С Александром Коноваловым я познакомился еще до того, как побывал в его хозяйстве. От Могилева до Шклова езды меньше часа. Иду неспешно по улице Советской в гостиницу, и вдруг как будто кто–то окликнул меня. На огромном щите — портрет моего героя. Приветливая улыбка на лице. Молодой. Сильный. Уверенный в себе и нужности своего дела. Это читается мгновенно. Как и подпись: Коновалов Александр Юрьевич, глава крестьянского хозяйства «Новый быт». «Человек года» Могилевщины...
История существования крестьянских хозяйств насчитывает всего каких–то два десятка лет. Но и за этот промежуток времени отношение к ним сложилось весьма неприязненное. Местным властям, по большому счету, до них нет дела. Своих забот полон рот. А фермеры — люди не государственные. Не получилось с хозяйством — значит, так тому и быть. У председателей СПК, чьи земли граничат с фермерскими, свои доводы. Вы, дескать, работаете на себя, а мы страну кормим. Потому и мешаете сельчанам жить. Не особо жалуют фермеров и сами сельчане. Для одних они — новоявленные кулаки и помещики. Для других — источник зависти.
Вот на таком далеко не радужном фоне жизни крестьянских хозяйств и возник феномен Коновалова. Он — и депутат районного Совета, и «Человек года» Могилевщины, и хозяин, к которому, как в надежную инстанцию, обращаются и жители окрестных деревень, и сельсовет. Потому что «Саша поможет, Саша решит, Саша не откажет...»
Семь часов утра, а солнце уже припекает. На пыльной площадке (вокруг идет стройка) — зерноуборочные комбайны гомсельмашевского происхождения, несколько тракторов МТЗ, два МАЗа, новенький «Амкодор». Это лишь часть техники, которая имеется в хозяйстве. Вот–вот она сорвется с места и направится туда, где ей сегодня и положено быть. А пока блицлетучка. На ногах. Рассаживаться здесь не принято. Александра окружили механизаторы. Человек десять. А весь коллектив — 27. Да еще семь — в посевную и уборочную.
Голос у Александра спокойный. Без властных, командирских ноток. Но что им сказано, то непременно будет сделано. «Сегодня заканчиваем уборку ячменя. Останется довести до ума лен да убрать картошку. Смотрел на разных участках. Крупная. Здоровая. Но на нескольких бороздах клубни прошиты проволочником. Почему это случилось, будем разбираться... Ну что ж, раз нет ко мне вопросов — тогда поехали». Через пять минут площадка опустела.
— По земле, технике и объему производства ваше хозяйство, Саша, полноценный СПК. Но что–то не заметил я на летучке ни ваших заместителей, ни бригадиров. И конторы с соответствующим штатом, оказывается, нет...
— У меня только один заместитель по строительству, Александр Васильевич Ивлев. В хозяйстве это отдельное направление. Все остальное — в моих руках. Мама отвечает за бухгалтерию. Сестра Виктория, когда я отсутствую, — за общее руководство. Вот и весь управленческий аппарат. Землей надо не управлять, а как следует на ней трудиться. И прежде чем что–то от нее получить, отдать ей все сполна. Тогда будет толк. А контора, как вы говорите, в мамином доме. Где–то ведь надо вести и бумажные дела. Идемте, я познакомлю вас с мамой...
Тамара Николаевна, мама Александра, по профессии учитель физики и математики. Преподавала в родной школе в Новых Комсиничах. А когда школу закрыли, 16 лет была директором восьмилетки в деревне Старая Водва. Юрий Васильевич работал трактористом в колхозе «Заря». Заочно окончил Жиличский совхоз–техникум и стал агрономом. Построили добротный дом, завели хозяйство. Две коровы, пять свиней и гусей целую ферму — аж 100 голов. Управится Тамара Николаевна с живностью, накормит семью, детей за руки — и в школу к восьми часам. И на все хватало сил. И любви, и доброты. А когда грянули перемены и от «Зари» остались одни воспоминания, отец на семейном совете заявил: «Надо брать землю. Пока нам дают 50 гектаров». «А чем ее обрабатывать, Юра? За что купим семена? Это же не 20 соток, а 50 гектаров!» — возразила Тамара Николаевна. Хотя прекрасно понимала, что в душе Юрий Васильевич решение уже принял. «В банке получим кредит на 1 миллион 250 тысяч рублей. Под 2 процента годовых. Вернем через 5 лет. Купим трактор. Посевной материал. Давай еще раз все подсчитаем. Ты же у нас математик...» Саша с жадностью вникал в разговор родителей. А когда услышал про трактор, глаза его вспыхнули радостью. Еще бы! У них будет собственный трактор. Не важно какой, но главное — свой. В начале марта 1992 года Юрий Васильевич Коновалов стал владельцем 50 гектаров земли. Далеко не лучшей. (Правильнее будет сказать — худшей.) Но тут не до жиру: бери, что дают. И вот настал день, когда отец уехал в Могилев за трактором. Саша места себе не находил: когда же он его пригонит?! Не выдержал, вскочил на велосипед. Помчался навстречу отцу. И когда из–за поворота выскочил новенький «Беларус», а за рулем — улыбающийся отец, Саша отбросил велосипед в сторону и готов был плясать от радости. Он ожидал увидеть какую–нибудь ломачину, а тут МТЗ–80 с иголочки. И заплатил отец за это чудо 250 тысяч рублей. Такого ликования в душе Саша никогда еще не испытывал в своей жизни. Осенью того же года Коноваловы сполна рассчитались с банком. Для этого хватило учительской зарплаты Тамары Николаевны. На следующий год купили в колхозе списанный зерноуборочный комбайн. Отец восстановил «Ниву». Собрал из металлолома сеялку, плуги, бороны, культиватор. Вот и техническое вооружение фермера...
