Продолжаем публикацию детектива Сергея КУЛАКОВА. Начало в ј151- Ты не торопись и поищи сначала по официальным каналам, - на всякий случай подстраховался Сомов. - Ну, и там посмотри...
- Все понял, Андрей Андреич, - кивнул Гена, уже вовсю щелкая клавиатурой. - Если найду что интересненькое - пиво будет?
- Само собой, - пообещал Сомов, выходя из кабинета.
Возвращаться к себе не хотелось, поэтому он еще некоторое время пошатался по коридорам, под тем или иным предлогом заходя к сослуживцам. Однако слишком долгое его отсутствие могло насторожить Калинину и вызвать у нее вполне логичное подозрение о саботаже им приказа начальства. Имея твердое убеждение еще с армейских времен, что все столичные - проныры и кляузники, и помня напутствие Ющенко, Андрей не хотел раздражать журналистку без особой на то причины.
- Простите, что надолго оставил вас в одиночестве, - усаживаясь за стол, где он чувствовал себя наиболее уверенно, сказал Сомов. - Работа, сами понимаете.
- Ничего, - отозвалась журналистка, задумчиво листая дело. - Я не скучала. Да-а, любопытный тип этот Бушелев. Вы не находите, Андрей Андреевич?
- Что же в нем такого любопытного? Обыкновенный убийца-психопат, подобных примеров можно привести сотни.
- Вы считаете, что он был психопатом? - спросила Калинина.
Сомов тут же подобрался, ругая себя за сорвавшееся слово. Да, реакция у нее что надо, хватает на лету. И ведь до чего упорна. Спросила - и смотрит в глаза, ждет ответ. Видно, что просто так не отступит. Андрей был на редкость осмотрительным человеком, но тут - он подспудно чувствовал - ему придется нелегко.
- Вы хотите сказать, не считаю ли я Бушелева психически ненормальным? Но слово "психопат" еще не означает сумасшествие. К слову, совершенно нормального человека в природе не существует, это, скорее, аномалия (спасибо доктору Ганину за науку!). Нет, к сожалению, он был вполне нормален. Если вы внимательно читали дело, именно к такому заключению пришли эксперты-психиатры.
- Да, я видела заключение, - поджала губы журналистка.
Сомов внутренне усмехнулся. Ай, как мы не любим получать щелчки по носу. Ну ничего, милая барышня, бывает, терпите уж.
- Если дело вам больше не нужно, позвольте, я верну его в сейф, - отменно вежливо попросил Андрей.
Калинина молча закрыла папку и положила перед Сомовым. Тот также молча взял ее и спрятал в сейф. Присутствие журналистки начинало тяготить его, как первые приступы зубной боли. Еще и не больно по-настоящему, так, слегка ноет в отдалении, но уже весь напрягаешься в ожидании долгой, нестерпимой муки.
- Скажите, Андрей Андреевич, а почему в здешней психиатрической больнице такой строгий пропускной режим? Разве больные, которых выпускают на прогулку, так опасны? - как-то уж совсем простодушно спросила Калинина.
Но Сомов был настороже. Издалека подбирается, лиса.
- Знаете, Надежда Сергеевна, мне трудно сравнивать, поскольку эта единственная больница такого рода, где мне довелось побывать. Тем не менее ничего необычного там нет. Конечно, люди, которые там лечатся (Сомов сделал ударение на этом слове), не совсем нормальны с точки зрения обычного человека, они более уязвимы, и именно поэтому их защищают от вторжения извне, а не наоборот, как вам, вероятно, показалось.
- По-вашему, я представляю для них опасность? - прищурилась гостья, ничуть не смущенная его нападением.
- По-моему, для них весь мир представляет опасность, - вывернулся Андрей.
- И какой же главной опасности они ждут от этого мира?
- Наверное, той же, что и все обычные люди - смерти.
- Видимо, они здорово всполошились, узнав об убийстве доктора Пруса, - словно размышляя вслух, сказала Калинина.
Сомов едва не подтвердил ее слова, вспомнив Забелина, но вовремя спохватился. Этак незаметно, тихой сапой, она проберется в самую гущу его расследования. А чего он больше всего не любил, так это посторонних на своей исконной территории.
