Михаил Малашкович КОРОТКИЙ (на снимке), ветеран Великой Отечественной войны из петриковской деревни Великое Поле, трепетно перебирает в руках желтый листок с выцветшими чернилами. Это извещение о ранении, датированное июнем 45-го, — долгожданная для родных Михаила Малашковича весточка. «Живой, ранен в боях за Восточную Пруссию, лечится в госпитале», — значится в документе.
В Челющевичском сельском Совете Михаил Короткий — один из немногих ныне здравствующих ветеранов. За бывшими солдатами старшеклассники местной школы шефствуют по-тимуровски: принесут воды, продукты и лекарства, наколют дров. А встречи с ними для ребят — настоящие уроки мужества. Ведь тогда, более семи десятилетий назад, тот же Михаил Малашкович был примерно в таком же возрасте, как и они теперь.
О войне Михаил Малашкович узнал, когда с отцом повезли в Копаткевичи сдавать масло. Приемщица товар не приняла: «Не возьму. Война». В тот же день восемь деревенских мужчин ушли на фронт. Вместе с ними — и его родной брат Зиновий. Как оказалось — навсегда.
Подался от оккупантов и Михаил. Вместе с несколькими односельчанами добрались сначала до Копцевичей, потом до Калинковичей, потом повернули к Октябрьскому — поговаривали, что там еще Красная Армия. Но через несколько дней угодили в немецкий плен. Сначала их содержали в концлагере под Брестом, потом он оказался в таком же лагере под Волковыском. В бараках, где жили пленники, разразилась эпидемия тифа. Выжили больше подростки. Михаил Малашкович вспоминает:
— Голодали. Как щепки, тонкие ходили. Ели гнилье. Летом 44-го услышали, что наши наступают. Радости не было предела. Однажды, когда нас гнали на работу, мы, восемь петриковцев, улучив момент, сбежали от охраны. Сначала оказались в партизанском отряде имени Жданова бригады Чапаева бывшей Белостокской области, потом соединились с 438-м стрелковым полком 129-й стрелковой дивизии. Так, 20 июля 1944 года я стал бойцом Красной Армии.
Дали оружие — и в атаку. У местечка Васильково Белостокской области Михаил Короткий принял первый бой. Брали какую-то высоту. Взяли, начали окапываться.
— Зарылись в землю, сидим, — продолжает Михаил Малашкович. — С Володей Пищаловым из Паричского района, который находился в соседнем окопе, мы перекрикивались: «Володя, ты жив?» — «Жив». Но после бомбежки он перестал отзываться. Я подумал, что уснул, подполз к нему да как трясану за плечи. А он и осунулся на меня — мертвый уже... А тут немцы пошли в атаку. Отстреливаться надо было. Я сначала боялся снять с Володи оружие, но пришлось себя пересилить, иначе убили бы... Из нашего отряда в 47 человек тогда живыми остались всего одиннадцать.
Потом были форсирование Нарева, Вислы, Кенигсбергская операция... О последнем бое солдату Победы Михаилу Короткому до сих пор напоминает медаль «За отвагу» и старые раны в ногах, когда секануло пулеметной очередью…
На здоровье Михаил Малашкович в свои почти девяносто не жалуется. Говорит с присущей полешукам житейской мудростью:
— Война закалила дух, а земля — тело. Вся трудовая биография — в сельском хозяйстве. Я еще долго собираюсь жить на этом свете, не зря ведь его защищал.
uskova@sb.by
