Современная хореография как поле для гламурных спекуляций
Современная хореография, в сущности, уже давно является вместилищем совершенно разношерстных творческих идей и ассоциаций, навеянных нашим технократичным веком. Принято полагать, что именно сквозь лязг и скрежет ритмичных лопастей contemporary dance (как называют этот жанр в Европе и США) современный автор (кем бы он ни являлся — профессиональным хореографом или самоучкой с промозглой улицы) наиболее полно может выразить всю свою неустроенность, боль, одиночество и прочие «фантомные боли» души. Возьму на себя смелость утверждать, что нет сегодня и более спекулятивного жанра, чем современная хореография...
Продиктовано это прежде всего его демократичностью и доступностью. Поставьте на сцене стул, зеркало, выставьте грамотный свет, подберите что–нибудь из приемлемого на слух музыкального авангарда — и вот вы уже можете вполне серьезно, гордо запрокинув голову в лучах прожектора, претендовать на то, чтобы называться автором хореографической миниатюры или спектакля. Уж если при всем этом вы еще и выйдете в многозначительных белых одеждах... Сколько лет из простого зрительского интереса езжу на гала–концерты Международного фестиваля современной хореографии в Витебск (IFMC), но даже там из, казалось бы, тщательно отобранных «сливок» находится только два–три безупречных спектакля, врезающихся в память. Остальное — потуги на оригинальность, свидетельствующие и о беспомощности автора, и о кризисе самой современной хореографической мысли.
Вволю наигравшись в иллюстрации некоммуникабельности человека, вытолкнутого из теплого кокона домашнего очага в недружелюбный социум, хореографы так и не решили, что же дальше. Про что танцуем? Словно бы все разом оказались заперты в душной «клетке для попугаев», как назывался один из спектаклей пермского хореографа Евгения Панфилова. Причем заперли себя изнутри сами...
Редко появляются действительно эмоционально свежие работы, предлагающие если не выход, то хотя бы надежду... Тем не менее, несмотря на дефицит идей, за последнее время появилось такое огромное количество хореографических студий, что, кажется, вслед за призывом Ивана Васильевича Бунши сегодня танцуют действительно все.
Современная хореография стала завоевывать и новое пространство. Сегодня ее можно видеть не только в концертном или театральном зале, но и на танцполе ночного клуба. Безусловно, организуют нынешние студии люди не без способностей, в том числе и деловых, твердо уверовав, что хореография — отличный манок для эстетствующей публики, новой клубной «буржуазии», не привыкшей напрягаться в театре драматическом (потому как сегодня даже самый последний гопник с вызовом заявляет, что слово изреченное есть ложь).
В одном из ночных клубов Минска (не будем делать рекламы, благо данное заведение, кажется, и без нас вполне себе процветает) объединенные театральные силы в лице Ольги Скворцовой из Театра современной хореографии D.O.Z.SK.I. (читается, как слышится — «доски»), популярного хореографа Евгения Корняга (танцы в «Женихах» и «Ядвиге» на сценах Русского и Купаловского театров — его рук дело) и единомышленников (среди которых — молодые купаловцы) представили спектакль «Cafe «Поглощение».
Бесспорно, замечательно, что наши молодые театральные ребята ищут себя вне академических сцен и идут в сторону эксперимента, не пытаясь вытащить на свет Божий (в который уж раз!) «Чайку» или «Ромео и Джульетту». По крайней мере, здесь нет плагиата. «Cafe «Поглощение» — вещь авторская, концепции в ней только оригинальные, собственного производства. Потому и все тумаки стоит вешать только на создателей спектакля. Хотя можно и не вешать, а отнестись ко всему с юмором. Мол, непосредственность чувств, действие, высмеивающее общество потребления, балансирующее на грани китча... Но, кажется, полезнее все–таки разобраться. Не оставляет ощущение, что все там как–то свалено в кучу, сделано торопливо и наспех. Будто бы на один вечер оказалась свободная площадка и ее нужно было чем–то заполнить... В новом спектакле хореограф Ольга Скворцова безжалостно вываливает на зрителя свое представление о гротескном хореографическом театре, который так часто показывает все на том же фестивале в Витебске. Все прежние девичьи ужимки на месте... Между тем Ольга — прекрасная лирическая героиня. Перестать бы ей рядиться в смешные одежки и копировать аляповатые движения то школьницы, то заводной куклы. Ей бы опытную режиссерскую поддержку — и, кажется, она могла бы поймать в танце чистую эмоцию. Но пока из своего детского мирка выбираться не желает. Вот и в нынешнем «кафе» зритель час с лишним наблюдает, как Ольга и остальные шесть ее сценических подруг в жутких конвульсиях бродят по ночному клубу...
В результате получился продукт не просто сырой, но и вряд ли съедобный для зрителя в принципе. Театру нового клубного формата, где все свои, так сказать, в доску, и не нужно ничего доказывать. Но нужен ли нам такой формат? Не играет ли он на слишком рискованной зоне, где еще одно неверное па — и слово «театр» уже безвозвратно станет синонимом слов «чес» и «корпоративник»?
К сожалению, на смену театру психологическому, «стариковскому», все еще пытающемуся найти зерно смысла, театру, который мы так часто обвиняем в ретроградстве, пришел такой вот раскованный коммерческий театр, не скрывающий, что ставит своей целью просто заработать как умеет. Может, оттого сегодня так неожиданно и защемит сердце, когда мелькнут на телевизионном экране Виктор Тарасов или Павел Кормунин? Если у нынешней молодой компании получится что–то более серьезное, будем только рады. Но для этого надо избавиться как минимум от панибратства, тяги к экзистенциальным истерикам и твердого убеждения, что зритель глупее тебя...
