Великая французская контрреволюция

Что происходит, когда буксует локомотив? Останавливается весь состав. Франция является локомотивом европейской интеграции, и есть даже какая–то скрытая символика в том, что именно французы затормозили этот процесс. Согласно официальным данным, почти 55 процентов проголосовавших опустили в урну конверт с одним маленьким словом «Non».

Вряд ли стоило надеяться, что 42 миллиона человек (столько было внесено в списки) осилят 450–страничный документ Конституции. Так что, по сути, референдум превратился в вынесение вердикта Евросоюзу, по крайней мере, современным процессам внутри него.

Европа стала слишком большая, и в ней легко потеряться — претензия ультраправых Жан–Мари Ле Пена. Французы боятся Турции, боятся «новых» европейцев. Референдум — это, конечно, ответ очередным претендентам на членскую карточку, той же Турции или Украине.

Коммунисты и социалисты научены современным опытом расширения ЕС. Новые страны, уровень жизни и зарплаты в которых ниже, чем во Франции, принять приняли, а кто будет за все платить — не подумали. А платит налогоплательщик из Бургундии, который не желает далее снижать свой уровень жизни только для того, чтобы повысить его в Латвии.

Какие–то там мсье в Брюсселе будут определять, имеем ли мы, французы, право есть французский камамбер? Так образно можно описать общее недовольство французов.

Главный смысл Конституции, ее экстракт: она – еще один шаг на пути превращения Европы в конгломерат, супергосударство. Далеко не заключительный, но все–таки шаг в данном направлении. Стоит ли идти на такие жертвы, лишь бы американскому госсекретарю было удобно звонить «в Евросоюз» по одному телефону, вопрос открытый. Пока единой внешней политики ЕС, по крайней мере настолько единой, насколько декларируется, нет. Это касается и позиции в отношении Беларуси. Тем более позы политиков не являются консолидированным мнением всего населения.

Политикам, не мешало бы озаботиться своими собственными проблемами. Французы показали, что не очень–то доверяют собственным государственным деятелям и СМИ. И одни и другие, сомкнув ряды, единым фронтом выступали за Конституцию и проиграли.

Впрочем, французский президент все равно выглядел достойнее многих своих коллег, так как доверил право решать своему народу. Соблазн решить все в парламенте был велик, и можно не сомневаться, что нужный результат, как в Германии, был бы достигнут, но вряд ли это придало бы легитимности Евросоюзу. Французы доказали, что важнейшие для страны решения должны приниматься на референдуме. Референдум – глас народа.

Говоря о причинах провала, можно согласиться, наверное, и с мнением «Файнэншл таймс» о том, что экономические реформы важнее судьбы Конституции. Без них, утверждает газета, ЕС не сможет достичь своих политических целей. В этом смысле, возможно, выбран не самый удачный момент, так как экономика Европы впала в летаргический сон.

Ситуация заслуживает спокойного анализа. История ЕС знает несколько примеров того, что с подобными кризисами можно справляться: Великобритания, к примеру, так и не вступила в зону евро, однако для валютной интеграции катастрофических последствий это не имело.

Конституция — это договор между 25 странами — членами ЕС, и она не может вступить в силу, пока все они не ратифицируют документ. Так что отрицательный результат во Франции подобен смерти для ЕС. Так, по крайней мере, говорилось до референдума. После него тон сменился: «ничто не может остановить движение Европы вперед, Франция — это еще не вся Европа». Из Брюсселя посылают сигналы, что возможен «индивидуальный подход в каждом конкретном случае». Однако велика вероятность того, что французский вариант не будет такой уж частностью. Завтра голосование в Нидерландах. В Голландии противники Конституции лидируют с отрывом в 20 процентов. Впереди еще проверка «на прочность» в Дании, Великобритании, Польше, где количество евроскептиков также очень велико...