Замкнутый круг манежа

Один день невидимой жизни цирка

Станиславский называл цирк самым лучшим местом на земле. Если безмятежное детство не приходит к вам даже во сне и вы считаете по-другому - проживите этот один цирковой день вместе с корреспондентами "СБ". А уж потом поспорим. Впрочем, мы не станем рассказывать о цирке со стороны манежа. Приходите и смотрите сами. И если цирк - это страна детства, то сегодняшний наш взгляд - туда, куда никогда не попадает зритель. Цирковой занавес ведь как зеркало: с одной стороны расшит блестками, а подбой - нейлоновый. Все, что происходит на манеже, даже через закрытый занавес видно.

День был для Минского цирка не самым простым. Премьерным. Первый показ перед публикой новой программы "Легендарный цирк Никулина". Накануне прошла обкатка - благотворительное представление. А сегодня - большая и звездная премьера. Но блестки и музыка будут позже. Пока - обычное цирковое утро.

Утро здесь у каждого свое. У тех, кто смотрит за животными, оно начинается около шести. В помещениях для зверей - слоновниках, медвежатниках, конюшнях - готовят завтраки: кому ведро каши, кому таз морковки, а кому и яблоки с сеном.

Без малого десять. Цирк просыпается. Начинается утро для артистов. Кипят чайники, из гримерок выплывает аромат кофе, а в коридорах еще сохнет белье. Сейчас его уберут - в служебном фойе, в пространстве между этажами встроен рельс. Прицепив к нему трос, скоро здесь будут репетировать акробаты.

Изнанка цирковой жизни, как и любой другой публичной, сколь пестра на манеже, столь же сера и непритязательна изнутри. Неустроенная, цыганская. Большинство артистов не могут припомнить всех городов, в которых довелось жить и выступать даже за последний год.

Из буфета расплывается запах еды. Актеры завтракают. К сожалению, сейчас многие процессы жизнедеятельности, прежде вынесенные за пределы цирка, кипят в нем. Просто гостиница давно уже на ремонте. Впрочем, не пугайтесь. Не так уж он и коммунален, наш цирк. Постоянно живут в нем те, кто при зверях, - лошадей, например, словно грудных детей, надо кормить последний раз в 12 ночи, а первый раз - в 6 утра. Артисты "без фауны" в большинстве живут на съемных квартирах. Но проводят в цирке не меньше 12 часов в день. Тренировки, репетиции, всегда есть какие-то дела. Да и уйти из цирка, поверьте на слово, не так и легко. Даже на ночь.

10.30. Из гримерки с надписью "Клоунада" выбирается Владимир Дерябкин. Идет "к своим". Свои - это бокс с отдельным въездом и стальной дверью на колесах, чтобы трейлер можно было подогнать и разгрузить. Вообще-то прежде здесь слоновник был. Тут тепло - специальные вентиляторы гоняют воздух. В углу, в клетках на колесах сидят два медведя: большой и маленький. Большой - артист Захар. С ним у клоуна Дерябкина номер. Здесь же стоит весь реквизит номера и вообще все имущество артистов: дорожные контейнеры с фамилией "Дерябкин", стиральная машина-автомат ("свою возим"), коробки для переноски собачек (супруга работает с пуделями), детские ходунки и коляска (с Дерябкиными путешествует и их годовалый малыш). И даже швейная машина - на ней сейчас ассистент Юра штаны клоунские подрубает

: - Вы понимаете - мы здесь просто живем...

Полугодовалую медведицу Зоську возят пока для "обкатки" - присмотреться: пригодна ли к дрессировке. Зоська - дивное существо. Поворачивается спиной и высовывает под решетку свою "замшевую" пятку. Фотографировать в клетке ее не дают - плохая примета. Потому медвежонка достают позировать, предварительно счесав с шерстки, точнее с детского пуха, все опилки.

Хмурый Дерябкин "утреннюю прессу" воспринял без энтузиазма. Впрочем, это первый парадокс цирка: весельчаки-клоуны в жизни вообще-то люди не слишком улыбчивые. О крутом нраве "солнечного клоуна" Олега Попова до сих пор легенды ходят.

