Что лучше, один «хайфай» или два «хайфая»? Конечно, два! И если первое время после ухода Мити из группы Hi–Fi ее фанатов накрыло отчаяние, то теперь, услышав нового Фомина, их любовь удвоилась! То, что делает Митя Фомин сольно, естественно, напоминает творчество его бывшего коллектива (почему «естественно» — о том вы прочитаете ниже): это красивая, запоминающаяся песня, выдержанная в медленных или быстрых танцевальных ритмах. Но и что–то неожиданное, быть может, более глубокое открылось нам в исполнителе. Артист, не раз побывавший с концертами в Витебске, Бобруйске, Гродно, Могилеве, очень любит нашу страну, о чем не так давно признался на своем концерте, состоявшемся в одном из клубов Минска...
— Я осведомлен о том, что вы не любите, когда вас называют полным именем...
— Неправда! Я не люблю, когда меня называют Димой. Это имя мне никогда не шло, думаю, что прекрасно обойдусь без него и в будущем. Мама и папа всегда меня звали Митей. И, кстати, если мы возьмем русскую классику — Достоевского, Тургенева, Бунина, Чехова, — то все Дмитрии у них были Митями.
— Вы — медик по образованию. У вас есть объяснение тому, что некоторые из людей этой профессии потом становятся известными артистами? Александр Розенбаум, Андрей Запорожец (экс–5’nizza), Татьяна Друбич (пусть с ней ситуация и чуть иная). В Беларуси певцы Александр Солодуха и Сергей Ковалев тоже врачи...
— Я думаю, что всему «виной» естествознание. В том смысле, что люди этой профессии познают натуру других людей, свою натуру: как устроен человек, что им движет, почему он совершает те или иные поступки, почему он страдает, почему ему хорошо или плохо. Медицина — это творческая наука. Нужно уметь найти к каждому свой подход, почувствовать его, увидеть, услышать. И... в никакой другой профессии нет стольких работающих анализаторов, как у артиста. Он должен все... видеть, слышать, воспроизводить, осязать, чувствовать, у него должны быть включены все рецепторы. Никто так не влияет на наше состояние, как люди искусства. С помощью кино, театра, живописи, конечно же, музыки, которые так или иначе влияют на нашу психику. А наша психика — это наши болезни. И артисту с медицинским образованием гораздо легче, потому что он больше понимает природу импульса, мысли, влияния энергетики.
— Вы ж не с бухты–барахты взяли и покинули Hi–Fi: все, я устал, я ухожу. Помните тот день, мгновение, когда сказали себе: «А вот именно теперь, Фомин, пора тебе подумать о том, что стоило бы продолжить заниматься тем же, но в другой обстановке»?
— Я премного благодарен своему гнезду, пристанищу, которому отдал 10 лет абсолютно без оглядки, с головой. Но однажды я понял, что эта модель существования и поведения мне претит. Она стала для меня настолько понятной и клишированной, что я просто элементарно заскучал. И как–то мой бывший согруппник Тимофей Владимирович Пронькин сказал, что «какой солдат не мечтает о судьбе генерала»...
— Верно ли, что был момент, когда Павел Есенин (композитор) и Эрик Чантурия (продюсер, автор текстов) решили поставить крест на проекте Hi–Fi, фактически перестав писать для него песни, чуть ли не бросив вас?
— Не–е–ет! Никто не ставил крестов. Просто в какой–то момент планета под названием Hi–Fi стала крутиться сама по себе. Нам хотелось, конечно же, новых песен, но их давно не было. А все великое и прекрасное рождается тогда, когда художник голоден. К тому моменту, когда Hi–Fi обрела все свои мыслимые и немыслимые награды и поклонников, мы были уже сыты — и участники группы, и ее творцы и создатели. Но мне как человеку не терпящему обыденность и предопределенность захотелось испытать судьбу, доказать себе, что я смогу что–то сделать сам.
— Меня ваши наряды (в годы работы в Hi–Fi) не то что шокировали, но вызывали ухмылку. «Зачем, — думал я, слушая мою любимую песню «А мы любили» из репертуара группы, — Митя напялил на себя эту кацавейку с богатым, мохнатым воротником?..» Китчевенько же и пошленько, елки–палки!
— Вы как журналист одеваться можете очень скромно. Мое же назначение как артиста производить неизгладимое впечатление на умы моих поклонников. Я могу согласиться с тем, что иногда я смотрелся чересчур ярко, может, на ваш взгляд, это выглядело аляповато, но тем не менее это запоминалось, это было отличительной чертой группы Hi–Fi. Тогда на небосклоне было немного звезд, особенно среди молодых исполнителей, которые бы одевались интересно. Я одевался интересно, мои наряды копировали, мою прическу копировали, меня было легко узнать. Просматривая свои прошлые записи, могу сказать, что в клипах я всегда смотрелся идеально. Что касается каких–то концертных выступлений, то ляпы были безусловно, и тут меня ничто не извиняет. Но и сама Мадонна не всегда была довольна тем, как выглядит на сцене.
Я являюсь последователем людей, которые не боятся быть яркими, я всегда склонял голову перед великими фриками, такими как Грейс Джонс, Энни Леннокс, Бой Джордж, Дэвид Боуи, Элтон Джон, Леди Гага. Музыкальная яркость должна подчеркиваться яркостью визуальной.
— Уж простите, но фундаментального отличия в стилистике между вами сольным и вашей бывшей группой я не слышу. Это все та же современная российская эстрадная песня. Можете мне с профессиональной точки зрения объяснить все нюансы того, чем вы все–таки различаетесь?
— Я не ставил перед собой задачу чем–то различаться. Была задача сменить пластинку, которую я и сменил. Было бы ошибкой кардинально менять артиста Митя Hi–Fi на артиста Митя Фомин. Все–таки Митя просуществовал в проекте Hi–Fi более десяти лет, причем с неизменным успехом, и продержался бы, наверное, в нем столько же. Та музыка, которую писал для Hi–Fi Есенин, стала для меня в какой–то степени родной, моей визитной карточкой. Мне она нравится, я хочу работать в этом стиле, хотя не исключено, что в будущем начну исполнять что–то более серьезное. Мне вдруг почему–то стал интересен шансон, я понял, что хочу попробовать петь песни такого же характера, как у Любови Успенской.