Александр стал полноценным напарником отца еще с 6–го класса. Как и Коновалов–старший, он заочно окончит Жиличский совхоз–техникум. Но все, что надо знать о земле и технике, он постигнет от отца. Отец — его академия. Саша мог получить высшее образование. И шанс на жительство в столице имел основательный. Однако на все уговоры у него был один ответ: «Мое — здесь. Если я не буду пахать и сеять — умру от тоски».
В их хозяйстве было уже 330 гектаров земли, когда с отцом случилась беда. Три года он тяжело болел. В 2009–м Юрия Васильевича не стало. И все заботы о земле и людях легли на плечи его сына. Когда рядом был отец, казалось, что никакие преграды не вышибут их из седла. Теперь пришло горькое осознание, что он один в поле воин. Но все–таки воин! А судьба между тем готовила фермеру новые испытания. Александра вызвали в исполком и предложили взять 800 гектаров земли. Техники едва хватало на 300. А тут еще 800! Дать согласие — безумие. Отказаться — значит остаться маленьким, уязвимым хозяйством, у которого нет будущего. На взвешивание «за» и «против» времени не было. Коновалов взял землю. И, как показала жизнь, новый необмятый хомут оказался ему как раз впору...
Изрядно поколесив по проселкам, чтобы показать мне свои владения, Александр остановил внедорожник на небольшой возвышенности. Мы вышли из машины.
— Отсюда обычно я любуюсь полями. Когда все в зелени и в растениях пульсируют соки земли. Это необыкновенное зрелище. Моя земля (Александр произнес эти слова с таким чувством, если бы говорилось о самом дорогом, что есть на свете) раскинулась, как видите, до самого горизонта. Как–никак, 1.470 гектаров. На моих складах горы зерна. В этом году мы взяли с гектара по 45 центнеров ржи, 65 — тритикале, 56 — пшеницы озимой, 52 — ячменя, 63 — овса. Хороший урожай дали рапс и гречиха. Государственный заказ выполнили на 150 процентов. В цифрах это выглядит так: 400 тонн пшеницы продовольственной, 200 — ржи, 100 — рапса и столько же ячменя, 50 тонн овса. Лен — очень трудоемкая культура. Я бы не стал им заниматься. Но есть государственная программа. А значит, ее надо выполнять. Под лен мы отвели 50 гектаров. С ним у нас тоже все получится.
У меня не болит голова от вечной заботы — как рассчитаться с банком. Кредиты отдаем вовремя и даже досрочно. Ведь прежде чем деньги взять, надо знать, как будешь их возвращать. И с выдачей зарплаты (в среднем она в хозяйстве — 4,5 миллиона рублей) задержек не бывает. Выходит, нет повода для тревоги. Но когда поля пустеют, я чувствую себя как–то неприкаянно. Словно что–то ушло, оторвалось от меня. И я уже жду весны. Чтобы снова увидеть, как поднимаются растения. Как идут они в рост и набирают силу... Меня часто спрашивают журналисты о моих правилах жизни. О внутренних, так сказать, законах. Суметь облегчить существование других людей — это, по–моему, главное в жизни. И настоящий фермер в моем понимании — тот земледелец, который умеет трудиться сам и другим помогает жить...
Еду как–то по деревне зимним вьюжным утром. На автобусной остановке — школьники. Озябшие, взъерошенные, как воробьи на ветру. У меня аж сердце заболело. Купил микроавтобус. Теперь ребят возят на учебу в Шклов, а после уроков домой доставляют. И детям хорошо, и родители спокойны. Зимой деревни, случается, и по неделе отрезаны от райцентра. Взял на себя чистку дороги. Не бросать же людей на произвол судьбы. Как депутат райсовета сколько ни бьюсь, чтобы заасфальтировать дорогу и улицы деревень, — ничего не выходит. В уборочную машины из соседнего хозяйства ездят по деревенской улице. Прошла машина — висит туча пыли. Люди жалуются: поесть дома невозможно. Пыль хрустит на зубах. Пришлось заправлять бочку водой и каждый день поливать улицу.
У всякого человека, как известно, есть своя ценность. И каждый хочет, чтобы ее признали. Но и у признания есть цена. Для семьи классного механизатора Алексея Шепелева построили коттедж со всеми удобствами. Живи и радуйся. Наши работники из разных деревень. Добираться до хозяйства — проблема. Купил две автомашины «Нива». Вот вам служебный транспорт — пользуйтесь.
Как–то мой коллега, весьма далекий от альтруизма, заявил мне, что я никогда не буду богатым. Чудак–человек! Не мною сказано: что отдал — то и твое. Отданное людям — это и есть богатство...
Я слушал монолог Александра Коновалова и думал, что настоящим земледельцем лишь по желанию вряд ли можно стать. Они — самородки. Потому их так мало. Потому они наперечет.
Фото автора.
Советская Белоруссия №164 (24301). Вторник, 3 сентября 2013 года.
