Кто из нас не читал о кражах знаменитых картин, кто не слышал о фантастических суммах, на которые эти картины были застрахованы, о внушительных вознаграждениях за помощь в поисках! Сообщения о сенсационных похищениях картин и скульптур, как из залов музея, так и из частных коллекций, мгновенно попадают на первые полосы газет, становятся главными новостями дня, а порой и месяца... К этому все привыкли, подобное не удивляет.
В картины, точнее, в произведения искусства деньги вкладывались всегда, еще с незапамятных времен. Но мы не будем сегодня говорить о золотых скульптурах, не станем рассуждать и о ювелирных изделиях из драгоценных материалов... Даже о разлинованной нотной бумаге, которая в своем первозданном виде стоит гроши, а заполненная крючками и кружочками нот симфонии вдруг превращается в очень дорогую, вспоминать не будем.
Порассуждаем о картине на полотне.
Подрамник с натянутым и загрунтованным холстом размером 50 на 70 сантиметров стоит 50 тысяч белорусских рублей (купить можно в художественном салоне). Масляные краски и кисти стоят примерно столько же. Дальше начинается фантастика. Картина, написанная красками на этом холсте, может стоить как в сотни, так и в тысячи раз дороже. Вот здесь и возникает удивление от сказочной прибавочной стоимости, которая взялась неизвестно откуда.
Об этом я и разговариваю с Адамом Глобусом, моим давним другом, художником, писателем, издателем, в его студии на проспекте нашей столицы.
- Ты подсчитал в лучшую сторону, а можно подсчитать и в худшую, когда испорченный тот самый холст, о котором ты говорил, уже совсем ничего не стоит, - замечает он. - Кстати, большинство холстов - испорченные. Я такие холсты отдаю внуку, он их радостно закрашивает.
- Наши учителя отдавали свои "испорченные холсты" нам... Но ведь на этом пути могут быть и страшные ошибки. Помнишь, как торговец картинами папаша Танги отдал молодым художникам полотна Ван Гога, чтобы те их записали?
- Заглядывать в будущее - удел избранных. Если бы знал, где упадешь, подстелил бы соломку. Папаша Танги действительно с Ван Гогом пролетел. Весь "парижский период" Ван Гога был уничтожен, он исчез навсегда и его уже не восстановить. Остались письма, а полотна пропали... Но интересно и другое. Ван Гог как раз и есть тот редкий человек, который мог заглянуть в будущее. Ведь он вместе с братом Тео собрал одну из лучших коллекций импрессионистов. Но судьба распорядилась так, что они мало прожили, а ведь он четко рассчитал будущее...
- А Модильяни не смог рассчитать.
- Не совсем. Ведь он приехал из итальянской провинции в Париж. Смог стать известным среди художников, любимым поэтами.
- Так и Пикассо приехал из провинции.
- И они смогли сделать искусство ХХ века...
- В наши молодые годы частного покупателя не было, а если и существовал, то в мизерных масштабах. Картины у художников приобретало государство. Накупило столько, что запасники трещали. На картины уходили государственные деньги. Прошло всего 20 - 30 лет - и я сам видел, как холсты бесплатно отдавались в колхозные клубы, чтобы только от них избавиться. Получается, что эти картины не нужны? Разве коллекционер станет так поступать?
- Все имеют право на ошибку. Государство - это тоже не абстрактные люди. Это художники покупали сами у себя. Не самые лучшие как художники, а самые успешные, в смысле места на ступеньках иерархической лестницы. Они покупали у себя, используя механизм государства, свои же бездарные картины. Председатель выставкома приносил свою картину, и он был неприкосновенен. Кто ему посмеет сказать, что его картина плохая? Была создана псевдоэлита, такая же, как и государственная, неспособная руководить. Да, это были самые богатые и самые преуспевающие художники, но они не являлись самыми лучшими, искренними и настоящими.
Еще существовал момент заказа, когда картины покупались до того, как были написаны. Договаривались, кто напишет портрет доярки, кто - председателя колхоза или передовика производства. А если групповой портрет рабочих "Гомсельмаша", то это гарантировало, что работа покупалась тем же "Гомсельмашем"... Сейчас предприятия картины не покупают, к сожалению.
