С буквой «В» у Зинаиды Зубковой отношения особые, задушевные. Даже влюблялась она в одних Владимиров! Один из них стал ее мужем... «40 лет мы прожили вместе, а вспоминается, как день», — нежно улыбается актриса. А когда начинает говорить о своих ролях, которых почти за 50 лет службы на сцене Купаловского театра сыграла великое множество, первым называет Владимира Панкова, подарившего Зинаиде Петровне самую неожиданную роль в ее творческой судьбе...
Вещи
В моем доме много очень интересных вещей, с которыми я не могу расстаться. И все на виду. На стене, например, висит мачете. Рядом — огромный кокосовый орех и ракушки почти такого же размера. Подарки мужа! Он у меня был фехтовальщиком, заслуженным тренером, президентом федерации фехтования. Однажды ему довелось побывать на Кубе... Провезти все это легально было немыслимым ни для советского туриста, ни для спортсмена. Но Володя умел делать сюрпризы...
Вещи, оставшиеся от мамы, я храню с особенным трепетом. На репетиции спектакля «Вечер» даже ходила в ее блузе, — думаю, эта блуза, в которой мне было так тепло и уютно, в немалой степени помогла мне сделать роль, которую я посвятила маминой памяти... Всю жизнь со мной и фарфоровая лошадь, в Питере купила, поощрив себя за то, что стала студенткой Минского театрально–художественного института. Хотя подарков самой себе я почти не делаю. Разве что из Парижа, где была со спектаклем «Дон Жуан возвращается с войны», привезла веточку дерева с очень уж изысканными шишечками — до сих пор она у меня так и стоит с этими шишечками... А когда мы были с гастролями в Северодвинске, я гуляла по лесу и нашла морошку. Засушила кустик — и теперь он создает у меня фон для дымковской игрушки... Вообще, этому меня научила Стефания Михайловна Станюта. Она обожала такие вещи, делала из семечек, из косточек потрясающие бусы, а после дарила их молодым актрисам. В спектакле «Сымон–музыка», кстати, я надеваю как раз такие украшения, подаренные мне Стефанией Михайловной...
К комфорту в общем понимании я равнодушна. Главная мебель в моей квартире — это, пожалуй, только стенка с книжками, купленная 35 лет назад. Еще у меня много цветов, причем больших, красивых, до потолка. И все цветут. Жасмин, адамово дерево, финская роза — подарок Лилечки Давидович... Но вспоминаю, как 30 с лишним лет назад в Румынии было жуткое землетрясение, волна которого дошла и до Минска. В тот самый момент, когда закачалась люстра и стол пошел плясать по квартире, мы с мужем купали нашу маленькую дочку. Было очень страшно... Муж схватил деньги и документы, которые лежали на столе, дочку мы закутали в одеяльце — и стремглав понеслись со своего верхнего этажа. Вот тогда я и поняла, что вещи — категория в общем–то не из разряда важных.
Волшебство
Театр был для меня волшебством с самого детства. Это ведь чудо — стать на время другим человеком... Именно так я и воспринимала актеров — они не играют, а превращаются в других людей, живут их жизнью! В Даугавпилсе, где я выросла, особенных развлечений не было, и театр представлялся мне каким–то совершенно мистическим местом. Знаете, «Гамлет», которого там ставил реабилитированный Сергей Радлов, до сих пор стоит у меня перед глазами...
Даже если судить по фильмам, которых о театре снято множество, чудеса за кулисами — обычное дело. И это не выдумки сценаристов, все так и происходит! Взять хотя бы расхожий сюжет, как молодая актриса экспромтом заменяет примадонну сцены и срывает аплодисменты... В свое время мне очень нравилась повесть Николая Матуковского «Амнистия». Особенно главная героиня, Иза. Одноименный спектакль не без успеха и довольно долго шел на нашей сцене. Но в конце сезона неожиданно возникла ситуация: играть роль Изы оказалось некому! А следующий спектакль завтра, билеты распроданы... Тогда я отправляюсь к директору театра и говорю, что готова выйти на сцену в роли Изы. Ведь «Амнистию» я смотрела несколько раз, знала все мизансцены, почти весь текст... С Зинаидой Ивановной Броварской, у которой была центральная роль, мы отправились в парк, уселись на лавочку — и тут Броварская говорит: «Читай свои реплики по слогам, потом тебе будет проще». И все... На сцену я вышла без репетиции. Но паники не было. И роль стала моей...
Зато другой спектакль, «Метель» по пьесе Леонова, мы готовили полтора года. Несмотря на то что это уже было время пресловутой «оттепели», спектаклю то давали дорогу, то закрывали, ведь речь там шла о 37–м годе. И хотя мы до конца не знали, выпустят нас на сцену или нет, продолжали репетировать. Впрочем, с Борисом Владимировичем Эриным репетировать можно было бесконечно...
