Вы помните, что поет Герман в опере Чайковского «Пиковая дама»? — «Что наша жизнь?! — Игра...» Пушкинский герой бредит карточной игрой, одержим желанием узнать тайну трех карт. А это всего лишь «тройка, семерка, туз». Но все напрасно. Игра приносит Герману несчастье и гибель. Когда на полу игорного дома умирает герой, у Чайковского в оркестре, вопреки всему и возвышаясь над всем, звучит потрясающая по красоте тема любви.
Любовь выше смерти... Но эти страсти роковые... Сколько великолепных людей они загубили. И не в художественных сочинениях, а в жизни. Потому, узнавая сегодня ту или иную историю с печальным концом, я думаю: как трогательны, безвинны были причуды, увлечения великих людей в прошлые века.
Известно ли вам, что поэт Шиллер мог приступить к сочинению стихов, только выпив шампанского и опустив ноги в холодную воду? А писатель Диккенс, написав очередную страницу, обязательно выпивал стакан горячей воды. Гете мог работать, только наглухо закрыв окна и двери. Шум и свежий воздух ему мешали. Еще он обожал желтый цвет и, говорят, даже умирал под желтым покрывалом. Байрон, садясь за стол, проверял, нет ли рядом солонки. Вид соли приводил его в ярость. Об этой причуде лорда знали и официанты венецианского кафе «Флориана», где поэт часто сиживал со своей возлюбленной. А Бальзак, начиная говорить о себе, всегда почтительно снимал шляпу. Чехов, сидя на скамейке, ловил солнечных зайчиков. А писатель уже советского времени Бабель постоянно прятался. Не потому, что чего–то боялся. Хотя, зная финал его жизни, прятаться ему как раз и надо было... Просто Исаак Эммануилович любил играть в прятки.
Свои причуды были и у великих музыкантов. Иоганнес Брамс мучил ближних тем, что постоянно чистил обувь. По его словам, в эти минуты он придумывал самые яркие мелодии. Композитор Мейербер находил вдохновение в идущем поезде. Садился в поезд и ехал — безразлично куда. Бетховен был убежден, что бритье мешает вдохновению. Поэтому неделями ходил небритый. А Ференц Лист так страстно отдавался музыке, что после каждого выступления или написанной пьесы чувствовал себя совершенно больным.
Многих деятелей искусства очень увлекала игра в карты. Бывало, что проигрывались и целые состояния. Известно, что страсть к картам чуть не привела к гибели Федора Достоевского. Спасла, как часто бывает, женщина.
Обожала играть в карты и знаменитая балерина, подруга самого Николая II Матильда Кшесинская. Ее хорошо знали в игорных домах Парижа и Монте–Карло. Она всегда ставила на 17. Ее так и называли — «Мадам 17». 1917 год — год бегства из России, когда она лишилась своего немалого богатства и дворца, с балкона которого, как известно, выступал В.И.Ленин, стал для танцовщицы слишком памятным.
Невероятной любовью к карточной игре отличалась еще одна известная артистка. Комедийная, характерная, аристократка в жизни, но блестящая исполнительница ролей колхозниц, старух и мамаш, королева эпизода Татьяна Пельтцер. Актриса любила преферанс. Ее партнершами чаще всего были коллеги — Валентина Токарская и Ольга Аросева. К игре подруги относились весьма серьезно: готовили закуску и графинчик с водочкой. Известен рассказ Александра Абдулова, как однажды в поезде — артисты ехали на гастроли — он выиграл у Татьяны Ивановны 9 копеек. Целый месяц она не могла успокоиться, хотя легко на ветер выбрасывала и сотни. Любили поиграть в преферанс и белорусские деятели культуры — композитор Юрий Семеняко, прославленный цимбалист, руководитель оркестра, который сегодня носит его имя, Иосиф Жинович, выдающийся музыкант Анатолий Богатырев. Анатолий Васильевич даже специально ради игры мог съездить в Ленинград. Там его партнерами по преферансу становились не кто–нибудь, а Дмитрий Шостакович и Иван Соллертинский. Жене композитора Наталье Сергеевне пришлось смириться с этим увлечением мужа.
Признаюсь, я тоже играю в карты. Обожаю игру, не очень популярную у нас, которая называется «канаста». Говорят, ее когда–то привез в Россию писатель Александр Куприн. Играется двумя колодами и с джокерами.
Карты, если не очень азартно играть, наверное, тоже есть одно из удовольствий нашей жизни.
