Да, в истории нашего города Менеска, Менска, Минска по–прежнему хватает белых пятен. Так, до сего времени историки, ученые, исследователи предполагают, спорят, размышляют об истинной дате рождения города. Путаница происходит и с названием города. По историческим документам, почти до ХVI века его называли Менеск.
Через много веков название Менеск трансформируется в Менск, и проживет это имя до 1939 года. Хотя и потом старожилы будут упрямо звать свой город Менском. В моем семейном архиве сохранилась довоенная фотография родителей: на стене тогдашнего первоклассного кинотеатра «Чырвоная зорка» красовалась надпись — «Менск... 1939».
Поддавшись общему желанию докопаться до истины, осмелюсь и я высказать собственное предположение относительно наречения города. Однажды, перебирая святцы — перечень православных имен, натолкнулась на имя Менигн, что в переводе с греческого обозначает «крепкий подколенок». А что, подумалось мне тогда, если основанием для названия древнего Менеска не явились экономические предпосылки, а стало образное решение, данное самим князем Чародеем — мудрым, тонким политиком и искусным дипломатом? Ведь христианское имя Менигн диктует будущему форпосту южных границ полотского княжества определенные задачи: «подколоть» противника, вторгшегося на порубежье, не допустить к священным землям Полотска. Да и знак внимания к христианской религии налицо. Автор «Географии Минской губернии» А.Смородский как бы подкрепляет мою версию своей информацией о том, что «...самая возвышенная часть города находится при устье речки Мениги, от которой получил свое название Менигскъ».
В 1873 году о главном городе Северо–Западного края Российской империи историки писали: «Центр Минска лежит на равнине или даже на низменности, а края его раскинуты на возвышенностях и крутизнах, благодаря чему представляется красивый вид, особенно с Борисовского тракта, недалеко от бывшего предместья Комаровки, вошедшего в состав города. Отсюда раскидывается панорама холмов и пригорков с возвышающимися на них высокими зданиями и незначительными долинами самых разнообразных форм... Прежде всего открываются аллеи Городского сада, потом здания на так называемом прежде Новом рынке, Архиерейская церковь с архиерейским двором, затем выступает Соборная площадь, называемая ранее Высоким рынком. На ней виднеются православный собор, костел и губернаторский Дом. Направо от Соборной площади город как бы разрывается и тонет в долине Низкого рынка, закрытой Троицкой горой, базарной площадью. Наконец, вдали от Троицкой площади блестит серебром река Свислочь, опоясывая часть так называемого Татарского конца и кладбища Сторожовку». Таковы географическая характеристика и лирический портрет города второй половины ХIХ века.
Город упорно продвигался с запада на восток, подминая под себя болота, заполняя долины, взбираясь на взгорья, поднимаясь все выше и выше. «Четыре ступеньки «узвышша» — так образно назвала бы я историческое развитие моего города за 9 столетий. Оно не было планомерным, ровным, предсказуемым. Скорее — скачкообразным, хаотичным. И так почти до ХVII века. Около 1810 года впервые появился «План города Минска с окружающей около оного ситуациею». Внешние укрепления феодального города, городские валы, разрушили и ликвидировали, сам он стал расти в юго–восточном направлении параллельно реке Свислочь. Эту, четвертую, ступень развития города и 
назвали «узвышша». Образовывалась новая прямая трасса, соединявшая Борисовский тракт с южными загородными направлениями, начинавшаяся у деревни Комаровка и проходившая посередине большого холма. Новая магистраль вызвала частичную перепланировку тупиковых, кривоколенных переулков, благодаря чему появились улицы Богоявленская (ныне — Комсомольская), Петропавловская (Энгельса), Губернаторская (Ленина). Убрали ветряк — мельницу, венчавшую взгорье. Образовывалась новая площадь, почти квадратная по форме, — самое высокое место в городе: на 10 метров выше Верхней Торговой и на 35 — Нижнего рынка. Новая трасса стала предтечей сегодняшнего главного проспекта города.
Если Менеск со своими Замчищем, Немигой и Низким рынком развивался во времена Средневековья, Верхний рынок создавался в эпоху Ренессанса, то Новое место (или, как образно назвал его поэт Владислав Сырокомля, Новый город, а народ нарек «узвышша») формировалось и развивалось в иных временных рамках. В моем понимании «узвышша» город достиг не столько благодаря географическому расположению самой территории на крутизне извивающейся Свислочи, сколько дав примеры духовного и социального развития. Предыдущие века, отступая, давали дорогу новому времени, новому мышлению. Особенно отличилась здесь вторая половина ХIХ века. Центральными улицами Нового города считались Крещенская (Интернациональная), Юрьевская (ее нет, находилась в районе музея истории Великой Отечественной войны), Захарьевская (часть нынешнего проспекта Независимости), Батальонная (Красноармейская)...
Как же часто приходится нам с горечью повторять: было, стояло, находилось... А ведь могло радовать, впечатлять, восхищать...
К концу Великой Отечественной войны в Минске из 1.300 каменных зданий сохранилось чуть более 200. Сегодня в «Свод памятников архитектуры и культуры» из старинного наследия занесено лишь несколько десятков... В 60–х я еще пробегала по Торговой улице, в начале 70–х — жила на старой Немиге, в начале 80–х стоял на своем месте первый городской театр, в конце 90–х меня встречал печальный силуэт старой Комсомольской — той, что у Немиги...
Есть в судьбе Минска нечто от божественного предназначения. Недаром, впервые попав в наш город, гости так восхищаются умиротворенностью, уютом и некоей просветленностью его старинного центра. Почему? Каждый из нас, возможно, ответит на этот вопрос по–своему...
Светлана ИВАНОВА, Минск.
Фото из коллекции лауреата премии «За духовное возрождение» Владимира ЛИХОДЕДОВА.
