От Оксаны Меньковой в Берлине чудес не ждали. Но даже самые отъявленные скептики не могли предположить, что олимпийская чемпионка на сей раз не окажется не только на пьедестале, но даже в финале. Она и сама не ожидала. Поэтому и вспоминать этот «черный четверг» для Оксаны — удовольствие сомнительное. С куда большей радостью она вообще выбросила бы этот год из памяти и начала все с чистого листа.
— Я понимала, что в Берлине будет очень трудно. Хотя бы потому, что после Олимпиады была просто опустошенной. Устала я. Очень устала. Мало того что сами Игры вытянули много, так вслед за ними последовала целая вереница всяких презентаций, чествований, встреч...
— Быть олимпийской чемпионкой оказалось сложнее, чем думала?
— Раньше мне казалось, что выиграл — и все. Медаль вручили, положенные почести оказали — и можно опять начинать работать, готовиться, выступать. А здесь...
— Тем более что и соперницы теперь на Менькову настраиваются по–особенному.
— О да! Это я почувствовала очень хорошо. В секторе то и дело ловила на себе косые взгляды. Уверена, очень многие искренне обрадовались, когда я не прошла квалификацию. Отношения среди метательниц те еще! Волком смотрят.
— Юлия Нестеренко после Афин, помнится, тоже рассказывала, что это давление выдержать было очень непросто...
— Я ее теперь очень хорошо понимаю. Появилось много людей, которые хотят откровенно навредить. Но я стараюсь близко к сердцу разочарования не принимать, да и не умею долго обижаться. Прощаю, хотя в душе осадок, конечно, остается.
— А не боишься, что после неудачи в Берлине и последующего за ней «базового года» отношение к тебе среди болельщиков и руководства может сильно измениться?
— Не удивлюсь. И готова к тому, что меня, например, начнут называть «одноразовой чемпионкой». Память у болельщиков бывает очень недолгой. Но главное, что в меня верят близкие люди, тренер. Анатолий Иванович (Бадуев. — Прим. авт.) ведь запросто мог устроить мне «накрутку» после неудачных выступлений команды. Мол, ты последняя надежда, ложись костьми и все такое. Но ни до, ни после я ни от кого не услышала ни одного плохого слова. Мне сложно объяснить, насколько это важно. Ведь понимаю, что потенциально могу сделать гораздо больше. И сделала бы, окажись метательный сектор не таким жестким.
— Ты знаешь, что объяснения вроде «жесткий сектор» многие считают попытками оправдать собственные ошибки?
— Против законов физики не пойдешь. В Пекине, например, ноги легко скользили при раскручивании. А здесь... Никогда в таком секторе не метала. Для других спортсменок он, возможно, был более привычным, а я просто не могла провернуть ноги, отставала от молота. К слову, после квалификации у нас с Дашей Пчельник было несколько свободных дней. Мы потренировались, и что–то даже начало получаться. Но тогда, в квалификации, без подготовки... Вот если бы дождь пошел на день раньше и круг стал мокрым — ситуация могла быть совсем другой.
— Неужели ты могла перебросить Влодарчик?
— Знаешь, я с таким спокойствием наблюдала за финалом... В других видах постоянно переживала за наших ребят, болела, нервничала. А здесь мы с девчонками легли на диван и молча смотрели за выступлениями тех, с кем должны были в это время находиться в секторе. Странно? Наверное. Но у меня уже вообще никаких эмоций не осталось. А Влодарчик... По делу полька выиграла. Стабильно прошла год, на всех турнирах имела броски по 75 — 76 метров. Такого продолжения на чемпионате мира и стоило ожидать. И ее 77,96 перебросить я, наверное, в нынешнем состоянии не смогла бы. Мировой рекорд все–таки. Нужно учесть ошибки, сделать выводы и настраиваться на следующий чемпионат. В 2011 году в Корее постараюсь раздать все долги.
