Когда пару лет назад я впервые оказалась в Мюнхене и отправилась, как обычно в таких случаях, в городской музей, меня удивила (чтобы не сказать потрясла) та часть экспозиции, которая рассказывала о становлении нацизма. Что ни говорите, а Мюнхен для нацистской Германии — один из главных (если не самый главный) городов. Здесь сохранилось если не все, то очень многое: и множество зданий, связанных с историей национал–социализма, и пивная, с которой начался в 1923 году «пивной путч», в результате которого Адольф Гитлер оказался в тюрьме и написал большую часть книги «Майн кампф». Потрясло меня в мюнхенской экспозиции то, что я не почувствовала осуждения: она подробно, с массой деталей рассказывает о приходе национал–социалистов к власти, о расовых чистках (представлены инструменты для измерения черепа и другие подобные приспособления), но осуждение? Нет там никакого осуждения. И это не только мое впечатление, что я выяснила, опросив тех знакомых, которые в этом музее тоже побывали.
Поэтому последние новости из Мюнхена — о начале суда над членами организации «Национал–социалистское подполье» — одновременно и удивили, и не слишком. Удивили тем, что более десяти лет в Германии действовала группа, убивавшая людей по национальному признаку, а ее упорно не замечали, убийства восьмерых турок и одного грека (очень похожего на турка) между собой не связывали и упорно искали «турецкую мафию». А не удивили тем, что такое стало возможно. И это самое печальное неудивление, которое со мной случилось в последнее время.
Адвокаты первой жертвы, скромного уличного торговца цветами Энвера Симсека, заявляют, что суд над «Национал–социалистским подпольем» — «один из самых важных в послевоенной истории Германии», и с ними трудно не согласиться. Кажется, совсем недавно канцлер Германии Ангела Меркель заявила о фиаско «мульти–культи» — мультикультурной политики, но вряд ли тогда она думала, что конец этот окажется столь кровавым.
Это дело разделило немцев, большинство которых — все же убежденные антинацисты. Они задаются неприятным для власти (напомню, что в сентябре в Германии — выборы в бундестаг, а потому Ангела Меркель и другие видные политики, с одной стороны, весьма осторожны в публичных оценках и высказываниях, а с другой — изо всех сил стараются завоевать симпатии электората) вопросом: почему это «Национал–социалистское подполье» существовало так долго (напомню, первое убийство произошло в 2000 году) и не означает ли это, что в стране существует «институциональный расизм»? Конечно, в его существовании никто не признается, но история с десятью нераскрытыми убийствами (последней жертвой стала немецкая женщина–полицейский) наводит на самые неприятные размышления. В том числе и такое: может быть, правительству выгодно наличие некоторого количества неонацистов — они отпугивают потенциальных мигрантов? А когда выяснилось, что в «подполье» работал внедренный агент, который к тому же тратил федеральные деньги на приобретение оружия, неприятных вопросов стало еще больше.
Официальному Берлину уже пришлось извиняться перед Советом ООН по правам человека за допущенные в ходе следствия ошибки. И понятно, что дело будет резонансным и внимательно следить за исходом суда будут далеко не в одной Германии. То, что конституционному суду Германии пришлось заниматься распределением мест, чтобы гарантировать доступ в зал суда аккредитованным турецким журналистам, только подлило масла в огонь. Специалисты прогнозируют, что суд, намеренный заслушать более 600 свидетелей, продлится до января 2014–го. Если вина главной обвиняемой Беаты Чепе (которую уже прозвали «нацистской невестой») будет доказана, ей грозит пожизненное заключение.
Более чем десятилетняя история беспроблемного существования «Национал–социалистского подполья» показала: в Германии неонацистов больше и они куда агрессивнее, чем это принято было думать до самого недавнего времени. Неужели «Майн камф» так и не выбросили на свалку истории?
Советская Белоруссия №84 (24221). Среда, 8 мая 2013 года.
