Может быть, для кого–то трактор и железяка, покрашенная в синий или красный цвет, но только не для Владимира Лазовского. Для него «Беларус», что хороший друг. И разговаривает он с ним, как с человеком. Мысленно, а возможно, и вслух. Не в этом суть. Главное, чтобы трактор его услышал...
Декабрьская ночь неохотно уступает место серенькому дню. Подморозило. По дороге змейкой скользит поземка. Владимир Федорович уже на машинном дворе. У своего трактора. «Ну что, дружок, застыл на морозе? Ночь–то вон какая длинная. Сейчас залью горячей водички в радиатор. Согрею тебя как следует. И все у нас с тобой будет хорошо», — подумает или скажет Владимир Лазовский и, подождав, пока трактор почувствует внутри себя живительное тепло, запустит двигатель. Когда же горячее дыхание и бодрый голос мотора дадут ему знать, что можно ехать, он вырулит за ворота машинного двора.
В кабине трактора Лазовский сидит влито, будто врастает в стальное тело. Добавляя к машинной силе свою человеческую. И если бы возникла необходимость, он сутки напролет мог бы не вылезать из кабины. Конечно, не зимой, а на пахоте. Так бы пахал и пахал. Потому что работа для него, как дыхание. А поле, будто свой дом. Где все родное и близкое.
Труд земледельца подчиняется вечным законам природы. Они последовательны и нерушимы, как сама жизнь: вспахать, посеять, убрать. И снова вспахать, и опять посеять... Для Лазовского нет больше удовольствия, чем уборка хлеба. Какая это работа — говорить излишне. Но именно она принесла механизатору СПК «Ольговское» Витебского района Владимиру Лазовскому славу. Причем дважды. Первый раз — в 2005 году. Когда в республиканском соревновании он занял первое место среди комбайнеров Витебской области. На «Дажынках» в Слуцке Президент Александр Лукашенко вручил комбайнеру Владимиру Лазовскому ключи от персональных «Жигулей». Такой была награда победителю. А через пять лет все повторилось в точности. Только было это в Лиде. И ключи — от «Саманда»...
Двадцать лет шел Владимир Федорович к своей первой победе. Но это была не гонка за лидерством. В самом начале он постиг и усвоил все то, что умели делать все. А потом из года в год в копилке профессионализма стали оседать золотые крупицы умения и опыта. Лично приобретенных и выстраданных. Когда же из этих крупиц образовался целый слиток, Владимир Федорович почувствовал в себе силу. И понял, что может стать победителем. Потому что в своем деле он достиг совершенства.
...Руки заняты делом, а голова — мыслями. Так уж повелось у земледельцев: большую часть своей жизни они остаются один на один с полем. И верным другом — трактором. Или комбайном. Смотря в какую пору года.
Спросите у механизатора: о чем передумал он за эти долгие часы работы? Когда бывает, что и словом не с кем перекинуться. Он наверняка пожмет плечами и, скорее всего, скажет: «Обо всем». И будет прав и не прав. Думать сразу обо всем невозможно. Чаще всего мысли возвращаются к тому, что впечатлило или стало событием. Расстроило или обрадовало. Вызвало тревогу или заронило в сердце обещание счастья. У Владимира Федоровича на сей счет есть своя установка: не печалиться ни о чем заранее и не радоваться тому, чего еще пока нет. Думать надо о хорошем, считает он. Тогда и мысли, настоянные на добре, станут добрыми делами.
Как часто думы уносят его в дни давно ушедшие. Особенно в этом году, когда жизнь Владимира Лазовского достигла золотого полудня. А с 50–летней высоты видится все до самого дальнего горизонта...
Вот он, босоногий пацан из деревни Савченки Витебского района, весело бултыхается в любимом озере Сосно. Оно совсем рядом с их деревней. А чуть дальше еще два озера: Лосвида и Липки. С ним неразлучные друзья: два Лени — Осипов и Соболев.
Как славно после озерной прохлады растянуться на теплой траве и смотреть на облака, плывущие по небу. Слушать, как щебечут ласточки и поет ветер. И кажется, что солнце встает для тебя одного. И теплый дождик сеет тоже для тебя. И гулко стучало сердце мальчишки, наполняясь тихой и мирной радостью.
Но золотые дни даже самого раннего детства никогда в деревне не бывают праздными. У каждого из детей — своя посильная работа по домашнему хозяйству. И не выполнить ее просто невозможно. Так воспитывалась ответственность.
Отец Володи был лесником. Обход его огромный. Володя почти не видел его дома. А когда случались пожары, отец сутками пропадал в лесу. Дома он появлялся, лишь когда справлялись с бедой. Почерневший от огня и дыма, сильно исхудавший, он и дома жил заботой о лесе, как о самом родном человеке.
Все односельчане знали, что у лесника Лазовского за бутылку не добудешь ни дров, ни тем более — бревна для подрубы. Федор Федорович всегда действовал по закону. И, глядя на отца, Володя понимал, как надо относиться к своему делу.
