго ранга и опирающееся для внесения каких-либо изменений на продажную и учиняющую помехи бюрократию, новое правительство не имеет ни возможности, ни кредита доверия для реформирования сложных институтов, которые связаны с жизнью россиян в девяти часовых поясах.

Фокус-группы показали, что политические лидеры могут генерировать значительный уровень доверия только на местном уровне. Если российское государство должно быть восстановлено в более эффективной и менее коррумпированной форме, инициатива должна идти снизу, от небольшой группы мэров, чьи достижения помогли им заручиться поддержкой местного населения при работе вместе с растущей сетью гражданских групп, которые появились в последние годы. Несмотря на многочисленные препятствия, эти группы организовались с целью защиты прав автовладельцев, придания огласке информации об экологических опасностях, блокирования непопулярных девелоперских проектов и оказания помощи жертвам насилия со стороны государства.

К удивлению ученых, которые уже давно жаловались на отсутствие активного гражданского общества в России, внушительный диапазон местных инициатив по улучшению качества жизни возник в течение последних нескольких лет. Эти усилия включают в себя координацию добровольцев в интернете для борьбы с лесными пожарами, стихийные пикеты защитников старины против предлагаемого проекта строительства небоскреба в Санкт-Петербурге, а также кампанию по блокированию строительства магистрали через лесную зону в подмосковных Химках.

При нынешнем руководстве трудно себе представить программу реформ местного масштаба, разработанную в партнерстве с общественностью. Но дискредитация вертикали власти Путина открывает двери для радикальной децентрализации после того, как он покинет свой пост. Действительно, учитывая распространяющийся скептицизм, выявленный исследованием фокус-групп, сложно понять, как будущий лидер сможет создать общенациональную коалицию, не апеллируя к рядовым активистам, уважаемым местным чиновникам и обычным гражданам. Программа возвращения власти местному населению и претворение в жизнь небольших пилотных проектов в области управления может активизировать общественность как в городах, так и в провинции, которая была отчуждена от постановочной политики, видимой по телевизору. Что также может привести к широкой поддержке преемника Путина.

В данный момент, однако, противостояние продолжается с переменным успехом. В Москве, постмодернистские протестующие разрабатывают все более изобретательные способы театрализирования своего сопротивления, собираясь на флэш-мобы и ночуя под открытым небом в разных уголках города. С каждой проходящей неделей представители государственного управления становятся все более социально изолированы. Когда полицейский пропускает автомобиль с официальным мигающим синим светом сквозь хаос дорожного движения, остальные автомобилисты давят на клаксоны с нескрываемой яростью.

За пределами больших городов раздражение лишь медленно тлеет. Серьезное ухудшение экономической ситуации, которое может быть вызвано развалом еврозоны, могло бы подтолкнуть эту другую Россию к активным действиям. Неуклюжие движения власти, - такие, как попытка осуществить столь необходимые, но непопулярные экономические реформы, могли бы сделать то же самое. Демонстрации на национальном уровне могли бы способствовать дистанцированию от Кремля видных деятелей бизнеса, средств массовой информации и даже работников правоохранительных органов. Эти элиты могут прийти к осознанию того, что изменения в руководстве являются лучшей возможностью для выживания.

Если только не начнется экономический спад или не будут сделаны серьезные ошибки, упадок государства, вероятнее всего, будет идти медленнее. Но от настоящих лидеров потребуются все их способности для решения ежедневных задач. Хотя она еще и не на стороне городского среднего класса, другая Россия сегодня едва ли согласна терпеть статус-кво. ИноСМИ.ru.