Чем жила Беларусь в марте 1945 года

За два месяца до победы в Беларуси оставалось еще много проблем, вызванных войной. Решить их сразу не было возможности. Как государство и общество боролись с разрушительными последствиями нацистской оккупации, вспомним, листая документы из фондов НАРБ. Задачи, которые стояли в марте 1945-го перед страной, были и частные — где найти койки для беременных, и глобальные — как побороть бандитизм, когда в лесах западных районов еще скрывались антисоветские вооруженные формирования.

На всей территории СССР, бывшей под немецкой оккупацией, шел учет ущерба, причиненного захватчиками. О том, как это было непросто — сосчитать, оценить, сообщал главе правительства и Компартии Белоруссии Пантелеймону Пономаренко председатель Молодечненской областной комиссии по расследованию злодеяний немецко–фашистских захватчиков И.Ф.Климов.

В Молодечно комиссия начала работу еще в конце октября 1944 года. Специальной листовкой население оповестили «о подаче заявлений об ущербе, причиненном немецко–фашистскими оккупантами и их сообщниками». Однако вала жалоб не последовало. Оказалось, не до всех дошла информация. По словам Климова, «недоставало счетных работников».

Хотя к 22 марта по колхозам, промышленности, здравоохранению, культуре и образованию, строительным организациям, кинофикации и автотранспорту потери все–таки суммировали. Получилось 392 миллиона рублей. Как минимум.

Трудности с подсчетами того времени отзываются по сей день. Цифры 1945 года кочуют в позднейшие отчеты, оттуда в научную литературу, прессу. В результате многие потери военного времени до сих пор остаются заниженными. Совершенно очевидно, что заново оценить их сегодня невозможно.

В западных районах вообще было нелегко работать. 15 марта в секретном донесении Сталину, Молотову и Маленкову нарком внутренних дел СССР Л.П.Берия говорил: «В западных областях Украины и Белоруссии, а также в уездах Литовской ССР с преобладающим польским населением активно действуют формирования польской военно–повстанческой организации Армия Крайова.

Практическая деятельность этих организаций направлена на саботаж и срыв мероприятий органов советской власти, совершение диверсионных и террористических актов.

В западных областях Белорусской ССР аковцами совершено террористических актов — 220, диверсий — 24, нападений на государственные учреждения и предприятия — 42.

7 февраля с.г. в дер. Мелыпаны Гродненской области бандой поляков совершено убийство уполномоченного сельсовета Новогрудского и его семьи численностью 6 человек. Трупы убитых сожжены вместе с домом.

На территории Барановичской и Гродненской областей БССР под руководством поручика польской армии Заянчковского Чеслава (псевдоним Рагнер) действовало соединение Новогрудского округа АК — «Юг».

В период немецкой оккупации Белоруссии Рагнер со своим подразделением использовался немецкими контрразведывательными органами в борьбе против советских партизан, за что получал от немцев вооружение и боеприпасы.

После освобождения Белоруссии бандами Рагнера совершены десятки террористических актов и налетов на государственные учреждения».

В декабре 1944–го Рагнер был убит в перестрелке сотрудниками НКВД. Но до полного спокойствия было далеко.

31 марта секретарь Полоцкого обкома КП(б)Б Я.А.Жилянин в телеграмме секретарю ЦК КП(б)Б Н.В.Киселеву сообщал, что «в Шарковщинском районе при взятии дезертиров вооруженная банда напала на истребительный отряд, в результате перестрелки ранено два человека и уведено четыре человека истребителей. В ночь на 29 марта убита председатель Воронковского сельсовета Шарковщинского района Булько Лидия Алексеевна».

Ситуация на западе Белоруссии оставалась напряженной еще несколько лет...

Тем временем в Минске думали о том, как вернуть вывезенное нацистами в Германию «промышленное, а также лабораторное оборудование научно–исследовательских институтов и высших учебных заведений, книжный фонд, экспонаты Государственной картинной галереи и музеев Белоруссии, имущество театров и киностудий». Прежде чем «командировать в распоряжение 1, 2 и 3–го Белорусских фронтов руководящих инженерно–технических и научных работников» для поисков национального достояния, Пономаренко приходилось испрашивать одобрения у зампредседателя правительства СССР Г.М.Маленкова. И, кстати, поиском книг из Госбиблиотеки БССР в Германии по поручению Пономаренко занималась журналист «СБ» Мария Ваганова.