- Мне так не показалось, - нейтрально ответил он минчанке, внимательно следившей за выражением его лица.
- Да? - она отвела глаза, помолчала. - Андрей Андреевич, а вы познакомились с заместителем убитого Ганиным Валерием Антоновичем?
Сомов опять насторожился. Неплохо она подготовилась. И когда только успела? Хотя со дня убийства прошло целых три дня. Если она сразу получила сигнал, то сразу же и начала собирать материал. Так сказать, провела свое предварительное расследование.
- Познакомился, - пробормотал Андрей, перебирая бумаги. - Сейчас он исполняет обязанности главврача больницы.
- Вот как? - подняла изящную бровь Калинина. - Хотя ничего удивительного в этом нет. Это даже подтверждает мои подозрения.
- Что вы хотите сказать? - не удержался от вопроса Сомов.
- Я навела о нем кое-какие справки, - она полистала блокнот назад, прижала ладонью страницу. - Выяснилось, что доктор Ганин - один из самых даровитых отечественных психиатров. Конечно, молодого поколения. Ученик, ближайший помощник и, если можно так выразиться, сподвижник покойного Пруса Евгения Павловича. Получил блестящее образование, в том числе и за границей.
- Наверное, вы не поверите, но все это мне уже известно, - не слишком любезно остановил ее Андрей.
- Да? - удивилась Калинина. - И что?
- Что? - переспросил Сомов.
- Вам это не кажется странным? - она вся подалась вперед.
- Что мне должно казаться странным? - раздраженно спросил он.
Разговор зашел в область недозволенного. Сомов сам едва-едва отваживался заглянуть туда одним глазком, и то, что столичная газетчица бесцеремонно полезла туда, не спросясь разрешения, в грязной обуви, с наглым взором, окончательно вывело его из себя.
- Как? Вы разве не понимаете? Это же так очевидно!
В голосе журналистки Андрей различил тайную насмешку и уже собирался ответить порезче, но тут дверь тихо отворилась, и на пороге возник Серега Жуков собственной персоной.
- Можно? - бесцветно спросил он, переминаясь у входа.
Давно Сомов так не радовался старому приятелю, как в эту минуту. Сутуловатый, поношенный, жалкий - именно таким он и нужен был здесь, чтобы отвести неминуемую катастрофу.
- Извините, Надежда Сергеевна, это ко мне, - проговорил Андрей. - Я предупреждал... Проходите, пожалуйста, садитесь.
Жуков робко кивнул - большой артист! - шаркающей походкой подошел к столу, бочком пристроился на стуле.
Калинина швырнула блокнот в сумку, победно блестя глазами, встала и напоследок значительно глянула на Сомова.
- До завтра, Андрей Андреевич.
- До свидания, Надежда Сергеевна, - улыбнулся он.
Когда дверь закрылась и притих стук каблуков, мужчины обменялись взглядами и сели свободнее.
- Вам бы рога - уже бодались бы, - изрек Жуков, закуривая.
- Еще чуть-чуть, и дело бы точно дошло до рукопашной, - признался Сомов, покосившись на сигарету. Вообще-то, курить у себя в кабинете он не разрешал, но не гнать же спасителя взашей.
- Допекла? - посочувствовал коллега, присматривая, куда бы стряхнуть пепел.
- Не то слово... - скривился Андрей.
- У нее работа такая, - дипломатично заметил Жуков.
Сомов одарил его недобрым взглядом, но ничего не сказал, извлек из нижнего ящика пепельницу и поставил на стол.
- Ого, - Жуков сбросил пепел прямо в середину вымытой до блеска пепельницы, щелкнул ногтем по краю. - Смотри-ка, настоящий хрусталь. Я что-то ни разу у тебя ее не видел.
- Не было случая показать. Чаю хочешь?
- Не откажусь.
После чаепития, выпроводив Жукова, Андрей открыл сейф и достал из него тонюсенькую папку. Положил на стол, некоторое время задумчиво смотрел на нее, машинально поглаживая рукой белую картонную обложку, потом раскрыл и прочел следующее: "Биография Бушелева Александра Петровича, 1961 г. р., уроженца г. Гомеля".
(Продолжение в следующем номере.)
