Обзор книг Алеся Бадака «Развітанне з вечнасцю», Григория Сковороды «Наставление бродячего философа» и Садзанами Сандзина «Сказания древней Японии»

Алесь Бадак. Развiтанне з вечнасцю 
Мiнск, Мастацкая лiтаратура, 2019

«У мае вершы часта залятаюць матылькi», — сцвярджае паэт Алесь Бадак. У яго вершах сапраўды шмат тонкага i трапяткога, адчуванне канечнасцi зямнога быцця i прыгажосць, схаваная ад абыякавага погляду. 

Адна дэталь, 
адзiн штрышок маленькi —
Змяняецца i музыка, i верш.
На жоўтым дрэве лiсцiк 
зеляненькi —
I ты нiбыта для яго жывеш.

Паэт Алесь Бадак добра вядомы i праз песнi — яго лiрычныя словы гучаць з вуснаў вядомых выканаўцаў. Але ягоная паэзiя часта поўнiцца фiласофскiмi развагамi i жор­сткiмi, трывожнымi рытмамi, вылiваецца ў форму паэм. Цi можна быць шчаслiвым па‑за роднымi мясцiнамi? Якi ён, адвечны шлях твайго народа? Беларусам адказаць на гэтыя магiстральныя пытаннi асаблiва цяжка. Таму героi — у дарозе, у пакутлiвых пошуках на скрыжаваннi гiсторыi i марэння. У паэме «Край свету» паэт «за далягляд крычаць хацеў: «Радзiма!», а вырвалася з горла толькi «Ра‑а‑а!». I з’явiўся егiпецкi бог Ра, з якiм герой пачаў цяжкую спрэчку пра тое, што колькi б не было шуканняў, расчараванняў i марэнняў — iсцiна на сваёй зямлi... 

— Ты выбраў век, дзе хочаш 
быць з Радзiмай?
— Той век, якi быў выбраны 
не мной. 

Зборнiк, стыльна аформлены мастаком Уладзiмiрам Лукашуком, задуманы незвычайна: другую частку пад назвай «Каментарыi» складаюць рэфлексii аўтара, як i чаму ўзнiклi вершы з першай часткi, што нярэдка ператвараюцца ў самакаштоўны твор. Напрыклад, каментарыi да верша «Камянi» — расповед пра дзяцiнства i родную вёску Туркi. Пра алею магутных таполяў, якую паспеў зняць у фiльме «Вазьму твой боль» Мiхаiл Пташук, тарфяное балота, куды ў дзяцiнстве з суседняга мястэчка прыходзiў будучы гiсторык Вiталь Скалабан рэзаць торф, пра Каляды з «гвяздой», рэчку Ведзьму, студню, у якой у вайну вяскоўцы хавалi прадукты. Верш «Голас» — успамiны пра Мулявiна i загадка песнi «Чырвоная ружа». 

А каментарый да верша «Бацька» немагчыма чытаць раўнадушна: 

«Ты не бойся, калi памру, я не буду да цябе ўночы прыходзiць i палохаць, — часам казаў бацька маёй мацi. — Я зайду ў хлеў, пагляджу, як там наша кароўка». 

Григорий Сковорода. Полное собрание текстов. Наставление бродячего философа 
Москва, АСТ, 2018

Восемнадцатый век. Кринолины, красные каблуки, плащи, кинжалы, шпаги, интриги, войны, фаворитки и куртуазный кодекс… А по дорогам Украины и России бродит странный человек с ясными глазами, вроде как не мужик, останавливается на ночлег, где пустят, расплачивается разговорами. О чем? О познании себя и дороге к Богу, об истинном счастье и спокойствии души.

Строит на свой тон 
юриста права,
С диспут студенту 
трещит голова.
Тех беспокоит 
Венерин амур,
Всякому голову мучит 
свой дур, —
А мне одна только 
в свете дума — 
Как умереть бы мне 
не без ума.

Образованные люди счастливы, если странник остановится у них. Потому что это — один из умнейших и эрудированнейших людей времени, философ Григорий Сковорода. Мы в большинстве своем знаем его благодаря яркой фамилии. Благодаря этому объемному тому можно познакомиться с его наследием и обстоятельствами жизни. Стихи, песни, басни, трактаты, диалоги, притчи, жизнеописание философа, сделанное его учеником Михаилом Ковалинским. Сразу скажу — не развлекательное чтиво. Тяжеловатый, витиеватый язык эпохи, рассуждения о том, о чем обычно лень даже задуматься. Мысли свои Сковорода часто излагал в виде диалогов, подобных Сократовским.

«Друг. Скажи же, что такое живописью почитаешь? Краски ли или закрытый в краске рисунок? 

Лука. Краска не иное что, как порох и пустошь: рисунок или пропорция и расположение красок — то сила. А если ее нет, в то время краска — грязь и пустошь одна».

Иногда истину сравнивают с огромной круглой мишенью, а философские теории — со стрелами, пущенными в нее. Они все попадают в цель, но ни одна не поражает мишень целиком. При этом в каждой есть частичка истины. Найдите ее и у Григория Сковороды, по его выражению — «упразднитесь и разумейте».

Садзанами Сандзин. Сказания древней Японии 
Санкт‑Петербург, СЗКЭО, Москва, Оникс‑Лит, 2018

В белорусской сказке «Покатигорошек» старик и старуха получили сына благодаря горошине. В японской сказке «Момотаро» благодаря персику: «И нежно любили его, как любят бабочек, как можно любить цветы». А если в наших сказках Цмок, дракон, обычно противостоит рыцарю, то в японской легенде «Тавара Тода» дракон выходит на мост, чтобы попросить помощи у какого‑нибудь храброго воина — убить чудище‑Стонога, напавшее на его подводный дворец. А затем щедро одаряет смельчака. Это всегда увлекательно — сравнивать мифы, легенды и сказки, улавливать сходство и находить поразительные отличия. Для всего мира такую возможность предоставил японский писатель XIX века Садзанами Сандзин, собравший и обработавший лучшие фольклорные произведения своего народа. Этот томик хорош тем, что, во‑первых, небольшого формата, хотя и не худенький, во‑вторых, прекрасно оформлен японскими гравюрами, что украшают буквально каждый разворот. Так что можно ясно представить, как выглядит чайник‑оборотень или страшная женщина небес. 

Издания для обзора предоставлены книжным магазином «Академическая книга», Минск, пр. Независимости, 72.