ЭКСПЕРТЫ подсчитали: для эффективного ведения животноводства стране не хватает до миллиона тонн белковых наполнителей (соевого и подсолнечникового шрота). На его закупки за рубежом в 2015 году ушло более 300 миллионов долларов. Это ведет не только к дополнительному расходу валюты, но и к увеличению себестоимости продукции животноводства. А ведь именно снижение затрат Александр Лукашенко в Послании белорусскому народу и Национальному собранию назвал одним из приоритетов развития экономики. Можем ли мы своими силами произвести недостающее количество белка и как это сделать? Об этом за «круглым столом» размышляли начальник отдела растениеводства и кормопроизводства Министерства сельского хозяйства и продовольствия Василий ЯДЛОВСКИЙ, заведующий отделом многолетних трав Петр ВАСЬКО и заведующий отделом зернобобовых культур Виктор ШОР из НПЦ по земледелию НАН, заместитель директора по растениеводству госпредприятия «ЖодиноАгроПлемЭлита» Алексей СКОРОХОД.
 |  |
| Василий ЯДЛОВСКИЙ | Петр ВАСЬКО |
 |  |
| Виктор ШОР | Алексей СКОРОХОД |
«СГ»: — Почему возник дефицит белка, что на это повлияло и к каким последствиям привело?
П. Васько: — Десять лет назад в Беларуси было 1,2 миллиона гектаров многолетних трав, а кукурузы около 500 тысяч. Но 5 лет назад ее посевы стали интенсивно расширяться и превысили миллион гектаров. Трав осталось 700 тысяч гектаров. Баланс рациона КРС оптимальный, когда одна кормовая единица сенажа и сена равна такому же количеству кукурузного силоса. Но изменение структуры площадей привело к тому, что в последние три года силоса было на 1,5 миллиона кормовых единиц больше. В чем тут проблема? В кормовой единице сенажа и сена 160—180 граммов сырого протеина, а в кукурузе — максимум 80. В итоге вместо необходимого среднего показателя 145—150 получается 122. 25 граммов белка надо купить в соевом шроте. В результате стоимость кормовой единицы возрастает в два раза. При этом тратится огромное количество валюты.
В. Ядловский: — Расчеты экспертов показывают, что для Беларуси оптимально иметь миллион гектаров многолетних трав. С прошлого года осталось 822 тысячи. Не хватает 20 процентов до оптимального количества. Кукурузы на зеленую массу специалисты рекомендуют 560 тысяч и 225 тысяч — на зерно. Реально же ее сеют более миллиона гектаров, на силос идет в зависимости от погодных условий 800—900 тысяч. Явный перебор.
Еще одна проблема в том, что улучшенных сенокосов и пастбищ должно быть 1,8 миллиона гектаров. На самом деле их на 400 тысяч меньше. Эти земли распахиваются, заняты другими культурами, в том числе и зерновыми. Вот почему мы не получаем нужного количества корма в целом и белка в частности.
П. Васько: — В 2014 году (прошлый был неблагоприятным) с 770 тысяч гектаров имели на корню почти 700 тысяч тонн сырого протеина. Если количество трав увеличится до запланированного уровня, белка будет 1,1 миллиона. Появятся дополнительные 400 тысяч тонн. Закупки импортного белка можно резко уменьшить, а в перспективе и полностью избавиться от них.
В. Ядловский: — Но значение имеет не только количество трав, а и их структура. К сожалению, она пока не позволяет сбалансировать кормовую базу по белку. По статистике, бобовых и бобово-злаковых трав у нас 70 процентов. Оптимально же — 90. В этом случае будет возможность улучшить их качество и уменьшить потребление на единицу продукции.
П. Васько: — Приведу пример оптимизации посевных площадей предприятия «Шипяны-АСК» Смолевичского района. За пять лет долю зерновых здесь снизили с 60 до 51 процента. Зато кормовые угодья увеличили с 1156 гектаров до 1727, а зернобобовых культур — с 80 до 300 гектаров. В итоге кукуруза занимает только 26 процентов в структуре кормовых культур, а многолетние травы — 55. Это привело к тому, что хозяйство практически не покупает белка, что положительно сказывается на себестоимости продукции.
А. Скороход: — Наше хозяйство за год закупает 1400 тонн шрота. Задумались, как свести к минимуму. Будем увеличивать площади под рапс и многолетние травы.
В. Ядловский: — Поскольку многолетние травы выращиваются преимущественно в смеси, надо постоянно контролировать в них объем бобового компонента. В травах первого года его может быть половина или даже две трети, а четвертого — уменьшится до десятой части.
А. Скороход: — Мы некоторое время не обращали внимания на эту проблему. Поэтому отдельные участки не перезалужались по 8 лет. С прошлого года занялись активным обновлением угодий, чтобы клевер в первую очередь в смесях не терялся.
П. Васько: — Для этого клеверное поле надо перепахивать через два года.
В. Ядловский: — Я сторонник более жестких подходов. Если мы хотим максимальной отдачи от клеверов, то использовать их надо не больше года. На второй они резко снижают продуктивность. Поэтому затраты на перезалужение себя оправдают. Но в жизни не всегда так получается. Только Витебская и Могилевская области обеспечивают себя семенами многолетних трав. В остальных областях их постоянно не хватает.