Просьба Пономаренко была очень кстати. Весной 1945 года Белоруссия сильно чувствовала на себе последствия оккупации. Масштабы ограбления и опустошения страны нацистами были столь велики, что в Белгосуниверситете невозможно было нормально организовать занятия студентов. Инструктор отдела пропаганды и агитации ЦК КП(б)Б Т.А.Ларионова, посетив вуз, докладывала 24 марта со всей откровенностью секретарю ЦК КП(б)Б Т.С.Горбунову: «Занятия проводились в трех местах. Факультеты: филологический, исторический и журналистики — в школе № 2, по ул. Энгельса; факультеты географический и биологический — в доме № 9 по улице Витебской, факультеты физико–математический и химический — в корпусе физико–математического на территории б. Университетского городка.

Учебная база университета чрезвычайно бедна: библиотека насчитывает всего 37 тысяч книг, особенно не хватает учебников по ряду филологических дисциплин и литературы научного характера.

Вся имеющаяся мебель на факультетах, размещенная в школе № 2, была разбита, растащена на дрова студентами, выброшена. Прошедшие 10–дневные каникулы не были использованы для починки поломанной мебели, это привело к тому, что первые дни занятий II семестра студенты вынуждены были сидеть на топчанах (оставшихся от заочников и служивших им кроватями) или слушать лекции стоя. Столов тоже недостаточно. Такое положение заставляет студентов сидеть спиной к преподавателю в ужасной тесноте, что мешает записывать лекции. Мебель вся не крашена, грязная, залита чернилами, исчерчена, изрезана ножом.

Учебные помещения, все без исключения, совершенно не отапливались из–за отсутствия дров, каменного угля, который, благодаря бесхозяйственности, был растащен неизвестно кем.

В общежитиях холодно, грязно, закопченные, сырые стены, нет электрического освещения, студенты вынуждены сидеть и заниматься с коптилками.

Студенты питаются в столовой фабрики–кухни, где для этого им приходится терять 2 — 3 часа в день, магазина студенческого по отовариванию карточек нет, и большая часть карточек у студентов пропадает неотоваренная, особенно жиры и сахар.

Из–за нехватки одежды и обуви часть студентов систематически не посещают занятия, например, студентка Питина в течение 2 недель не ходила на лекции и в столовую из–за отсутствия обуви, и до сих пор не принято никаких мер ни по линии профсоюза, ни ректората по обеспечению ее необходимой обувью.

Вследствие холода студенты сидят на лекциях в шубах, шапках, в перчатках, лекции не записывают».

То, что в университете негде было заниматься и приходилось мерзнуть, то в разрушенном Минске (или любом другом городе Белоруссии) это не было чем–то удивительным. Послевоенная разруха была явлением во многом объективным. Схожая сложная картина наблюдалась и в медучреждениях. Об этом свидетельствует докладная записка наркома здравоохранения М.И.Коваленка. Наркома беспокоило, что в БССР высокая детская смертность. Одной из причин он называл «резкое ухудшение здоровья детского населения и женщин в результате 3–летней немецкой оккупации, неполноценного питания этих контингентов в городах и районах в настоящее время, особенно в наиболее пострадавших от немецких оккупантов, и недостаточно удовлетворительной организации медицинской помощи».

Нарком не скрывал, докладывая Пономаренко, что «почти во всех городах, городских поселениях и рабочих поселках БССР беременные женщины и кормящие матери до сих пор не полностью получают установленный Указом Верховного Совета СССР от 8 июля 1944 г. дополнительный паек (Минск, Могилев, Гомель, Барановичи, Полоцк, Петриков, Орша, Мозырь), а в некоторых местах они совсем не получают его (Клецк, Ошмяны).

В Минске фактически нет ни одной детской больничной койки, так как одно намеченное под детскую больницу помещение детских яслей занято общежитием ЦК КП(б)Б, другое отдано под областное управление НКГБ, а равное соответствующее здание не предоставляется.

Открытая же в клиническом городке детская клиника удалена от центра города и теперь не принимает маленьких детей из–за холода в палатах по причине, что из–за отсутствия света размерзлись трубы отопления и теперь на ремонте.

