Рано или поздно мне придется ответить на вопрос, который часто задают друзья и знакомые: «Ну и когда ты сядешь за руль?»
Не думаю, что мой московский период жизни может совпасть с автомобильным. Хотя комфорт, скорость и личное пространство ценю и люблю. Но в российском мегаполисе, как, впрочем, и во многих других мировых центрах, личный автомобиль вовсе не обещает указанных выше благ. Да еще и создает при этом некоторые другие неудобства типа куда припарковаться и как потом оттуда выехать, как найти нормальную заправку, где пусть и недоливают, но хотя бы не разбавляют.
Кроме того, в Москве есть две свои беды, сопоставимые по разрушительным масштабам с общероссийскими: автомобильные пробки и хамы за рулем. Уж не знаю, что там является причиной, а что следствием, но в прочный узелок они связаны намертво — это точно. Один мой коллега–журналист, много лет работавший собкором «Комсомолки» в странах Латинской Америки, вез меня как–то раз поздним вечером из Останкино. Под слова: «Давненько я в Москве не ездил на машине», — мы летели по пустой ночной столице, наслаждаясь красотой города и свободой движения. «А чего не ездил–то?» — спохватилась я из вежливости. И услышала в ответ, что просто боится сорваться и поехать так, как ездят в Парагвае, — подрезая, обгоняя на запредельной скорости, потому что московское движение (без руля и ветрил) очень располагает к хамству. «А это, — заключил мой собеседник, человек верующий, — нехорошо».
В одном из столичных переулков, недалеко от работы, изо дня в день наблюдаю картину, написанную слезами автомобилистов: припаркованный «Хаммер» во втором ряду. Всякий, кто пытается этим переулком проскочить–обогнуть пробку на бульварном кольце, попадает: лавировать в оставшемся от «Хаммера» пространстве отказался бы и Шумахер. Наверное, девушка (а именно она приезжает на работу поздними утрами, когда приткнуть машину к обочине возможности уже нет, на внедорожнике размером с небольшую однокомнатную квартиру) сильно бы удивилась, узнав, что она — обычная трамвайная хамка с классическим: «Не нравится, ездий на такси!» Просто урбанистическая культура поведения основана не на том, чтобы жить, а чтобы выжить. Это культура одиночек, предпочитающих суши домашнему борщу, собачек — рождению детей, контакт в социальных сетях типа «Одноклассники» — встречам с друзьями.
Спросите любого московского автомобилиста, кого он считает главной бедой на столичных улицах. Ответом будут не девушки за рулем, а «бомбисты». Мне как–то нужно было добраться до места, куда метро еще не проложили. На вскинутую руку отреагировала целая стайка ржавых «копеек». Сошлись в цене, сажусь не без внутреннего содрогания в нутро автомобиля — немытое, видимо, со времен последнего его капремонта. «Дорогу покажешь?» — реплика водителя, признаюсь, застигла врасплох; я смогла назвать только адрес и указать направление. Но мой Иван Сусанин позвонил по телефону и на красивом иностранном (позже выяснилось — узбекском) языке расспросил у «диспетчера», как ехать: «Бла–бла–бла Шереметьевская...» С подобным аудионавигатором, признаюсь, столкнулась впервые, даже любопытно стало. Оказалось, парень в Москве два месяца, зарабатывает на свадьбу, живет в квартире, где, как в КПЗ, спят в три смены его товарищи по цеху. Правда, мы лихо доехали, всего один раз промахнувшись с выездом на сложную развязку, ну и по мелочам пару раз негрубо нарушили дорожные правила...
Оно бы и ничего, но подобных «бомбистов» (ой, не зря в позапрошлом веке так киллеров–народовольцев называли!) в Москве тысячи. Приезжают работать вахтовым методом из всех российских регионов, Узбекистана и стран Закавказья. К слову, каюсь, однажды моя поднятая для голосования рука стала причиной аварии: «низким стартом» среагировал на желание доехать домой быстро и в тепле автомобиль, нарушивший все возможные правила, рванув к обочине через два ряда, по сплошным. Результат: вильнула машина, которую он подрезал, и задела троллейбус. Поздним вечером это рядовое для Москвы происшествие не вылилось в пробку. Так, маленький заторец! Но чем закончилось разбирательство, смотреть не стала: ко мне поднырнуло чинно ехавшее в крайнем правом ряду авто.
Про переход московских улиц по «зебре» (даже под светофором) писать не буду. Ступаю на полоски и чувствую себя смертницей. Редкая машина притормозит, буквально сделав одолжение. Эх, минских гаишников на вас нет!
Недавно в прессе опубликовали данные, что в среднем еженедельно москвич–автомобилист проводит в пробке 11 часов, а сам час простоя обходится ему в сумму около 20 долларов. Причем во внимание принимались только амортизация автомобиля и расход топлива. Как сгорают нервы в этой топке, статистика умалчивает. Справедливости ради надо заметить, что комментировали эти данные не кардиологи — социологи — психологи, а операторы такой услуги, как мобильный Интернет с его спутниковыми картами движения на столичных улицах. Вещь, скажу я вам, в Москве крайне востребованная. Не зря же все пасхальные каникулы темой номер один для москвичей были вовсе не те события, на которые так приятно смотреть по телевизору, — подготовка к инаугурации Президента и к военному параду! Главным вопросом было, как избежать сопутствующих всему этому пробок.
Специалисты считают, что Москве не хватает 300 — 400 километров дорог, чтобы разгрузить движение. Но если каждый день на улицах столицы появляется 500 новых автомобилей (как утверждают те же специалисты), то все усилия столичного руководства по вводу новых мостов и тоннелей кажутся уже полумерами. Но на более радикальные решения, как в Лондоне, Париже и т.д. — по взиманию оплаты за въезд в исторический центр города, власти Москвы не пошли и вряд ли рискнут в обозримом будущем. Ведь самое чувствительное место москвича — кошелек. Ради него он и стоит в этих злосчастных пробках, экономит секунды, не тормозя на «зебре», вынужденно и с ненавистью пристегивается в машине вовсе не из–за безопасности, а потому что штраф драконовский. Жизнь в пробках продолжается!
