Мне нравится заходить на выставку в те редкие моменты, когда, кроме меня и картин, в залах никого. Так тихо, что и кашлянуть боишься. Стоишь — и кажется, не ты картины, а они тебя пристально рассматривают. Просвечивают, сканируют. Словно спрашивают: «Зачем пришел? Что хочешь увидеть?» Может, именно поэтому, бывает, теряешься в музейных залах, оставшись наедине с полотнами.
Все открытия художественных выставок похожи друг на друга, даже если происходят в разное время года, в разных городах и даже странах. Те же самые, повсюду одинаковые последние хлопоты и волнения организаторов, всегдашнее нервное возбуждение художника, вдруг мешающие руки, окаменевшие губы, нетерпение зрителей и журналистов, телекамеры, фотоаппараты, цветы, музыка...
Имя белорусского художника–живописца Вячеслава Захаринского зрителям хорошо известно. После большой выставки в художественном музее, вызвавшей много разговоров, споров и восторженных отзывов, художник уже дважды в этом году выходит к зрителям со своими персональными выставками, показывая все лучшее из того, что успел написать.
Первая выставка прошла в Могилеве в апреле этого года. Именно там художник пообещал землякам, что вскоре он покажет свои картины снова. Слово сдержал. В первых числах сентября открылась выставка в художественном музее Бобруйска. И меня не удивило то обстоятельство, что в Бобруйске я встретил много знакомых лиц, тех, кто был с букетами на вернисаже в Могилеве и Минске. Подобное внимание дорогого стоит.
После официальной части, проходившей на свежем воздухе, когда выступили представители городской власти, генеральный директор Национального художественного музея Владимир Прокопцов и представитель cоюза художников Владимир Савич, виновнику события дали слово. Он, не скрывая волнения, поблагодарил город и всех присутствующих, пожелал всем счастья и мира, а затем, вздохнув, пригласил на выставку. Зрители двинулись смотреть картины.
Тут же, в первом зале, журналисты местных СМИ обступили Вячеслава Захаринского и он, с букетами и подарками в руках, немного смущаясь, повел всех по залам, переходя от картины к картине, словно знакомя и представляя своих многочисленных детей. Художник говорил, что он работает для зрителя, что всегда о нем помнит и думает. Рассказывал о любви к человеку, о своем тернистом творческом пути, поисках, находках и неудачах, о том, как трудно быть художником и какая это радость, что он может писать картины...
Я же отдалился от художника, его поклонников и журналистов. Мне хотелось поговорить со зрителями. С теми, кто стоял у полотен, молчал, думал, вникал в то, что было выделено рамой, выхвачено светом.
«Меня зовут Ходыко Тамара, мне девятнадцать лет. Я художник–керамист. Никогда раньше я не видела картин Захаринского... На его полотнах очень много интересных деталей. Есть во что всматриваться и есть над чем задумываться. Мне нравится, как художник изображает барышень, как он выделяет их лица и руки, используя квадраты, как при реставрации... Я обязательно приглашу на эту выставку друзей и знакомых», — Тамара осталась рассматривать один из портретов.
Подхожу к даме с розой в руках: «Меня зовут Татьяна. Я педагог начальных классов. Меня поразило то, как художник рисует красивых дам. А когда изображает некрасивых, то это впечатляет и пугает. Приведу на эту выставку своих учеников и их родителей...»
«Я Самусева Анна. Меня поразили те мрачные картины в последнем зале. Поразил вот этот переход от светлого и доброго к темному, мрачному и страшному. Я говорю о «Крысах»... О Вячеславе Захаринском раньше я ничего не знала. Хорошо, что есть возможность увидеть такую выставку».
«Самусева Татьяна Владимировна — преподаватель. Выставка очень необычная. Я с интересом слушала, как художник рассуждал о каждом этапе своего творчества, о тех проблемах, с которыми сталкивался. Знаете, а ведь он не навязывает зрителю свои взгляды... Согласитесь, что хочется видеть мир позитивным, красивым, чистым и добрым, но иногда встречаются и такие персонажи, как «Крысы», «Фарисеи»... Жизнь прекрасна, но почему мы завидуем, злословим? Спрашивает художник... Надо на такие выставки ходить молодым людям, чтобы они понимали, что жизнь сложная, что в ней есть всякое...»
«Наталья. Я сама из Могилева, а здесь учусь. Мне больше всего понравился первый зал. Там, где портреты красивых людей... А еще меня поражают их глаза... Не могу понять, как художник так интересно пишет масляными красками. Хочу подойти спросить, но боюсь и стесняюсь...»
Крупный мужчина застыл перед небольшим портретом. Он пытается его сфотографировать маленькой камерой, но что–то не удается. Терпеливо жду, а потом подхожу. Лампочка на моем диктофоне загорается. «Нет, я не художник... Родился и живу в Бобруйске. Слышал про Захаринского и вот пришел посмотреть. Мне его картины работы старых мастеров и иконы напоминают. Смотреть интересно. Техника у него хорошая... Было бы у меня много денег, обязательно бы купил несколько маленьких женских портретов... Кстати, а вы не знаете, сколько его картины могут стоить? Ой, извините, жена пришла», — посетитель спешит к миниатюрной даме, но она уже придирчиво рассматривает нарисованных красавиц, хотя они ей и не соперницы.
Музыка начинает звучать тише. Музейные залы пустеют. Вячеслав Захаринский держит охапку цветов, растерянно улыбается, не зная, куда деть эту красоту. Картины поблескивают золотом рам...
На улице, у входа в музей, прощаемся с художником и организаторами выставки. Захаринский едет в Глуск, на свою малую родину, где в октябре откроет очередную персональную выставку, а мы возвращаемся в Минск.
В машине Владимир Прокопцов рассказывает о планах нашего музея, радуется, что уже во многих белорусских городах открываются картинные галереи и художественные музеи... Владимир Савич восхищается теплой сентябрьской погодой, с улыбкой вспоминает волнения Вячеслава Захаринского, соглашается, что выставки надо делать не только для жителей столицы... Я молча слушаю. До Минска еще семьдесят километров...
cultura@sb.by
Фото Александра Чугуева.
Советская Белоруссия №171 (24552). Вторник, 9 сентября 2014.
