Холодный взгляд на «Небо в алмазах»Актер и режиссер Павел Адамчиков, главный адепт пластического театра в классических стенах, преподаватель сценического движения в академии искусств, уверен, что вся жизнь, а вместе с ней и театральные подмостки — один большой танцпол. Здесь можно попытаться преодолеть силы земного притяжения и гравитации, вдоволь покуражиться под ритмы современной эстрады, иронизируя над собственным неповоротливым телом, отяжелевшим за статичные годы трансляции в сумрачный зал классических монологов.
Пожалуй, из известных режиссеров только Марк Захаров и Константин Райкин всегда отдавали должное телу, требуя от актера универсальной физической подготовки и пластической выразительности. У нас же все часто шло на самотек. То, что танец — полноценное продолжение сценического образа, многие наши белорусские актеры в лучшем случае помнят только в часы репетиций. На 6 — 8–м спектакле от хореографического номера, поставленного порой профессиональным хореографом, — смета расходов в стационарном театре предполагает и такие услуги, — как правило, остаются только небрежно набросанные пунктиром штрихи.
Я считаю, что Павел Адамчиков никогда не пытался уж слишком уйти от типичных представлений о пластическом театре как довеске к театру драматическому. Его спектакли «Больше, чем дождь» и «С.В.» вызывали интерес, но представить театр, состоящий целиком из такого репертуара, было все–таки сложно. Шарфы, трости, стулья, черный задник — нехитрый атрибут этих хореографических экспериментов, заставлявших пищать от восторга старшеклассниц.
«Больше, чем дождь» одно время даже занесло на международный Чеховский театральный фестиваль, на котором он получил беспристрастную отповедь критика Марины Шимадиной: «Все любовные параболы и гиперболы господин Адамчиков последовательно изложил в нехитрых танцевальных па, даже не претендующих на звание современной хореографии... Вся эта художественная самодеятельность эпохи детей цветов, конечно, очаровательна. Но непонятно, какое отношение она имеет к Чехову и к международному Чеховскому фестивалю».
Хотя на другом фестивале — «Молодость века» — спектакль взял премии сразу в трех номинациях, в том числе и Гран–при за лучший спектакль, и оказался лучшим из 57 постановок, привезенных из стран СНГ и Балтии.
Но это все история. Что же день сегодняшний? В новом спектакле «Небо в алмазах» Республиканского театра белорусской драматургии Павел Адамчиков идет проторенными тропами так уверенно, что от этого становится даже скучно. Кажется, что банальное, шаблонное восприятие Чехова доведено здесь до некоей критической точки.
Думаю, у любого хореографа эта работа вызовет добрую усмешку, потому что вряд ли «Небо в алмазах» можно назвать по–настоящему пластическим спектаклем. Это скорее затянутый этюд. Для чего нужно было в уста действительно прекрасно двигающейся актрисы Людмилы Сидоркевич вкладывать монолог Нины Заречной о том, что все жизни, совершив свой печальный круг, как известно, угасли? Для чего понадобилось разрушать само молчаливое пространство пластического спектакля? Надевать черные шляпы на Игоря Сигова, ставить посреди сцены стул, кочующий из одного спектакля Адамчикова в другой (видимо, некий символ, вот только символ чего?), подсвечивать бутафорское дерево? Как преподаватель академии искусств Павел Адамчиков прекрасно осведомлен о колоссальной нехватке реквизита в большинстве театров. Но иногда даже у самого интеллигентного зрителя может лопнуть терпение, когда он видит, что его вновь, образно говоря, пригласили фактически в голые стены.
По сравнению с провинциальными коллективами из Перми и Челябинска, часто приезжающими на Международный фестиваль современной хореографии в Витебск, нынешняя постановка выглядит, по меньшей мере, ученической. Да и на фестиваль современной хореографии этот спектакль не отправишь: качество танца в нем слабое, чересчур много длиннот, провалов и пауз.
Фактически сегодня профессионально и постоянно на протяжении уже более 15 лет в поле пластического театра работает только один–единственный коллектив — «ИнЖест» Вячеслава Иноземцева. Недавно театр вернулся со своими постановками «После» и «ДК Данс». На этот раз — на сцену Дома культуры железнодорожников. Но вот думаю, надолго ли? По крайней мере, до тех пор, пока на спектакль вновь не придет какая–нибудь ревнивица нравственности (так уже случалось), и не оторопеет от обнаженного в одном эпизоде Иноземцева. Потом напишет жалобу. Возможно, спектакль опять снимут, а Иноземцев будет искать новую площадку. Не сомневаюсь, что найдет...
На спектакль «Небо в алмазах» вряд ли будут писать жалобы. У нас не принято жаловаться на скуку. Потому что мы привыкли к ходульному театру, к ходульной пластике, намертво впечатанной в провинциальное представление о том, как должно быть. После спектакля становится ясно: наш современный белорусский пластический театр — это настоящие танцы на льду. Только вместо профессионального катка — дремучее лесное озеро, и лед в любой момент может треснуть, потому что не сможет выдержать всех желающих поупражняться в любительских прыжках и пируэтах.
Фото Александра Дмитриева.