11.00. Цирковой манеж практически никогда не пустует. Буквально с 6 утра - с первых "жаворонков" - здесь идут репетиции. Сначала были лошади, потом - акробаты, обезьяны, канатоходцы, жонглеры и дальше - по графику тренировок. И завтра будет то же самое. Выступление длится три - пять минут. И годы тренировок на полутемном манеже.

11.30. Дерябкин завтракает, поглядывая на питомцев. Ассистенты ставят раскладной пластиковый столик. На него - кашу, бутерброды и кофе с молоком.

Вообще-то Попова мы не зря помянули. Владимир Дерябкин - его крестник. Отец Владимира много лет выступал с медведями, и именно Попов когда-то настоял, чтобы Дерябкин-младший на свет появился.

Зоська не дает разговаривать - тычется носом, лакомство ищет. Присасывается к руке, словно пиявка. И сладко так урчит. На диктофоне почти не слышно записи - только Зоськино сладкое урчание.

Впрочем, это все же не котенок. Юра шепчет на ухо: "Не отдергивай резко руку, не становись к ней спиной..."

- Захара нашли в лесу, - рассказывает, позавтракав и подобрев, Владимир. - Брошенный медвежонок бегал за собакой. Покладистый оказался: как возьмешь, куда положишь - так и ладно. Для дрессуры - находка. Куда ни приедем, в цирке все сначала шугаются - медведь. А через пару недель смотришь - уже ходят, подзатыльники Захару отвешивают. Дружеские.

12.00.Пока идут репетиции, мы продолжаем изучать невидимую цирковую жизнь. Главный инженер цирка - Геннадий Сакун согласился быть нашим сталкером: показать все подвалы, чердаки и колосники цирка. Колосники - это самая маковка цирка. Туда разрешено подниматься только четверым сотрудникам. Во-первых, это высоко, во-вторых, опасно еще и потому, что там находятся крепления тросов, лебедок и страховок, от которых множество человеческих жизней зависит. Присутствие посторонних там исключено. Окинув с тоской длинную и пологую, словно корабельные сходни, лестницу в святая святых цирка, продолжаем экспедицию по цирковому чердаку. Между внутренним и внешним куполами цирка достаточно большое полое пространство. Иногда сотрудники цирка любят помечтать: "Вывести бы лифт с внешней стороны да открыть здесь, между куполами, картинную галерею - вот красотища бы была!" Впрочем, даже голуби, которые никем не стесненные воркуют на цирковом чердаке, понимают: это утопия. Ведь с самой своей постройки - 45 лет - цирк не видел еще ни одного капитального ремонта...

13.30. В комнатке, где живут обезьяны, окна обиты полиэтиленом - здесь всегда должно быть жарко. Дрессировщица Юля Кравченко, словно деток малых, представляет своих макак - резусов и лапундеров.

Прошу - "профессора" выпускают поболтать с нами. "Профессор" позировать не хочет - бросается сначала пластмассовыми мисками, потом морковкой. А вот девочки оказываются куда сговорчивее: позируют, терпят. Потом уж Юля этот парадокс объясняет: у нашего фотографа густая борода. В понимании макак - признак самца-лидера.

Юля говорит, что с мартышками они дрессируют друг друга с детства. Родители всю жизнь с обезьянами работают. И она, как и большинство цирковых детей, за кулисами выросла

: - В детстве был у меня комбинезон. Отец к нему на длинном поводке пристегивал такую же маленькую, как я, мартышку. И мы друг друга дрессировали.

Династия началась с Юлиной мамы: дочь высокопоставленных украинских чиновников заболела цирком. Здесь и мужа нашла, двое детей за кулисами выросли. Юля говорит, что династию придется продолжать

: - Хотя я помню свое детство, постоянные вокзалы, переезды. Даже если у тебя температура, все равно - на вокзал. Переезд-то запланирован...