В Могилеве больные дети не госпитализируются из–за холода в больнице. На холод в больницах и плохое, не соответствующее больному ребенку питание жалуются большинство главврачей больниц БССР.

Оба довоенных городских роддома в Минске сгорели, а новый, несмотря на постановление СНК БССР № 22 от 10.01.1945 г., не открыт потому, что намеченное здание передано филармонии. В связи с этим роженицам приходится обращаться за помощью в клинический городок, где в акушерской клинике сейчас находится 100 рожениц и свободных коек нет. А если добавить, что клингородок находится в 5 км от центра города, в городе отсутствуют трамвай и автотранспорт для населения, то женщины часто рожают дома, что повышает смертность новорожденных».

Одновременно в нескольких районах БССР распространялись эпидемии. Как сообщали 24 марта заведующий оргинструкторским отделом ЦК КП(б)Б В.И.Закурдаев и заведующая сектором информации ЦК КП(б)Б А.Т.Степаненко секретарю ЦК КП(б)Б В.Н.Малину, «в Новогрудском районе в течение марта наблюдается увеличение заболевания населения сыпным тифом. Профилактические мероприятия со стороны райздравотдела и госсанинспектора по району не проводятся. Районная больница содержится в антисанитарном состоянии, нет кроватей, больничного белья, отсутствует топливо, питание больных неудовлетворительное. Городская баня из–за отсутствия топлива не работает. В сельсоветах бань и вошебоек до сих пор еще не построили, несмотря на решение райисполкома.

Общежития учебных заведений содержатся в антисанитарном состоянии. Имеются факты заболевания сыпным тифом студентов педагогического училища и учащихся ремесленного училища.

В Ляховичском районе до настоящего времени в 13 сельсоветах эпидемия сыпного тифа все еще не ликвидирована. Сельсоветы постройкой бань и вошебоек не занимаются.

Растет число инфекционных заболеваний также в Дивинском районе Брестской области. Созданные две эпидемические группы, при наличии в районе всего 4 медработников, не в состоянии обеспечить проведение всех мероприятий, необходимых для борьбы с эпидемией. 50% населения района болеют чесоткой, а в Радостовском сельсовете чесоткой болеет все население».

Что можно было перво–наперво сделать в такой ситуации? «Новогрудский, Ляховичский и Дивинский РК КП(б)Б обсудили положение в районах и наметили мероприятия по ликвидации эпидемических заболеваний», — говорит архивный документ.

Пример того, как надо не только обсуждать, но и действовать давало постановление СНК СССР от 24 марта «О мерах по восстановлению общественного животноводства в колхозах Белорусской ССР». В документе четко прописывались меры стимулирования трудящихся. Например, «доярке–скотнице, обслуживающей не менее 10 коров и нетелей, за получение телят от каждой коровы и нетели и полное сохранение всех полученных телят до передачи телятнице в 20–дневном возрасте выдавать одного теленка в 4–месячном возрасте, а при выращивании не менее 90% телят от количества закрепленных коров и нетелей выдавать одного ягненка в 4–месячном возрасте или одного поросенка в 2–месячном возрасте». Конюху полагалось «за выращивание до 6–месячного возраста от закрепленной группы не менее 6 жеребят от каждых 10 кобыл выдавать 1 теленка или 2 ягнят в 4–месячном возрасте». Пономаренко в ответ на постановление союзного правительства предложил: «Надо разработать свое решение, где даже распределить выделяемый завозимый скот и инвентарь. Утвердить титулы меры поощрения за уход».

Поощрением активных работников, внимательным изучением проблем, как видим из документов, государственные деятели пытались улучшить жизнь на местах. Но понадобились годы, чтобы залечить раны войны. И теперь, пожалуй, лишь люди преклонного возраста подтвердят: да, так и было — республика с трудом возрождалась после трехлетней оккупации и опустошения. Благодаря архивным документам мы можем вернуться в прошлое, чтобы оценить, как удавалось предкам устраивать новую жизнь. Но главное — это была мирная жизнь. Она продолжается по сей день. 70 лет назад о том, как мы живем сегодня, могли только мечтать. И поэтому особенно ценен труд тех, кто закладывал основы нынешнего благополучия.

cultura@sb.by

Советская Белоруссия № 65 (24695). Вторник, 7 апреля 2015