Мы вступили в красивую, но немного грустную пору под названием исход лета. Дальше — осень. И традиционный народный календарь уже вовсю оперирует ориентирами, понятиями и категориями, имеющими отношение, казалось бы, к еще далекой от нас зиме.
Начинает следующую неделю 20 августа Митрофан. По этому дню предугадывали, какой окажется первая половина осени до середины октября. Звездное небо обещает мягкое тепло ее золотого периода. Хмурое утро с накрапывающим дождем предупреждает: без зонтов не обойтись.
21 августа — Мирон–ветрогон, соответственно часто день ветреный. А еще: какой Мирон — такой и январь.
22 августа — Матвей (Мацей). Значительная часть полевых работ завершена или близится к завершению, так что «пасля Мацея мужык на полi ўжо не пацея».
23 августа — Лаврентий (Лаўрын). Если дует ветерок тихий, дождик идет слегка накрапывающий, значит, предстоящие осень и зима тоже будут спокойными, без шквалистых ураганов, буйных метелей и трескучих морозов. Если в этот день стоит жаркая погода или льют сильные дожди, такое «надвор’е» может продержаться долго.
Обычно с Лаврентия у нас начинали возить на мельницу зерно: «на Лаўрына спяшайся да млына». И первый поход с новым урожаем всегда воспринимался настоящим семейным торжеством.
К концу августа близится к завершению уборочная, финальным праздничным аккордом которой и много лет назад, и теперь становятся дожинки. Обряд дожинок выражал благодарность полю за уродившийся хлеб и надежду на щедрость нивы будущего года. В южных регионах Беларуси дожинки могли отмечать даже два раза: малые — по окончании уборки ржи и большие — когда уже свезены с поля яровые. Каждый регион имел свои особенности в проведении этого очень важного обряда, но неизменными оставались чувства и эмоции: торжественность, трепетность, ощущение значимости события, в том числе и для будущего, ведь нива, по представлению наших предков, имеет память и запоминает отношение людей к себе.
В день дожинок белорусские крестьянки надевали свою лучшую одежду и сам «пан–гаспадар» готовил богатую «святочную вячэру». По старинной традиции во время работы жнеи пели особые «жнiўныя» песни. Причем исполняли их в строгом порядке и очередности. Например, песни «позняга жнiва» были отмечены отдельно: «ярыну жнучы». Во время трудной, по–настоящему великой работы жнеи поддерживали друг друга, а еще надеялись на помощь эфемерных добрых сил. Среди них — Спешка–спорышка — своеобразное воплощение спорости, ловкости, быстроты. Спешка–спорышка вспоминается в различных призывах–приговорах в процессе работы. На Гродненщине ее вообще считали «апякункай» всей жатвы. Представлялось, что Спешка прилетает «белым легкiм ветрыкам, на белым матылёчку» и помогает в трудной работе. У белорусов Смоленщины она приобретала антропоморфный образ и, совсем как подружка–товарка, могла «обегати своей постаттю вокруг, помочь жати, приходить полудновати со своею краюшкаю». А если по каким–то обстоятельствам — из–за потери кормильца или по болезни — какая–то семья в общине опаздывала с уборкой, на помощь ей приходили толокой родственники и соседи, кто уже управился со своим наделом. Так было заведено в Беларуси «з прадвеку вечнага».