В доме, где я живу, сейчас идет капремонт. Но мемуарная литература, которую я полюбила читать в последнее время, отвлекаться помогает замечательно. Таиров, Комиссаржевская, Алиса Коонен... Их голоса, записанные на пластинках, потрясают и сегодня... В отличие от современных актеров профессии они посвящали себя без остатка, в буквальном смысле. Читаю — и вспоминаю нашу старую гвардию, они приходили в театр раньше всех... А теперь везде так много суеты. Но театр по–прежнему любит тишину. И волшебство творится в тишине...
Вдруг
Сразу это был шок, настоящий... Когда Владимир Николаевич Панков вдруг сказал, что хочет дать мне главную роль в спектакле по чеховской «Свадьбе», которую собирался ставить на нашей сцене. Роль невесты... Могу только догадываться, что отразилось на моем лице после этого предложения, но вся постановочная бригада — художник, хореограф, режиссер, взглянув на меня, рухнули от смеха. Издеваются они, что ли, подумала я, мне ведь уже за 70 — и невеста?.. В общем, эту тайну я хранила, сколько могла, проговорилась только дочке. Наконец наши актеры вернулись из отпуска, собрались на первую репетицию, начинают читать свои роли... Доходит до реплики невесты. Пауза... «Ну девочки, читайте уже», — произносит кто–то, теряя терпение. «Зинаида Петровна, читайте!» — подбадривает режиссер. И вот тут я вижу отражение своего шока на всех лицах сразу...
Вообще, в актерской профессии всегда много неожиданностей. Да хоть прямо сейчас... В сериале «Гадание при свечах», который снимает московский режиссер Вадим Дербенев, мне предложили маленькую роль. Такая московская старушка — божий одуванчик... Надо было всего–то на день съездить в Москву, — но вдруг приезжает продюсер и сообщает, что теперь я бабушка главной героини и моя роль пройдет через весь фильм. Оказывается, именно мне предстоит обучить «внучку» всем тонкостям гадания...
Возраст
Прочитала недавно у Андрея Битова, что такое возраст... Мы тут ведь сами себя обманываем. Говорим, что это хорошо, но знаем, что плохо. Убеждаем себя, глядя в зеркало, что ничуть не изменились, но знаем, что старые... Конечно, это не подарок... И чужие ошибки замечать не так уж приятно, но теперь они буквально лезут тебе в глаза. Иногда думаешь: надо бы сказать, поправить. Но молчишь. Потому что сам в свое время прошел через те же ошибки. А научиться жить правильно на чужом опыте нельзя...
О внешности я как раз не переживаю. Потому что именно благодаря моим морщинам у меня сейчас появилось так много работы. Пик востребованности у актрис выпадает на юность и, как это ни парадоксально, возвращается в старости. Средний возраст — вот это по–настоящему тяжело. О больших, интересных ролях приходится надолго забыть. Годами сжимаешь себя в кулак, чтобы не разрыдаться, — и ждешь. Как раз тогда я и научилась вязать. Очень успокаивает, знаете ли. Вязала все! А теперь внучке связала безрукавочку — и больше не могу найти времени опять взяться за спицы. Некогда! Я снова нужна театру... К слову, Стефания Михайловна, у которой больше 10 лет не было достойной работы, спасалась еще интереснее. Приносила бутылочку вина и, вся такая праздничная, приходила к нам, девчонкам: «Девочки, а я сегодня испекла торт!»... И мне интереснее общаться с молодежью. У ровесников одни разговоры: где у кого болит. На мой взгляд, это пустая трата времени. А только заглянешь в молодые глаза — и тут же внутри тебя оживает желание прожить какой–то момент вот так, как живут они. Молодые старикам дают гораздо больше, чем мы им можем дать, вы знаете об этом?
Восторг
Как нашу «Свадьбу» принимали сейчас в Москве, особенно два последних спектакля, — о, это был восторг! Так долго нас не отпускали со сцены, так обильно кричали «Браво!» Через несколько минут у меня в руках оказалась целая охапка тюльпанов... И вдруг я совершенно безотчетно подхожу к авансцене и кидаю эти тюльпаны в зал. Публика взрывается воплем: «Букет невесты!» — и начинает расхватывать эти цветы. Сложно описать словами, что я почувствовала в этот момент...
Вот видите — и описать сложно, и слово какое длинное, красивое — восторг! А на деле — вспышка, секунда... Но такая, какую помнишь всю жизнь. Ну разве забуду я тот восхитительный момент, когда задерживала дыхание в галерее Уффици, опасаясь потревожить эту красоту?.. Или балет Бориса Эйфмана «Красная Жизель», когда на мгновение показалось, что вот сейчас лавина танцовщиков выхватит меня из зала...
А еще, бывает, взглянешь на себя в зеркало и подумаешь восхищенно: «Хороша!» Между прочим, я должна нравиться себе, даже если играю Бабу–Ягу. Характер — он же вовсе не в гриме, его не нарисуешь... А с возрастом актриса просто обязана быть красивой. Нарядной, элегантной — всегда. Да и не только актриса, пожалуй. Молодежь должна гордиться своими стариками...
