Мать бросила дочь в «долговую яму»Могилевчанке Оле Шибеко не было и месяца, когда ее мать лишили родительских прав. Новорожденную отправили в Могилевский дом ребенка. Оттуда — в Белыничи, в школу–интернат, где Оля окончила 9 классов. За все эти годы родительница не то что не навестила — ни разу не позвонила, не поинтересовалась, как дела у дочки. Другие интернатские хоть изредка передачи от родных получали — печенье, конфеты. У Оли не было и этого. Разве что отец однажды прислал ей алименты. После интерната Ольга уехала в Бобруйск, выучилась на штукатура, вернулась в родной Могилев. Встречу с мамой она запомнит на всю жизнь.
— Подошла к квартире. Входная дверь не заперта, стоит, прислонившись к косяку, я ее просто отодвинула, — вспоминает Оля. — В прихожей — грязь, запах жуткий. На кухне — батарея пустых бутылок, на полу — объедки. А в комнате пьяная мать с подружкой. Меня она поначалу даже не узнала. А когда сообразила, кто перед ней, первое, что сказала: «Дай денег на выпивку».
Пойти Оле было некуда. Она осталась жить с матерью–алкоголичкой и ее сожителем. Чтобы прокормить себя, стала на учет в центр занятости, ездила на сезонные работы в колхоз. «Квартира у нас двухкомнатная, в дверь своей комнаты я замок врезала, но мать его взломала, стала воровать вещи, — Оля не может говорить об этом без слез. — Не работала, на выпивку денег не было, пенсия сожителя быстро заканчивалась, вот они мою одежду и пропивали. А по ночам в квартире пьяные компании собирались, шумели, ругались, не давали уснуть».
В родительской квартире Оля прожила недолго. Да и как там можно было жить: ни телевизора, ни холодильника. За долги отключили газ, свет, горячую воду. Холодная поначалу была, да только пьяная мать разворотила трубу. Прибывшие по вызову сантехники воду перекрыли, чтобы соседей не затопило.
«После этого меня к себе тетя Инна забрала, соседка из второго подъезда, — рассказывает Ольга. — У нее я три недели как человек жила: мылась в ванне, завтракала, обедала, ужинала. А когда мать исчезла, переехала обратно».
Непутевую мамашу Ольга не видела уже несколько месяцев. Где она сейчас обитает, не знает. «Лучше, наверное, чтобы она и не возвращалась, — рассуждает Оля. — Одной мне спокойнее, как–нибудь проживу». Прожить Ольга, наверное, смогла бы. В июне прошлого года нашла постоянную работу — трудится дворником в могилевском ЖЭУ № 1. Говорит, что денег на жизнь ей бы вполне хватало, если бы не одно «но». Задолженность по коммунальным платежам за квартиру у Шибеко — 2 миллиона 300 тысяч рублей. Поскольку никто в семье, кроме Ольги, не работает, долг повис на ней. Хотя в квартире прописано 8 человек.
— Задолженность на этой квартире уже пять лет, с 2003 года тянется, — вздыхает начальник Могилевского расчетно–кассового центра № 1 Лариса Сухорукова. — Пока жива была Олина бабушка, она за коммунальные услуги рассчитывалась. После ее смерти долг стал расти как снежный ком. О тяжелом положении девушки мы знаем, дважды в суде вопрос о погашении задолженности рассматривался. Проблема в том, что никто, кроме Ольги, там не живет. Где искать сестер, братьев и горе–мамашу, неизвестно. Да и как привлечь их, неработающих, к ответственности? Жаль девушку, конечно. Стараемся ей помочь: к примеру, пеню, которой набежало 700 тысяч, сократили до 50 тысяч. Но списать долг мы не вправе. Высчитываем у нее из зарплаты по 20 — 30 тысяч рублей ежемесячно. За коммунальные услуги Ольга рассчитывается исправно, но погасить задолженность сама, конечно, вряд ли сможет...
По словам главного экономиста КУП ЖРЭУ Ленинского района Могилева Людмилы Волбушко, на днях принято решение о выделении девушке помощи в размере 5 базовых величин (175 тысяч рублей) на ремонт квартиры:
— Конечно, это небольшие деньги, но хотя бы косметический ремонт сделать можно — обои купить, потолки побелить.
В квартире, куда заселилась Ольга, поначалу не было даже окон. Стекла выбиты, из мебели — старая кровать, стол да диван без ножек, даже раковины нет. Теперь есть телевизор и холодильник. Мастер ЖЭУ, в котором трудится девушка, обещала подарить газовую плиту. Поддерживают Олю и другие люди: одежду иногда приносят, продукты. С деньгами сложнее.
— На ежемесячную социальную помощь могут рассчитывать те, чей доход не превышает 200 тысяч 90 рублей, на единовременное пособие — у кого доход менее 240 тысяч 96 рублей, — объясняет ситуацию заведующая отделом адаптации и реабилитации территориального центра социального обслуживания населения Ленинского района Могилева (в этом районе живет Оля) Светлана Борщова. — Оклад Ольги — 250 тысяч, на руки она получает около четырехсот. Но мы ей помогаем. В прошлом году, например, выделили 310 тысяч рублей, чтобы она хоть частично могла погасить задолженность. Да, этого мало. Если бы коммунальники согласились списать на свои затраты ее задолженность — вот это была бы помощь!
В ЖЭУ, где работает Ольга, мне рассказали, что девушке пообещали предоставить комнату в общежитии. Но переселяться из квартиры Оля не решается:
— Какая–никакая, а все же своя жилплощадь...
— Хорошо бы ее на несколько месяцев в общежитие переселить, пока в квартире ремонт сделают, — рассуждает вслух Светлана Борщова. — А выписываться из квартиры не надо. Лучше пусть тех, кто там не живет, выпишут, чтобы услуги, которые из расчета на каждого жильца начисляются, на ее плечи снова и снова не ложились.
Однако выписать братьев, сестер, пьющую мать из квартиры сложно.
— Одна из сестер живет в России, где точно — я понятия не имею, — признается Ольга. — Другая — в Могилеве, в общежитии, в училище учится. Двое несовершеннолетних братьев сейчас в интернате в Мстиславле. Еще один в тюрьме отсидел, но в городе пока не появлялся. Некоторых братьев, сестер я в глаза не видела.
По словам заместителя председателя Могилевского областного суда Светланы Стальмаховой, решить вопрос о выселении действительно тяжело. Поиском без вести отсутствующих родственников должна заниматься милиция. Если родные не появлялись больше года и о них ничего не известно, можно признать их безвестно отсутствующими и выписать. Есть и другой вариант: чтобы не платить за других жильцов, Оле надо собрать справки, где сегодня учатся и живут ее братья и сестры, — из училища, интерната. С момента их представления «детскую задолженность» можно будет пересчитать.
Но на сбор справок, поиск канувших в неизвестном направлении родственников понадобится немало времени. А оплачивать жилье — ежемесячные жировки, родительский долг — Оля вынуждена сегодня. Так и живет: моется у соседей, питается всухомятку, горячий чай пьет разве что на работе и в магазинчике неподалеку от дома. И, похоже, уже почти не верит, что ее жизнь изменится в лучшую сторону. А ведь девушке всего 21 год...
Фото автора.