Отец не раз повторял: век живи — и век учись тому, как надо жить. Этому учили книги. Но в большей степени — простые люди. Одни из них обладали даром легко делать то, что на самом деле было очень и очень трудно. Другие могли сказать то, что чувствовали. И жили так, как говорили. А у третьих было кредо: жить не ради себя и даже не ради других. А со всеми и для всех.
Разные судьбы, разные характеры при всей, казалось бы, одинаковости жизни. И уметь со всеми наладить отношения — это тоже своего рода талант. Но эти наблюдения, конечно же, придут к Владимиру Федоровичу с годами. Ближе к полудню его жизни. А детство — ведь это утро. Не всегда, правда, солнечное, но утро...
Хорошо помнится из того утра, как бегал Володя и днем, и поздним вечером к полю, где работал на гусеничном тракторе их родич дядя Николай. Он уступал рычаги племяннику. И когда «ДТ–74» с плугами или культиватором послушно шел по полю, для Володи это было счастьем.
Тяга к технике — не просто мальчишеское любопытство. Это о себе заявляло дело жизни. Благо и в средней школе Володя Лазовский изучал трактор. Причем основательно. Вместе с аттестатом зрелости три друга получили и удостоверения трактористов. Два Леонида решили поступать в Могилевский машиностроительный институт. И сколько ни убеждали они Володю последовать их примеру, в ответ слышали неизменное: «Нет. Я хочу поработать в совхозе». Уговорить своего друга они так и не смогли.
В родном совхозе «Лосьвидо» дали Владимиру трактор «Т–40». И покатилась его механизаторская жизнь то по равнине, то вниз, то в гору. Занимался он в основном перевозками. А тут и служба в армии не заставила ждать. В Барановичах на аэродроме отделение сержанта Лазовского обслуживало МИГи и СУ. И несмотря на то, как его восхищали взмывающие ввысь серебристыми стрелами самолеты и как красиво они шли на посадку, у Владимира ни разу не возникло желания связать свою судьбу с небом. Земное притяжение оказалось сильнее.
Но вот и служба позади. Однако в совхоз Владимир не вернулся. Уговорил его родственник пойти на железную дорогу, где и сам работал. Что, мол, ты будешь ковыряться в земле? И получать копейки. А у нас все железно: и зарплаты, и должности. Закончишь курсы помощников машиниста — и станешь человеком. Курсы Владимир закончил. Определили его к Владимиру Карповичу Соловьеву. Машинисту с большим стажем. В свое время работал он на Северной железной дороге. Многое повидал. И в разных был ситуациях...
Бегут и бегут под колеса тепловоза серебряные рельсы. А за спиной гремят на стыках сорок, а то и больше товарных вагонов. Обязанности у помощника машиниста не столь и сложные. Одна из них — дублировать огни светофора.
— Вижу зеленый свет.
— Зеленый... — как эхо повторяет машинист.
— Вижу желтый.
— Желтый...
Все бы ничего. Но стоит увидеть из окна тепловоза, как трактор пашет или бегает по полю с сеялкой, и такая захлестнет тоска, хоть на ходу выпрыгивай из поезда. «Не мое, не мое, не мое...» — отстукивали вагоны. «Не мое, не мое...» — отбивалось в его висках...
Судьбу не обманешь. И что уготовано ею, вряд ли можно миновать. Хотя речь не о том. Чтобы убедиться в правильности выбора дела жизни, может быть, и надо так поступать: немножко отойти в сторону. Оттуда ведь всегда виднее...
Была и еще одна причина распрощаться с железной дорогой. С некоторых пор односельчанка Надя, жившая неподалеку, просто из соседки стала любимым человеком. Да таким, что без нее Володя уже не мыслил своей жизни. Они поженились и решили все делать самостоятельно. В своем совхозе для Владимира работы не было. А уж квартиры для молодых — тем более. Все это они найдут в соседнем хозяйстве — гремевшем на всю страну колхозе имени Красной Армии (так раньше назывался СПК «Ольговское»). Работу Володя получит сразу же. А через год у них будет и своя квартира.
С тех пор миновало 28 лет. Выросли дети. Дочь Елена окончила Витебский пединститут и работает в своем же хозяйстве. Сын Олег — выпускник Витебской ветеринарной академии. Он — главный ветеринарный врач СПК «Ольговское». У них свои семьи. Дочь порадовала родителей внуком. А сын — внучкой. Как же глубоко пустила на этой земле корни семья Лазовского! Вот уж действительно счастье не обошло их стороной.
На таких людях, как Владимир Лазовский, жизнь ставит самую высокую пробу. Им все под силу. Их не испортят «медные трубы». Они спокойно и достойно несут славу Мастера хлеборобского дела. Ни в чем не давая себе послабления, они чувствуют всю полноту жизни. И радость труда на земле.
Фото автора.
