Ожерелье времен Евфросинии Полоцкой, картина кисти Ивана Хруцкого — бесценные реликвии объявились на аукционах и в музеях. Помог их найти... лазер. Единственный в бывшем СССР прибор для таких исследований выдает даты рождения предметов искусства, которые иначе могли остаться бы неопознанными. Аппаратом, который официально именуют спектрометром, заведует Сергей Райков, доктор физико–математических наук, главный научный сотрудник Института физики Национальной академии наук. Убедиться, что чудо техники позволяет «путешествовать» во времени, удалось, заглянув в рабочий кабинет Сергея Николаевича.
Спектрометр — не иностранная машина, а сконструированная специалистами нашего Института физики. Сегодня в мире существуют излучатели света, мощность которых достигает тысячи тераватт. Все вместе взятые электростанции Земли в 500 раз слабее. Минский лазер излучает импульс с непостижимой скоростью — за миллиардную долю секунды. Концентрация мощности светового потока на поверхность предмета при облучении достигает одного тераватта на квадратный сантиметр. Колоссально! На графике импульс изображается как высокая скала, вдруг восстающая над равниной. С помощью таких световых «всплесков» ученые потом определяют содержание того или иного химического элемента в краске. Так старинные вещи датируются и обретают паспорта.
Во всех музеях мира для выяснения возраста предметов издавна использовался дедовский метод — краска соскабливалась и растворялась в реактивах. Проводилась реакция на каждый химический элемент. Теперь не нужно ничего скоблить и растворять. Лазер позволяет «сканировать» картину, аксессуар и получать самую точную информацию «изнутри».
— Есть база данных, по которой мы знаем, когда использовалась та или иная краска, — раскрывает секрет уникального метода Сергей Райков. — Так, например, свинцовые белила были распространены со времен античности, но с середины XIX века их практически перестали использовать. Им на смену после примерно 1850 года пришли цинковые белила, в начале ХХ столетия появились титановые. Мы исследовали картину якобы 1828 года с отзывами искусствоведов о том, что это оригинал, но в краске нашли огромное количество титана, а значит, работа сделана позже как минимум на век, подделка.
Ученые из Института физики лазерную экспертизу предоставляют пока только национальным музеям и единственному в стране аукционному дому «Парагис». В прошлом году из «Парагиса» принесли колье. Чуть позже о нем заговорили как об ожерелье Евфросинии Полоцкой. Имя Сергея Райкова фигурировало как эксперта, давшего датировку предмету.
— Что вам сказали об этой вещи, когда она попала к вам в руки? — уточняю, так как принадлежность драгоценности преподобной историки считают недоказанной.
— Нам предоставили красивую вещь, сразу было видно, что она старинная. В первый раз я столкнулся с таким на первый взгляд уникальным раритетом из золота и драгоценных камней.
— То есть вы заранее не знали, какой это век?
— Мы не знали датировку. И даже не стали приписывать колье Евфросинии Полоцкой. Посмотрели металл, но по нему трудно было что–то сказать о времени создания шедевра. Зацепкой стали искусственные камни, украшающие подвески. Как и с краской, есть конкретные датировки по времени, когда менялась рецептура изготовления искусственных камней и вообще изделий из стекла. Есть рецептуры античности, раннего, среднего, позднего Средневековья. Есть отличия и по месту нахождения таких мастерских. До середины прошлого тысячелетия это был промышленный хайтек. Оказалось, что цветные камни ожерелья, кроме янтаря, — это стеклянные матрицы, заполненные красителями. Матрицы эти, судя по химическому составу, определенному лазером, имеют античную рецептуру и использовались в ювелирном стеклодельном производстве где–то до XIII века. То есть перед нами или вещь, сделанная до XIII столетия, или более поздняя со вставками «античных» камней.
Сергей Райков осторожен в оценках. Но считает, что без лазера искусствоведы не смогут больше работать. Можно оценить шедевр на глаз, но подтвердить его подлинность способна только точная машина.
Кстати
Исполнилось полвека с момента презентации первого рабочего лазера американским физиком Теодором Майманом. Лазер — сокращение английского выражения Light Amplification by Stimulated Emission of Radiation, что значит усиление света посредством вынужденного излучения. Самый первый советский спектрометр для анализа состава вещества «Коралл–1», сконструированный в 70–е годы в Минске, до сих пор стоит в кабинете у Сергея Райкова. Аналогов этому прибору нет ни в одной из стран СНГ. Более совершенные установки появились также в Институте физики. Наши лазеры покупают россияне, итальянцы и даже японцы. В конце июня в Академии наук пройдет презентация первого мобильного лазерного спектрометра.
