Жизнь стала длиннее, а мир меньше. Бабушки с букольками голубых волос и поджарые мужчины с благородной сединой путешествуют по миру — взбираются на Фудзияму, потягивают чужое на вкус пиво и выстраиваются в очереди в Колизей. Искусство по–прежнему вечно, а жизнь, к счастью, не так и коротка. Путешествовать я очень люблю, принимать путешествующих обожаю. Осень выдалась жаркой: приезжали друзья из Пекина, Шанхая и Минска.
Шанхайские гости — молодая пара, она белоруска, он итальянец, познакомились и полюбили друг друга в Пекине, к нам в Карловы Вары прилетели из Минска: две недели гостили в Беларуси. Для Микеле это было первое знакомство с синеокой. Смеется: представлял ее примерно как Северную Корею — серой, унылой, что все люди одеты почти одинаково и никто не улыбается. Я удивлена, он после поездки — еще больше. Оказалось, что Беларусь прекрасна, а белорусы — замечательные, веселые и гостеприимные (ну, сами понимаете: за две недели парня закормили так, что при слове «драники» он стал меняться в лице). Ну и понял главное: если связываешь свою жизнь с белоруской, это не значит, что ты ее спасаешь.
В общем, сумели мы Микеле удивить. Я такие впечатления–удивления коллекционирую: очень мне нравятся эти неожиданные откровения о родной стране (особенно с учетом того, что и сама ввиду географической удаленности научилась смотреть на нее со стороны). Знаете, что Микеле больше всего удивило? Просторы. «Просторы здесь такие неожиданные, — рассказывает. — Мы могли ехать пятнадцать минут на машине и не встретить ни одного дома. Ни одного! А в Италии и трех минут не проедешь, чтобы хоть какое–то жилье не увидеть». В Китае жилья нет только в труднодоступных горах, а вот в центре пустыни Такла-Макан люди живут — я с ними говорила.
Лично я не удивлена. На наши просторы я смотрю иными глазами после первого года в Китае. Там ни один клочок земли не простаивает, там ценят каждое деревце, каждый кустик, буквально каждый сантиметр плодородной почвы. Настолько, что землю приносят на свои поля (они ведь в основном частные) каждую весну в корзинах, иногда проделывая немалый путь, чтобы ее добыть. Кладбищ в Китае практически нет: нельзя тратить драгоценную землю. Еще в Китае я научилась ценить воду на вес золота и не перестаю ее экономить везде — уже привычка. Очень редко беру в магазинах бесплатные пакеты: они засоряют природу, а я не могу забыть китайскую примету прихода весны: мешки полетели. Дерево, у которого все ветви облеплены такими вот бесплатными пакетами из магазинов, для меня и есть верная примета китайской экологической катастрофы — цены, которую страна платит за выдающийся экономический рост. Мне вот хочется, чтобы рост в Беларуси был, а экология сохранялась. И чтобы такие вот итальянцы, как Микеле, приезжали и радовались: что за дивная страна эта — Беларусь.
Ездят не только итальянцы и удивляются не только они. Недавно в одном из путешествий с приехавшей из Минска подругой познакомились с парой из России. «Мы из Москвы, но из понаехавших», — говорит молодой человек и добавляет, что раньше «работал стюардессой», а увидев наши с Аней удивленные глаза, поясняет: «Бортпроводником летал на «Аэрофлоте». Когда узнает, что мы из Беларуси, восторженно закатывает глаза: «О, Минск! Я всерьез подумываю о том, чтобы переехать туда жить». Настает черед жены закатывать глаза: «Ты ничего мне об этом не говорил!» А парень продолжает: провел недавно выходные в Минске, вернулся в полном восторге: «Это был тур свободы!» Закатываем глаза мы с Аней. «Да, тур свободы, — продолжает он. — Все санкционные у нас продукты у вас в свободном доступе. Казино — пожалуйста, сколько хочешь. Курить в общественных местах — нет проблем». И, почти перейдя на шепот: «И черных у вас почти нет».
Вот честно: сколько уже времени после этого разговора прошло, а я все вспоминаю его и думаю: вот мы хотим, чтобы нас видели такими — с санкционными продуктами, казино и курением? Или нам больше нравится что–то еще?
Или вот. Я сейчас работаю над материалами о Венгрии для своего проекта «Без железного занавеса». Вообще проект этот оказался гораздо труднее, чем я ожидала, когда его задумывала, но это уже не имеет значения — я его сделаю. Почти всем своим собеседникам в разных странах я задаю один и тот же вопрос: что есть ваша национальная мечта? И он оказывается самым трудным. Люди, добившиеся успеха в жизни, пережившие свою перестройку, вдруг теряются и не знают, что сказать. И вот я думаю: а что есть наша белорусская мечта? Чего мы хотим для себя и как мы хотим, чтобы нас и нашу страну воспринимали в мире? Может, подскажете?
sbchina@mail.ru
Советская Белоруссия № 246 (24876). Суббота, 19 декабря 2015
