Чему учат в школе? Самый очевидный ответ: правилам языка, историческим фактам, физическим законам, математическим формулам и так далее. Почему же уровень образованности падает? Работают тысячи учителей, печатаются солидными тиражами учебники, совершенствуются программы, методы обучения... Школьников нагружают важными знаниями, разгружают от устаревших, а они после 11 лет обучения допускают по 30 ошибок в диктанте. И все уже запутались в этой вечной задаче: у кого отнять учебные часы и кому прибавить, как переписать учебник и где найти мотивированного учителя. Тем временем во всем мире говорят о том, что учить нужно тому, чего нельзя найти в энциклопедиях и в интернете.
Анализируй это
— У нас о качестве образования судят по количеству: дошкольников, студентов, победителей олимпиад и так далее, — рассуждает кандидат педагогических наук, представитель международного бюро просвещения ЮНЕСКО и член Общественно–консультативного совета при Администрации Президента Юрий Загуменнов. — И по этим показателям мы впереди планеты всей. Наш школьный курс чуть ли не вдвое насыщеннее формулами, понятиями и литературными героями, нежели западный. И поэтому считается, что наши школьники априори знают больше. Однако в современном мире энциклопедические знания не являются критерием качества системы школьного образования. Так же, как и победы в международных предметных олимпиадах, ведь в данном случае речь идет об успехах только 1 — 2 процентов учащихся.
Еще 10 лет назад в ЕС началась «гонка в сфере образования»: чьи выпускники школ быстрее соображают и решают реальные теоретические и практические задачи, основываясь на знаниях из разных областей? Поскольку умение грамотно пользоваться информацией и есть главный критерий успешности на рынке труда. Организация по экономическому сотрудничеству и развитию, в которую входят 20 самых развитых стран мира, разработала международную систему оценки качества образования PISA. Эти задачи, рассчитанные на 15–летних школьников, проверяют то, что ученые–педагоги в своем кругу называют «базовыми компетенциями», «функциональной грамотностью» и прочими мудреными словами. Для широкой публики они объясняются очень просто. Допустим, один человек знает 1.000 английских слов, другой — только 100. Но при встрече с иностранцем тот, у кого словарный запас больше, зачастую начинает мычать и отчаянно жестикулировать. А тот, у кого лексикон скуднее, ухитряется толково ответить на вопрос или показать дорогу. То есть у одного знаний больше, но другой лучше умеет их использовать. Во многих странах за результатами этих исследований следят с таким же азартом, как и за выступлением национальной сборной на Олимпиаде: затаив дыхание ждут, кто же окажется первым, кто вторым, кто третьим. Лучше всего на эти вопросы отвечают финские школьники, а российские среди 57 стран занимают места в последних рядах вместе с Индонезией и Мексикой. В 2000 году Германия показала довольно позорные результаты — и это было воспринято чуть ли не как национальная угроза, тут же приняты экстренные меры.
— Почему юные финны неизменно показывают лучшие результаты? Потому что у них нет разрыва между знаниями сильных и слабых школьников (в этом исследовании участвуют ученики совершенно разных школ, а не лучшие из лучших), — объясняет Юрий Леонидович. — А у нас, как и в России, между элитарными гимназиями, лицеями и обычными школами огромная пропасть. Хорошо, прекратили отбирать детей по способностям в начальную школу. Зато по–прежнему отбирают в 5–й класс... И мотивированные родители везут свое чадо через весь город за качественным образованием, потому что в гимназии — лучшие учителя, лучшая материальная база, больше уроков... А необходимо сделать так, чтобы образование стало качественным в обычной школе!
Ум за разум
Развитые страны мира уже давно отказались от деления детей на группы по «уму». Исследования убедительно доказали: в начальной и базовой школах одаренные дети, которые учились в обычных классах, достигали тех же успехов, как и те, кто учился в специально отобранных классах для «умных». Но при этом в обычных классах успеваемость слабых учеников повышалась. А отличники могли получить дополнительное и углубленное образование на факультативах.
— За рубежом программа факультативов согласована с вузами и школьники, занимаясь дополнительно, зарабатывают баллы (кредиты), которые засчитываются при поступлении, — говорит Юрий Загуменнов. — Скажем, изучая математику только на базовом уровне, можно заработать 7 кредитов. А для поступления в технический вуз требуется, например, 12, и эти баллы школьник набирает на дополнительных занятиях. Таким образом, базовые курсы «элита» и обычные школьники изучают вместе. В то же время каждый ребенок в чем–то особенно силен и через факультативы овладевает теми знаниями, которые помогут ему состояться в жизни. У нас факультативы не работают, потому что они нигде не засчитываются. Наше образование в этом и хромает. Не в объеме знаний и даже не в их качестве дело, а в том, что никому не ясно, зачем им это вообще. В аттестатах нередко дутые цифры, чтобы школу не дергали, не проверяли. По нашим отметкам мы все с вами свободно владеем иностранным, до запятой знаем историю, перечитали всю классическую литературу и знаем все физические законы... Но кого мы хотим обмануть?
Учителя жалуются, что из–за нехватки учебного времени вынуждены проходить программу по верхам. Сегодня первый закон Ньютона, завтра — второй, послезавтра — третий... Времени на то, чтобы научиться эти знания не просто хранить в памяти мертвым грузом, а активно использовать, не остается. А уж когда для решения физической задачи нужно задействовать знания по биологии или истории, тут совсем беда. Между разными дисциплинами построена прочная бетонная стена. А ведь мир за окном — единый. Раскол между школой и реальной жизнью начинается в младших классах. Ребенку интересно, почему вымерли динозавры или каким образом английские пираты оказались в Карибском море. Но школа не собирается заниматься такими глупостями. Считается, что в этом возрасте географию или основы физики объяснять бесполезно. «По–научному» их рассказать нельзя, а по–другому... не положено. Зато всевозможные определения, склонения и прочие лингвистические премудрости девятилетний ребенок должен знать назубок. Что уж говорить о загрузке подростковых мозгов в старших классах! Неудивительно, что только половина российских школьников на тестах PISA смогли объяснить, почему обычный дождь становится кислотным, и лишь 36 процентов — почему во время физических упражнений дыхание учащается. Подобные задачи нечасто встретишь в наших учебниках или в вопросах ЦТ. А на каком месте окажутся наши школьники, если и мы включимся в эту гонку «на владение компетенциями»? И вообще, долго ли мы еще будем идти путем собственных проб и ошибок, игнорируя международный опыт или копируя его бездумно, отрывочно? Мы с жаром дискутировали, сколько нужно учиться в школе, а вот конкретное наполнение школьной программы — закрытая тема для обсуждения не только родителями, но даже учителями.
Цифра «СБ»
Во время недавнего ток–шоу программы «Выбор» более 90 процентов респондентов отметили, что недовольны качеством школьного образования.
Кстати
О чем спрашивает PISA?
От какого рода заболеваний можно делать прививки?
а) Наследственных.
б) Вызываемых вирусами.
в) Связанных с нарушениями функций организма.
г) От которых нет лекарства.
(Правильный ответ — «б», его дали лишь 66,7 процента российских школьников, зато 86 процентов школьников Лихтенштейна.)
Откуда в Большом каньоне в пласте известняка взялись окаменелые остатки моллюсков, рыб, кораллов?
а) В древние времена их приносили сюда люди.
б) Их выбросили на берег гигантские волны.
в) Раньше морские организмы жили на суше.
г) Когда–то эта территория была покрыта океаном.
(Правильный ответ — «г», его дали 73,6 процента российских школьников и 87 процентов финских.)