- Но картины продолжают приобретать и сегодня.
- Те, кто строит себе дом или имеет большую квартиру.
- Но сейчас появился и коллекционер. Вот к тебе, сюда в студию, приходят покупатели картин. Кто это?
- Абсолютно разные люди. Покупали работы и принц с принцессой для своей квартиры в Париже... В принципе, все мои картины для жилого интерьера.
- Для дома, для того чтобы их каждый день видеть?
- Я даже интересуюсь у своих покупателей, как им живется с моей картиной. Например, с одним из холстов дети не согласились жить и его пришлось повесить в другую комнату... Кстати, у меня не было заказов. Я пишу для себя, а уже потом приходят люди и покупают.
- Как ты считаешь, наши люди уже привыкли выкладывать довольно большие деньги за живопись?
- Что касается белорусского рынка, то он только начинает формироваться. У нас даже продажа антикварных картин слабо развита. Сегодня художники активнее, чем их менеджеры. Художнику приходится самому ходить по салонам, встречаться с покупателями. У нас очень мало посредников. Салоны и галереи в этом вопросе сильно недорабатывают. Они научились унижать художника, говоря ему, что он принес некоммерческий продукт и он им не нужен. А сформировать идею коммерческого продукта они не могут. Продюсирование в кино, в книгах, в газетах и журналах уже прижилось. Там менеджеры нормально себя чувствуют и живут с этого. Ведь не обязательно, чтобы человек, организующий выход газеты, фильма, журнала, в него писал. Вот поэтому нашим художникам и приходится искать менеджеров в Голландии, Бельгии, Америке.
- А кто у тебя купил самую дорогую картину?
- Принц Омана Шабиб аль Саид, причем не одно, а сразу три полотна. Пришлось сделать скидку, ведь принцесса родом из Минска и в искусстве разбирается... А самая дешевая продажа случилась, когда ко мне приехал студент из Гродно. Он очень хотел рисунок, который увидел в интернете. Собрал много денег на покупку, но я отдал рисунок за символическую плату.
Иногда я пишу с учетом того, что работа понравится и ее приобретут. Скажем, зимой меня пригласили в Старую Ладогу и по возвращении домой я написал пейзаж. Его купил президент Ханты-Мансийского банка, но это единичный случай.
- Получается, что это неправда, когда художник говорит, что он пишет для себя?
- Если бы мы делали это только для себя, то писали бы всю жизнь на одном холсте. Всегда думаешь, что картина будет где-то висеть и кого-то радовать.
- А вот смотри, какая ситуация. У художника много картин. Приходи, выбирай, и отдаст недорого, но никто не появляется... Проходит 20 лет, и к этому художнику ломятся, хотят купить, а у него все продано или очень дорого. Коллекционеры кусают локти и вспоминают, как он в свое время предлагал холсты за три копейки... Мы с тобой таких случаев знаем превеликое множество. И с Модильяни так было, и с Ван Гогом, и с Сутиным. Художнику надо было выжить, а денег не давали.
- Вот и Модильяни просмотрели, не вложили в него деньги при жизни, не помогли художнику. Ведь картина потом достанется детям, внукам. Картина будет жить и украшать чей-то дом после ухода художника, вырастет многократно в цене.
Но заглядывать в будущее, дано редким людям...
P.S. Вспомнились строчки из романа Эрнеста Хемингуэя "Праздник, который всегда с тобой", где он описывает встречи с писательницей и коллекционером живописи Гертрудой Стайн: "Надо покупать либо одежду, либо картины. Никто, кроме очень богатых людей, не может себе позволить и то и другое". В ответ Хемингуэй грустно заметил, что даже если он совсем перестанет покупать одежду, то и тогда денег на картины Пикассо у него не хватит.
"Да, для вас он недоступен. Вам придется покупать картины людей вашего возраста, одного с вами военного призыва. Вы встретите их в своем квартале. Всегда есть серьезные новые художники..." - такой универсальный совет получил от мадам Стайн Эрнест Хемингуэй в Париже на улице Флерюс в доме номер 27, там где на стенах квартиры-студии писательницы висели полотна лучших художников ХХ века...
