Знаете такой анекдот? Укорили как–то полешука: «Что ты за человек?» Он и отвечает: «Я не человек, я — пинчук». Если где–нибудь в Пинском уезде и было возможным сочинить такую придумку, то только не в Столине.Это теперь Столин — районная столица. А раньше... Впрочем, давид–городокская интеллигентность, известная некоторая пинская чопорность, разбавленная отнюдь не простой всеполесской напористостью, ничуть не умаляют характер столинцев и жителей окрестных деревень.
Недавно, путешествуя совсем по другим, малоизвестным брестской стороне краям, наткнулся на скромного собирателя разного рода старины. Разговор мы вели в хате, сруб которой был поставлен как минимум лет 115 назад. От смолистых балок веяло временами далекими, а на комоде пространство деревенской хаты уплотнял ряд глиняных кружек. Заметив мой потеплевший от созерцания глиняной посуды взор, хозяин через минуту принес вещь, как мне показалось, раритетную, старинную: «А вот кувшин–холодильник. Привез из столинской деревни. Наполняешь парным молоком, а оно через какое–то время в лед превращается. В какой–то момент показалось, что холодильник по сравнению с таким кувшином ничто!.. И вылеплен он в наше время, может быть, год–два назад...» Порадовавшись за современное мастерство полешуков, я мысленно отправился на Столинщину.
Путешествовать здесь лучше всего на автомобиле. Железная дорога обходит город стороной. И ближайшая к Столину на линии Лунинец – Сарны (уже Украина) станция — Горынь. Вообще–то Столинщина и для случайного странника — магнит. Здесь, считай, невозможно заблудиться. Если в райцентре проживает немногим более 10 тысяч человек, то население всей Столинщины — за 80 тысяч... Большие, на сотни дворов села, с мастеровым людом едва ли не в каждой хате — будто путеводные звезды по уникальному белорусско–украинскому полесскому пограничью.
Не счесть в Столинском крае и талантов литературных. Портрет Столинщины — в романах русской писательницы Лидии Обуховой «Глыбинь–городок», «Море Геродота» Павла Мисько, рассказе Владимира Короткевича «Страна Цыгания», очерке Веры Полторан «За рекой Горынью». А в деревне Новое Бережное — родительские корни писателя Юрия Олеши. И не продай Олеши–старшие свою столинскую усадьбу Юнище, кто знает, может быть, у автора «Зависти» и «Трех толстяков» был бы столинский адрес.
Но времена и звезды распорядились иначе. И для историков литературы и столинских краеведов осталось лишь такое олешинское свидетельство: «О моем отце я знаю, что он был когда–то, до моего рождения, помещиком. Имение было порядочное, называлось Юнище. Оно было продано моим отцом и его братом за крупную сумму денег, которая в течение нескольких лет была проиграна обоими в карты. Отголоски этой трагедии заполняют мое детство. Я вспоминаю какую–то семейную ссору, сопровождающуюся угрозами стрелять из револьвера, — и ссора эта возникает, как вспоминаю я, из–за остатков денег, тоже проигранных...» Вечный путешественник из Минска в родные столинские края поэт Михаил Шелехов написал в одном из стихотворений (а пишет он одинаково ровно на трех языках — белорусском, русском и украинском. Случай, согласитесь, в постсоветской литературе уникальный!): «Я ведаю нават i тое, / Як робiцца атамны выбух! / А вось заснаваць я няздатны / Мястэчка Давыд–Гарадок». Поэт, душой и сердцем принадлежащий Столинщине, Полесью, самому трудолюбивому его эпицентру, пальму созидательного первенства отдал своим пращурам. Они, столинцы, во все времена шли в ремеслах и множестве мастеровых занятий впереди других... Потому и на базарах приметными торговцами были полешуки из столинских окрестностей. Это уж точно о них: «...Пинчуки продают свои товары, как то: сушеную и копченую рыбу, свиное сало, окорока, разного рода ветчину, соленых уток в бочонках, сушеные грибы и т.п. Кроме того, продают воск, мед, холст, особую тонкую ткань для завешивания окон для защиты от нападения мух и комаров, шляпы, картузы домашнего изделия, плетенные из мелких деревянных прутиков или пластинок, лук и разные огородные овощи». Как не позавидовать такой ярмарке!
Такие вот столинские окрестности, такой вот край с городом Столином в центре, известным среди «городов погорыньских» еще в ХII — ХIII веках.