14.20. На нижний пандус здания цирка ведет резиновый спуск. Это для лошадей - чтоб копыта не скользили и не травмировались. Нижний пандус цирка огромен: сюда легко заезжают грузовики. По обе стороны от въезда - конюшни. В одной стоят лошади с местной "пропиской", напротив - гастролеры. Дрессировщик Борис Лазаров берет пакет ванильных сухарей (других не признают!) и раздает подопечным. Но не "за так": лошади кланяются, пританцовывают, показывают языки. И норовят украсть сухарик у заболтавшегося дрессировщика. Пока наших лошадок не слишком нагружают - только ежедневный минимум. В нынешней программе они не участвуют, ждут своей - "Звезды белорусского цирка", которая будет после "цирка Никулина".

16.00. Дрессировщик Николай Яшуков идет в свою гримерку, деловито набирает целую кипу картонных упаковок от бананов. На ходу поясняет

: - Картон мне необходим. Я подстилаю его ежикам. Им на полу холодно.

Вообще-то Яшукова здесь шутя называют "Ежиков", поскольку он дрессировщик ежей. Его номер в нынешней программе - изюминка. Дети просто визжат от восторга, глядя на ежиное шоу. Пока же "артисты" сидят в фанерных ящиках в клоунской гримерке, глубоко закопавшись в чистенькие махровые полотенца.

- К сожалению, цирк как искусство начинает вымирать. Ничего нового здесь давно уже нет, - Николай, кажется, не интервью дает, а сам с собой о вечном рассуждает. - Если говорить утрированно, то не хочется быть двухсотым дрессировщиком собачек. А ежики, если хотите, новаторство. Мой номер за 16 лет никто повторить не смог. В энциклопедию мирового цирка меня с ним занесли!

Яшуков уверяет, что ежи великолепно поддаются дрессуре. Они музыкальны, некапризны. Да и актеров своих он просто в лесах средней полосы набирает. А ушастых степных ловит в Астрахани. Залог успеха для ежа - наглость. Для дрессировки подходят только те ежики, что лезут еще в лесу ботинки обнюхивать, знакомиться. Яшуков такого сразу берет и говорит ему: "Ты - актер!"

16.40. Начинается подготовка манежа. Униформисты, впрочем, пока без формы - обычные мальчишки, большими дворницкими метлами сметают целые клубки сора и шерсти с коврового покрытия. Настил под манежем - он тоже из специальной резины. Воспетые в стихах опилки давно уже не используют. Хотя как символ поминают регулярно. Впрочем, обо всем, что касается манежа и всего, что на нем происходит, надо спрашивать у Василия Ивановича Уманца. На нынешний лад его должность зовется "инспектор манежа", но ему больше по душе старинное цирковое название "шпрехшталмейстер". К счастью, в нынешней программе есть свой конферансье, потому у Василия Ивановича забот немного: уборка манежа, подача снарядов, установка приспособлений, координация работы униформистов. Совсем "немного". Если учесть, что он ответствен за все, что происходит на манеже: когда кто-то работает без страховки, Уманец стоит в напряжении - точно это он без страховки идет. Впрочем, сам "шпрехшталмейстер" работу сложной не считает. И говорит, что, как и все здесь, тяжело болен цирком. Даже в выходной ноги на работу несут. А отпуск - и вовсе сущее наказание...

Около 17 часов. Приходят контролеры-билетеры. Те самые бабушки, что первыми нас в цирке встречают. Кажется, они неизменны и вечны - все те же, из нашего детства. Их в цирке все любят. Они единственные, кто может директора Татьяну Бондарчук просто Танечкой называть. Еще бы, Лидия Спиридоновна Лихачева в цирке 40 лет работает: Татьяну Николаевну она помнит совсем девчонкой.

Все бабушки-билетеры, кажется, похожи: с добрыми улыбками, старомодными брошами и трогательными буклями. Комната билетеров - она и информбюро, и справочная, и подсобная. Билетеров здесь еще в шутку зовут "служба добрых бабушек". Нередко случается, что забывают в цирке детишек. Особенно, когда иногородние группы приезжают. Ходит забытый ребятенок по цирку, плачет. Билетеры его к себе берут - у них для таких случаев и чай всегда припасен, и вареньице. Успокаивают малыша, отогревают, пока его не хватятся и не заберут.

