Демографическая статистика приучает нас к хорошим цифрам. Что ни отчетный месяц, все лучше да лучше.
За 11 месяцев 2008 года — опять «прибавление»: на 3,7 процента новорожденных больше, чем за тот же период позапрошлого года. Этот показатель телекамере проиллюстрировать просто: роддом, обезумевшие от счастья молодые папаши под окнами, вереница детских колясок в парках. А есть цифры, которые трудно показать, сложно обыграть, но которые тоже являются важнейшим мерилом. Для общества в целом — индикатором его благополучия, для каждой отдельной семьи — ее личного счастья. Мы уже не удивляемся, когда каждый квартал сообщают: в Беларуси снизился уровень и младенческой, и материнской, и детской смертности. А ведь в переводе на общедоступный язык это значит: вокруг стало меньше горя...
Большой гуманист Хаксли так писал о человеческих страданиях: «Крики боли и ужаса распространяются со скоростью примерно 350 метров в секунду. Но уже на том расстоянии, которое они успевают пронестись за 3 секунды, их совсем не слышно». Иначе, наверное, наша планета просто сошла бы с ума: едва ли не каждую минуту на ней умирает женщина, только что ставшая матерью. Как минимум в 62 странах ситуацию ВОЗ оценивает как критическую: здесь во время родов погибает в 2 — 3 раза больше рожениц, чем позволяет современный уровень развития медицины. Более того, эксперты замечают, что количество материнских смертей за последние 20 лет сократилось мизерно — менее чем на 1 процент. А значит, миру будет крайне трудно решить проблему так кардинально, как это предусмотрено принятой ООН Декларацией тысячелетия. Просто беда! И не только беднейших стран Африки и Азии. К примеру, в Казахстане резко критикуют службу материнства и детства: как оказалось, 64,2 процента погибших молодых мам можно было бы спасти. Каждая третья рожала впервые, каждая вторая — до 30 лет, большинство было сельскими жительницами. И это страшно, когда в XXI веке говорят о «ненадлежащей организации акушерской помощи» и «низкой квалификации персонала»...
Наша ситуация — диаметрально противоположная. Медикам даже не надо углубляться в советское прошлое, чтобы продемонстрировать, какой в этой сфере произошел прорыв: за пять лет перинатальная смертность уменьшилась с 9 до 5 процентов на 1.000 родившихся живыми и мертвыми, за последнее десятилетие младенческая смертность — с 12,4 до 4,4 процента на 1.000 живорожденных, материнская — вчетверо, дети до 5 лет умирают вдвое реже. Статистики подчеркивают: не только вполне европейские цифры и лучшие на пространстве СНГ, но и рекордно низкие за всю историю. А что за ними? За ними — прежде всего силы и нервы врачей. Опыт. Традиции. Гигантские вложения государства. (Представляете, сейчас в арсенале медиков есть даже чудо–препарат, который останавливает любое кровотечение, как говорится, на кончике иглы.) Еще совсем недавно это было бы просто немыслимо — бороться за жизнь легкого как перышко малыша, весом меньше килограмма. Сегодня не бороться нельзя... И это — на фоне все более хилого здоровья будущих мам, а значит, все большего риска для будущего ребенка. А встречаются же и вовсе отпетые «мамочки»: не становятся на учет, не наблюдаются, сбегают из больницы. Кто их разыскивает, увещевает? Врач! Кто отвечает перед Богом и перед людьми? Доктор! Поэтому иллюстрацию к рекордно низким показателям я лично представляю так: акушер–гинеколог (неонатолог, педиатр), идущий с дежурства...
