Каждый из нас всегда делает в жизни свой выбор
Чем дольше человек живет на свете, тем больше у него прошлого. И хоть нельзя в нем ничего изменить или хотя бы внести поправку, в мыслях оно переживается наново. Как будто все начинается с чистого листа. И то, что когда–то казалось самым обычным, незначительным, через увеличительное стекло прожитых лет укрупняется и вновь наполняет сердце радостью или болью. Все, что было живым, продолжает жить. Пусть иначе, пусть по–другому, но живет...
Живут речки Малка, Тимошковщина, Гремничанка, Баловец, Вейнка, Дзвонка... Живые, трепетные жилки организма, имя которому Природа. Это теперь они заросли камышом, стали едва заметными ручейками. А тогда в том предальнем прошлом притоки Двиносы жили полноценной жизнью. По некоторым из них сплавляли лес. От Горбатого мостика, куда леспромхоз свозил шестиметровые бревна, по реке Тимошковщина, а потом Двиносе — до самой Вилейки. Сплавщики с баграми шли по берегам. Полбригады — человек десять — по левому берегу, другая половина — по правому. Случится затор — мужики помоложе, балансируя на скользких бревнах, словно акробаты, мигом устранят его. И плывет дальше строевой лес, а следом за ним идут сплавщики, время от времени поправляя баграми бревна, выбившиеся из строя. Но удивительное дело: едва сумерки опустятся на лес и реку, бревна, словно по команде «Стоп!», замирают на месте. Река как текла, так и течет, а бревна не движутся. Но никого эта загадка природы не удивляла. На то и ночь, считали люди, чтобы отдыхать, а не брести вслепую по лесу. Разведут сплавщики костры, сготовят нехитрую еду. А потом мужики засмолят самокрутками и начнутся нескончаемые рассказы. Тема этих рассказов у фронтовиков и бывших партизан одна: минувшая война. Молодежь наладит песню, и эхо многократно повторит ее задушевные слова. А рано утром с первыми лучами солнца бревна оживут и продолжат по Двиносе свой путь. А с ними — и сплавщики...
И вот уже с той поры миновало 60 весен. Но всякий раз, когда Валентина Петровна Устинович вспоминает лето 1948 года, радостно вздрогнет ее сердце, словно в ожидании чуда. И свет хлынет в душу. Может быть, это отблеск костров на берегу Двиносы, где она с отцом была в бригаде сплавщиков... Ей всего двадцать. И по отчеству никто ее не называл: Валя, Валечка, Валюша... Стройная, красивая, веселая и не по–девичьи сильная. Багром она ворочала не хуже мужиков. Валентина легко переносила походные неудобства. Сплавляли же они лес и три недели, и месяц. А потом тем же путем с баграми на плечах возвращались домой. Как ни тяжела была их работа, но оплата стоила этого. По тем временам они зарабатывали приличные деньги. Во всяком случае, это были не те крохи, которые получали в колхозе. В конце года за всю работу насыплют торбочку зерна — и делай с ним, что хочешь. А людям, пережившим страшную войну, хотелось жить по–людски...
На Валентину заглядывались многие парни. Но она отдала сердце Валентину Устиновичу. Валентин и Валентина... Казалось, свыше было предначертано, чтобы две их судьбы стали одной судьбою... Мальчишкой пришел Валентин в партизанский отряд бригады «Большевик». В подпольной молодежной организации Плещениц его приняли в комсомол. Учительница сама изготовила комсомольский билет. Его и предъявил он в отряде как самый важный документ. В Плещеницкой подпольной комсомольско–молодежной организации была и старшая сестра Софья (четырнадцатилетняя Валентина получала от нее задания). Подпольщиком стал и ее отец Петр Викентьевич. Потом он попадет на фронт. Дойдет до Берлина. Будет воевать в Японии. И вернется домой в 1947 году целым и невредимым. Война не изувечила его, как и старшего брата Михаила, летчика–бомбардировщика. Радистом на боевом самолете до самой победы летал и младший брат отца. А самого старшего брата Ивана судьба забросила в Ростов–на–Дону. В годы войны он участвовал в коммунистическом подполье. Но предатель выдал его. Ивана вместе с другими подпольщиками немцы расстреляли. Воевал на Балтийском флоте и старший брат Валентины Николай. Тяжелые ранения, полученные им в боях, рано оборвали его жизнь... Такая вот типичная семья белорусов жила когда–то в просторном доме (благо и дед, и отец — отменные плотники и столяры. Могли и дом срубить на славу, и мебель сработать на совесть) в деревне Рудня Логойского района. Никого из них жизнь не баловала. И власть особого внимания им не оказывала. А пришла на их землю беда — и встали они на защиту своей Родины. Все. От мала до велика. И не по чьей–то воле, а по приказу совести. И поймет тогда еще юная девочка Валя, что самая высокая власть на свете — это власть совести. Потому что без нее нет и человека...
С мужем Валентином Петровичем Валентине Петровне суждено было прожить душа в душу более сорока лет. О таких мужьях в народе говорят: «Ён носiць сваю жонку, як ляльку, на руках». Валентина Петровна родила двух дочерей и сына. Они стали достойными людьми.
Детское сердце воспитывают не слова, а дух семьи. Пожалуй, в жизни это самое большое достояние. И оно обладает свойством передаваться из поколения в поколение. Дед Валентины Петровны Викентий Иванович с огромным уважением относился к своей жене Марии Ивановне. Знаменитой на всю округу травнице и повитухе. Делать добро людям было для них такой же естественной потребностью, как и дышать кислородом. Мама Валентины Петровны Авелина Ивановна росла сиротой. Воспитывал ее дядя. Она была на 10 лет моложе отца. Но с какой нежностью относился к ней Петр Викентьевич! Ни окрика, ни грубого слова. А дети все видели, слышали, чувствовали. И все запоминали.
По профессии Валентин Петрович — строитель. И хоть окончил он всего лишь училище, доводилось ему работать и главным инженером, и прорабом, и мастером. Люди уважали его за честность и справедливость. Он любил жизнь, любил людей, но люто ненавидел предательство. Таким он был. И таким всегда будет помнить его Валентина Петровна...
Неподалеку от дома Устиновичей жил бывший полицай. Отсидев 15 лет, он вернулся в свое село. Женился на вдове и существовал незаметно. В день великого праздника он предложил Валентину Петровичу выпить за Победу. «Выпить с тобой за Победу, которую ты предал, как и свою Родину?! Как ты смеешь такое мне предлагать?!» — «Но Родина простила меня... Я отбыл наказание... Прошло столько лет...» — «Родина, может, и простила, а вот люди никогда не простят. У предательства нет срока давности». Он встал перед бывшим партизаном на колени: «Прости меня, Валентин Петрович. Глупый был, молодой... Не знал, как поступить...» «Я моложе тебя на 5 лет. Почему я знал, что надо делать? А ты выбрал измену...» Он ушел, втянув голову в плечи. И так жил до конца своих дней, боясь взглянуть людям в глаза...
Валентина Петровна Устинович 25 лет проработала швеей–мотористкой на Плещеницком комбинате бытового обслуживания. Шила телогрейки. Фуфайки обогревали тела. А она согревала людские души. И словом, и поступками. Так она понимает смысл своей жизни.
Возле ее дома полыхают цветы. И у родного порога. И во всем палисаднике. Валентина Петровна выращивает их не ради красоты. Они как живая дань памяти тем, кого уже нет на этом свете.
Все, кто был живым, продолжают жить. Пусть иначе, пусть по–другому, но живут...
Фото автора.