Когда кто из "старых" артистов приезжает, первым делом ищут билетеров знакомых. И если не находят, слезы наворачиваются. Ведь уходят они из цирка разве что на вечный покой...

Преданность цирку - это "диагноз" на всех: от директора до циркового "бомжа". Так, немного резко, в цирке называют людей, которые когда-то где-то - никто уж и не вспомнит, где и когда! - прибились к цирку. И остались навсегда. Чаще всего пристраиваются они рабочими по уходу за животными. Ходят за зверями такие по многу лет. И нередко бывает, что, расхворавшись, зверь и дрессировщика к себе не подпустит - только своего смотрителя. Дом для многих из них - топчан на конюшне или в слоновнике. Возле слона или лошади должен кто-то находиться круглые сутки: лошадь может запутаться, испугаться. А слон, когда начинает трубить, - он цепь словно нитку рвет. Может полцирка в щепки разнести, если его вовремя не остановить. Когда подопечного - слона или медведя - по возрасту списывают куда-либо в зоопарк или зверинец, его смотритель нередко остается при питомце. А другие проживают всю жизнь при цирке. За счет цирка их, в конце концов, и хоронят. Совсем недавно, во время гастролей, Запашному в Минске пришлось одного своего циркового "бомжа" хоронить...

19.00. Волшебный третий звонок. Начинается представление. Все преобразилось. Даже стены за кулисами, кажется, стали не такими серыми - от кружащих блесток, нарядов, перьев...

Звучит голос Юрия Никулина. Все выходят на приветствие. Ассистент Юра привел на поводке Захара: Дерябкин с медведем открывает программу. Они поют песню о медведях, которые вспоминают в зоопарке свое дикое детство. Эту песню написал отец Владимира - известный в прошлом дрессировщик. Свою карьеру в цирке он закончил откровенным интервью о жестокости в дрессуре. Признался, что за многие моменты ему, дрессировщику, стыдно. Потому песня - очень добрая и пронзительная. Выхваченный прожектором из темноты выходит Дерябкин-младший с верным своим Захаром. Клоун поет, ложится на манеж, а рядом с ним, неуклюже оттопырив попу, мостится Захарка...

Все - и униформисты, и ассистенты, и незадействованные в номере артисты смотрят представление. За выступлением жонглера Сергея Игнатова вместе со мной наблюдает его дочка Катя. Она тоже жонглер. Катя прячется: отец не любит, когда его выступление кто-то из родных смотрит. И ругается. Все время нервно отскакивает. Нарежет круг - и снова прилипает к занавесу. Бормочет: "Промазал! Лажа!" Этого я понять не могу - жонглер, занесенный в Книгу рекордов Гиннесса, по-моему, работает безукоризненно. Но Катя злится. Позже, во втором отделении, будет выступать ее мать - канатоходка Марина Осинская. Катя, хоть и принесет большой букет, на выступление даже не взглянет: когда ей было 15 лет, мать сорвалась на ее глазах. С тех пор Катя никогда ее номер не смотрит. Сейчас Катя выбежала с цветами к отцу. Он удивился - не знал, что дочь приедет. И широко улыбаясь залу, прошелестел ей на ухо: "Облажался". Впрочем, ни один человек, думаю, об этом больше не догадался. Но такова у артиста натура. Выступление или безукоризненное, или никакое.

20.20. Антракт. Зрители уходят в буфет. Выхожу покурить - как цирковая, со служебного входа. Здесь меня балует байками охранник Римас. Даже он - цирковой с рождения. Отец много лет в оркестре цирка играл. Римас говорит, что цирк со служебного входа - совсем не то, что на манеже

: - Идет самая простая девушка Оля, а на манеже она потом такие чудеса вытворяет! - Римас очень заразительно хохочет, хотя говорит о несмешном. - У них вся жизнь - другая. Ведь для них жизнью рискнуть - обычная работа. Привычка. Один канатоходец мне как-то сказал: "Не могу ошибиться. Себя не жалко, не страшно. Просто на мне стоит жена, а у жены на плечах - наша дочка..."

