25 июля исполняется 25 лет со дня смерти Владимира Высоцкого — поэта и актера, а сегодня на канале «Россия» в 13.20 будет показан художественный фильм «Хозяин тайги»Четверть века назад Москва на две недели стала столицей мира. Олимпийские подвиги спортсменов заставляли многих из нас гордиться своей страной, они заражали оптимизмом. Горе, однако, тоже ходило рядом. Именно во время московской Олимпиады не стало Владимира Высоцкого...
Сегодня мы не случайно объединили два материала: один из них об актере, второй — о спортсмене. Александр Портнов не был знаком с Высоцким, Владимир Высоцкий не знал Портнова, но они все равно оказались вместе. В единый узел их связало время. Неумолимое время.
Прошло четверть века со дня смерти актера, а по меткому выражению Томаса Манна, «конкуренция у гроба» до сих пор продолжается и, по–видимому, закончится не скоро. Множатся песенные фестивали имени Высоцкого, открываются музеи в городах, где однажды бывал на съемках актер, издаются большими тиражами противоречивые воспоминания друзей и недругов... Тележурналист Наталья Крымова несколько лет работала над сериями фильма о Высоцком, казалось бы, ничего не упустила! Рассказала в своем телефильме о таланте и запоях актера, о срывах спектаклей, о влюбленностях, о парижском периоде семейной жизни, о предательстве друзей и верности любимых, о нелюбви властей предержащих к Театру на Таганке, о репетициях «Гамлета» и стихах... А многие из ближнего круга актера все же обиделись и фильм положили на полку. У каждого из знавших Высоцкого — своя правда и отношение к прошлым событиям.
Поди ж ты разберись, где — быль, а где — пыль. Но воспоминание о нем Валерия Золотухина — друга и сослуживца Владимира Высоцкого по Театру на Таганке — я все же чуть позже приведу.
А сейчас несколько слов о картине, в которой в сотый или тысячный раз (а кто считал?) Владимир Семенович возьмет в руки гитару и переберет струны: «И не судьба меня манила, и не золотая жила...»
Фильм «Хозяин тайги» снимали в 1968 году в Красноярском крае в поселке Выезжий Лог. Сюжет писателя Бориса Можаева (автора романа «Мужики и бабы») интересен в своем «ненадрывном повествовании», сверхзадачу фильма выразил герой предельно просто: «Вещички–то я найду. Как теперь людям в глаза смотреть? Они ж теперь замки покупать начнут. Тьфу, срамота! Доверие оскорблено».
А дело было так. В глухом селе, затерянном на бескрайних просторах тайги, происходит ЧП — ограблен местный магазин. Расследовать дело поручено молодому участковому Василию — Валерию Золотухину, а бригадира Рябого, на которого падает подозрение, сыграл Владимир Высоцкий. Кстати, в фильме и милиционер, и шантажист поют, причем поют настолько хорошо и в тему, что визитной карточкой картины стали именно песни: «Ой, мороз, мороз...» в исполнении Золотухина и «Протопи ты мне баньку, хозяюшка», которую Высоцкий сочинил по ходу съемок фильма.
Хочу отметить, что за каких–нибудь 10 лет советское киноискусство породило целую галерею милицейских образов. Простые милиционеры (не путайте с криминалистами и следователями) были симпатичные и обязательно чем–то запоминались: моложавый и нерешительный Леонид Харитонов в фильме «Улица полна неожиданностей», старомодный и мешковатый участковый Анискин в исполнении Михаила Жарова. А чего стоил один дядя Степа — милиционер из детской книжки?! Неопытный милиционер из фильма «Хозяин тайги», которого как–то необычно, без пальбы и погонь на шикарном авто оттеняет отрицательный герой Высоцкого, продолжит этот запоминающийся ряд.
В далеком 1968 году актеры и специалисты съемочной группы картины «Хозяин тайги» квартировали в частных домах, окна которых выходили на тайгу, а удобства — на дворе, за сараем. С погодой группе не повезло: из 30 экспедиционных дней снимали только две недели, но в дни простоя в поселок приезжали строительные бригады, сплавщики, словом, те, кто работал рядом в тайге, и приглашали Владимира Высоцкого к себе с выступлениями. Материалы красноярских газет того времени рассказывают о множестве таких творческих встреч, потому что журналисты были командированы в Выезжий Лог на весь съемочный период и некоторые из газетчиков тоже выезжали на концерты и встречи.
