Обычно снятся места, где был, которые видел и помнишь. А сегодня приснилась Флоренция с красными черепичными крышами, над которыми темнел купол собора, спроектированного и построенного Брунеллески... Помню улицы, реку, стены и окна домов, деревья с апельсинами.
Когда окажусь во Флоренции, это будет продолжением сегодняшнего сна...
***
Передали днями с Ушаччины гостинец — ведро брусники... Сели с женой перебирать. Красные, розовые, багровые, мягкие, твердые, как бусинки, мелкие и крупные ягоды. Целый вечер сидели и выбирали листочки, сосновые и еловые иголки, траву... Душевно про детство говорили, разные истории и ягодные места вспоминали... Руки пахли лесом. Вкусно, терпко. Живым и настоящим лесом.
А когда спать лег, то ягоды не снились, хотя и насмотрелся на них за суетливой работой до рези в глазах. Странно? Грибы, ягоды, рыба снятся всегда. Поплавок — ныряет, гриб — из–под куста выглядывает, ягоды — россыпями красными на зеленой траве горят...
И только потом, через несколько дней, понял, отчего ягоды те в мой сон не пришли.
Не сам собирал, не гнулся за каждой ягодкой, вот и не приснились.
А вам снятся ягоды?
***
Когда, как не в канун последнего школьного звонка, вспоминать тех, с кем стоял в неровном строю на пыльной площадке 1 сентября... Толик, Миша, Вовка, Сергей, Алик, Игорь, Борис, Санька... Все мальчишки, как один, в великоватых пиджачках, в белых рубашках, в подложенных, купленных на вырост брюках. Астры, гладиолусы, ромашки и георгины пламенеют в наших руках.
И хочется убежать от школы...
Школьные воспоминания, как те праздничные одежки, делаются все меньше и меньше.
***
Ткнул окурком комара на оконном стекле... И понял: в слове «комар» — прячется слово «Икар». Иногда жестко и банальные открытия делаются.
***
Муху, которая влипла в мед на самом краешке блюдца, хочется спасти, а не убить...
Ведь она так по–человечески хватается передними лапками за голову, она такая несчастная, что злоба исчезает, начинаешь улыбаться.
***
Из всех занятий, которыми приходилось заниматься, самое непредсказуемое — кино.
А когда еще кино про войну... Тогда полная копоть! Там всегда форс–мажор. Всегда все идет вкривь и вкось и не по сценарию. Всегда не хватает финансов. Всегда обман и ругань.
Боже, ну зачем, почему я занимаюсь кино?
А зачем и почему люди занимаются войной?
***
В интернете есть картинка. Может быть, вы ее знаете, видели сто раз.
Там изображены печально знаменитые небоскребы–близнецы. И вот кто–то сделал так, что когда летят самолеты, то небоскребы ловко от них уклоняются. Самолеты пролетают мимо. Это повторяется много раз...
Смотрю и печально улыбаюсь. Хотелось, чтобы это была правда!
***
Возвратилась дочка из гимназии. Я сижу за компом и пишу. Постояла за спиной, почитала и выдала: «А представляешь, как тебя лет через пятьдесят будут дети ненавидеть?» Тишина. «Им же придется все это на уроках учить!»
***
Гуталин. Вакса.
Помните железные баночки? Пустые засыпали землей. Рисовали на асфальте кирпичом или мелом клетки, бросали ту баночку, а потом прыгали — в «классики» играли... Так железная банка продолжала жить. Становилась частью детских развлечений. Теперь не играют...
А вот привычка чистить обувь на лестничной площадке осталась. Странно. И гуталина теперь того вонючего нет, и баночек тех железных, а утром мужчины начищают ботинки на ступеньках. Торжественный ритуал. Что–то в нем армейское. Хромовое, офицерское... Тогда многое должно было происходить на виду. Какая прочная советская привычка.
***
Есть у меня вилка и ложка немецкие, трофейные, с имперским орлом. По–дизайнерски совершенно сделанные предметы. Удобные, емкие, но есть — ни вилкой той, ни ложкой нацистской — не могу... Странно.
А вот штыком–ножом немецким пользовался долго, даже нравилось.