20.40. Пошло второе отделение. За кулисами толпятся девочки из балета в белых костюмах. Они предваряют выход Марины Осинской. Катя крутится между ними и шутит: "Девочки - постарайтесь! Мою маму "продаете"!"

За выступлением Марины зал следит не дыша. Но цирк тем и хорош, что всегда динамичен. Вот уже на арене танцуют лошади барона Евтехова.

Когда их бегом выводят за кулисы после выступления, они еще долго подтанцовывают на месте и кивают в такт музыке, потряхивая огромными страусовыми перьями на макушках.

21.30. А уходить из цирка на самом деле очень, очень тяжело...

Про цирк Никитина

От этого деревянного шатра-шапито (между прочим, отапливаемого), стоявшего когда-то на Соборной площади в Минске, ведется белорусская цирковая летопись. А именно - с 18 ноября 1884 года, когда братья Никитины получили разрешение на строительство цирка. Стоял цирк между нынешней консерваторией и Кафедральным собором, позже переехал в Городской сад. Здесь выступали все цирковые звезды конца XIX века. Скажем, знаменитый канатоходец Федор Молодцов (на афишах Molodzoff). Коронный номер - прогулка по канату на высоте 6 метров с кипящим чайником на голове. Со всех минских предместий сбегалась детвора глядеть на самого сильного человека в мире Якубу Чеховского. На штанге он поднимал по 20 человек - по 10 с каждой стороны.

Про кресло Кабищера

Борис Кабищер был директором цирка еще до войны. В июле 1941-го при первых бомбежках цирк сгорел. Многие артисты и животные погибли. После войны сгоревший деревянный цирк решили отстроить на старом месте - в парке Горького. Здание привезли из Орла и водрузили на новый фундамент. В голодный 1947 год Кабищер с сыном повез в Орел "премию" за цирк - канистру отменного самогона и несколько шматов белорусского сала в 4 пальца толщиной. Потом он курировал строительство нового каменного цирка. Сдал его в эксплуатацию и вскоре умер. Здесь же, в своем цирке. Во время репетиции. Кресло, в котором умер самый легендарный директор, - вроде мемориала для цирковых. Но посторонним не показывают: кресло то такое же, как и все в зрительном зале.

Про цирковую верность

Владимир Дерябкин: Ехали мы на гастроли в Китай. Дороги - 28 суток. Я с тремя медведями один в товарном вагоне. На станции вышел, а поезд тронулся - пытался его догнать, неудачно прыгнул - нога под тормозную колодку угодила. Хорошо - путейцы подобрали. Отправили в местную больницу. Было это в глуши, в маленькой деревушке. Ампутировали мне пальцы без наркоза - а я как и не заметил: медведи без меня уехали - одни в вагоне. Звонили по станциям - чтоб вагон отцепили, в тупик поставили. Потом на костылях догонял их. Приехал в Китай на грани гангрены, а там гастроли полугодовые. Месяц в местной больнице провалялся. Вытянули. А из той истории я вывод сделал - трейлер купил. Теперь мы от поездов не зависим...

Про новый цирк

Новый каменный цирк (первый в Союзе) открылся в феврале 1959 года. В свое время немало похлопотать, чтобы новый цирк строили в центре, а не на окраине, пришлось певице Ларисе Помпеевне Александровской. Своей уникальностью наш цирк обязан многим людям. И в том числе... Галине Брежневой. В ту пору ее супруг Евгений Милаев руководил белорусским цирковым коллективом. Создали его специально к открытию нового стационарного цирка. Галина Леонидовна сумела уговорить известную театральную художницу, в прошлом звезду немого кино Анель Судакевич (именно она придумала когда-то Олегу Попову его знаменитую "клетку") оформить наш цирк и его первую программу.