Популярность Высоцкого в СССР в 1968 году была одновременно и велика, и таинственна. Его песни, конечно же, не передавали по радио «Шансон», он почти не появлялся на ТВ и на страницах газет, но «сарафанное радио» любило легенды, придумывало их с неиссякаемым удовольствием и утверждало, что обладатель голоса с хрипотцой знаком с лесоповалом: мол, сидел в тюрьме то ли за антисоветчину, то ли за уголовщину. А иначе откуда такое знание жизни в песнях?
И вот те раз — судьба подкинула «Хозяина тайги» и образ бригадира Рябого так кстати! Высоцкий так вошел в образ шантажиста, что вначале демагогическая красивость его речей отдает лишь пошлостью бывалого рецидивиста, а в финале уже веришь его угрозам, что «закон — тайга» и как знать, кому повезет сегодня...
Впрочем, когда актер стал легализованной персоной для СМИ, он развеял все мифы своих поклонников. И зрители увидели в Высоцком, конечно же, не уголовника Рябого, а бунтаря Гамлета, который к микрофону подходил, «как к амбразуре», потому что жил, как мы знаем, с «открытым нервом в закрытой стране». А не в Датском королевстве...
Но на друзей и любящих женщин Владимиру Высоцкому везло, и об этом свидетельствуют горы изданных мемуаров и два взрослых сына.
Приведу воспоминание о съемках фильма «Хозяин тайги» известного актера Валерия Золотухина. Согласитесь, лучше один раз процитировать, чем десять раз додумать ситуацию. Впрочем, пардон, лучшими из лучших считал наш герой все–таки горы. Горы на все времена, а не ситуацию. Итак, маленькая история больших артистов.
«Мы жили на постое у хозяйки Анны Филипповны в пустом брошенном доме ее сына, который оставил все хозяйство матери на продажу и уехал в город, как многие из нас.
А в окна глядели люди, жители Сибири. Постарше — поодаль стояли, покуривая и поплевывая семечками, помоложе — лежали в бурьяне, может, даже не дыша. Они видели живого Высоцкого, они успевали подглядеть, как он работает. А я спал, мне надоело гонять их, а занавески сделать было не из чего. Когда видели, что мы днем дома, приходили и просили меня как сторожа «показать им живого Высоцкого вблизи». И я показывал. Вызывал Владимира, шутил, дескать, «выйди, сынку, покажись своему народу...». Раз пришли, другой, третий и повадились — «вблизи поглядеть на живого».
А потом, думаю (ух, голова!), а чего ради я его за так показываю, когда можно за что–нибудь? Другой раз, когда ходоки пришли, я говорю:
— Несите, ребята, молока ему, тогда покажу.
Молока нанесли, батюшки! Не за один сеанс, конечно. Я стал сливки снимать, сметану организовали... излишки в подполье спускал или коллегам относил, творог быстро отбрасывать научился, чуть было масло сбивать не приноровился, но тут Владимир Семенович пресек мое хозяйское усердие.
— Кончай, Золотухин, молочную ферму тут разводить. Заставил весь дом горшками, не пройдешь... куда нам столько? Вези на базар в выходной день.
Он–то не знал, что им приторговываю помаленьку. И тут я подумай, а не дешевлю ли я действительно с молоком–то? А не брать ли за него чего покрепче? Самогон, к примеру... Мне ведь бабки не продавали, я ведь милицейскую форму–то не снимал ни днем, ни ночью. Ну на самогон–то я, конечно, деньги сам давал, лишь бы нашли–принесли, что они и делали охотно... лишь бы поглядеть на живого.
Прости ты меня, Владимир Семенович, грешен был и остался, винюсь, каюсь... Но сколько бы чего и кому теперь сам ни дал, чтоб на тебя, на живого одним глазком взглянуть...»