П. Васько: — Даже если у нас будет достаточное количество трав, есть большая разница между количеством белка в них на корню и после заготовки. К сожалению, уборка идет практически месяц. В результате травы перестаивают. Наибольшее количество питательных веществ у злаковых трав в фазе флаг-листа. В это время у костреца 16 процентов протеина, фестулолиума — 20, ежи, тимофеевки — 12—13. Но как только выбросят метелку или султан, показатель падает на 3—4 процента. А этот период длится только 7—10 дней. Чтобы решить проблему, надо использовать сорта с различными сроками созревания. Например, ранние сорта клевера можно косить 25 мая, среднеспелые — 10—15 июня, поздние — 25 июня. У люцерны разность созревания у сортов не более 4—5 дней. Но и этим надо пользоваться. Кроме того, злаковые травостои надо убирать в промежутках между клеверами. Следует вообще иметь большой набор трав, в том числе лядвенца, эспарцета, донника, чтобы косить в разное время. Но если в хозяйстве хорошо растет люцерна, то в них острой необходимости нет.
А. Скороход: — К сожалению, у нас только среднеспелые и поздние сорта клевера. Не успели еще создать достаточного сортового разнообразия. Но сейчас занялись этим вплотную.
П. Васько: — Я всегда всем советую: закладывайте семенники трав. Это требует небольших затрат. Тогда никто не скажет, что нет денег купить семена.
«СГ»: — Сроки уборки затягиваются, и белок теряется из-за того, что много техники простаивает.
В. Ядловский: — Косилок и комбайнов на бумаге достаточно, чтобы провести уборку трав за 10—14 дней. Но реально работает порой немногим более половины. И не потому, что остальная ломается. Часто она до того изношена, что не в состоянии выйти в поле, но вместе с тем еще не самортизирована и не списана и числится на балансе организации.
А. Скороход: — Планируем в ближайшее время купить еще один кормоуборочный комбайн. Конечно, это требует немалых средств. Но если не пойти на такой шаг, много потеряем за счет затягивания сроков.
П. Васько: — Всем хозяйствам надо искать любые пути покупки достаточного количества кормоуборочной техники. Затраты окупятся дополнительным белком и животноводческой продукцией.
«СГ»: — Из-за нехватки белка в рационах перерасходуется 30 процентов концентрированных кормов. Можно ли решить проблему за счет отечественных зернобобовых культур?
В. Шор: — Несомненно. Оптимально для страны засевать ими 350 тысяч гектаров. На такую цифру планировалось выйти уже в прошлом году. Но реально она в два раза меньше. При этом надо учитывать, что горох часто сеют в смеси с овсом, где преобладает зерновой компонент. Поэтому на кормовые цели получаем чуть ли не в четыре раза меньше необходимого количества зернобобовых.
«СГ»: — Мне кажется, массовая нелюбовь к ним кроется и в том, что они тянут вниз общую урожайность.
В. Шор: — Да, руководители и агрономы больше озабочены не их пользой, а статистикой. Но при этом забывают, что корма становятся значительно дороже из-за преобладания в рационах импортного белка.
За последние два года намолачиваем в среднем по 150 тысяч тонн зернобобовых при урожайности 30 центнеров с гектара. Если соблюдать технологию, получить 50 несложно. Это не раз подтверждали, в частности, хозяйства Ивановского района, которые полностью обеспечивали себя отечественным белком.
Десять лет назад под люпином было 50 тысяч гектаров. А начиная с 2010 года пошло снижение, и теперь его менее 20 тысяч. Массово отказываться от выращивания стали из-за антракноза. Но есть способы борьбы: не сеять на одном поле чаще раза в пять лет, проводить интенсивную химобработку семян и посевов. На это многие не идут, предпочитая сократить площади, усугубляя тем самым белковую проблему.
«СГ»: — Довелось услышать и такую точку зрения: площади под зернобобовые не расширяются также из-за того, что семена часто некондиционные по всхожести. Почему?
В. Шор: — Их обмолачивают часто с большей влажностью, чем зерновые. При этом сразу не сушат, начинается процесс самосогревания и скрытого прорастания. Отсюда и проблемы. Если поступать строго по технологии, их не будет, появится достаточно качественных семян.
Недобираем урожаи зернобобовых также из-за поздних сроков сева. Именно с них надо начинать сеять, потому что горох и люпин требуют много влаги. Но стартуют, как правило, с зерновых.
А. Скороход: — У нас пелюшка и горох в последние годы занимают около 400 гектаров. В этом году хотим заложить на семена кормовые бобы. Говорят, это более ценный белковый корм.
В. Шор: — Считаю, не надо увлекаться экзотикой. В Беларуси ставку следует делать на традиционные зернобобовые. Именно они при соблюдении технологии способны дать максимальное количество белка. К тому же уменьшают себестоимость и свои семена. Мы не научились толком выращивать горох и люпин, а пытаемся хвататься за культуры, которые требуют еще большего внимания. Разве это правильно?
gedroiz@sb.by
Фото автора
