Два недавних события, на первый взгляд совершенно разных, но мне кажется, на деле связанных незримой единой прочной нитью. Я имею в виду трагическую гибель минской девочки–подростка и очередной «педагогический практикум» в одном из европейских зоопарков, когда на глазах детей младшего школьного возраста «разделывали» тушку умерщвленного львенка.
Когда на новостных лентах появилось сообщение о трагедии в Минске, в сознании в очередной раз всплыло мучительно–фатальное: «Господи, ну почему?!» Наверное, какого–то одного, общего ответа на этот вопрос просто не существует. И тем не менее что–то же мы наконец должны понимать о случившемся, чтобы вовремя отвести от возможной роковой черты очередного отчаявшегося и разочаровавшегося юного человека. И вот здесь нельзя не обратить внимание на одно обстоятельство — внешне вроде всего–то сопутствующее, а на деле вызывающее самое настоящее смятение. В опубликованном скриншоте из социальной сети записи, сделанной девочкой, там, где традиционно высвечиваются значки «нравится» — «не нравится», значилась цифра в более чем триста так называемых лайков, то есть — «мне нравится». Казалось бы, дело обычное. Обычное? Не скажите. Ведь «лайкали» эти «френды» не что–нибудь, а предсмертную записку...Лично я нахожу тому только два объяснения. И одно страшнее другого. Какое какого? Вопрос также без ответа. Потому что:
— Вариант первый. Душевная глухота у молодых людей переходит все мыслимые и немыслимые пределы и принимает катастрофические формы. Поскольку не понять смысла написанного просто невозможно. И в ситуации, когда твой, пусть даже виртуальный, друг добровольно заносит ногу над могилой, вместо спасительного «остановись!» кликнуть «о, круто!»... Кем же это надо быть?!
— Вариант второй. Записка оказалась созвучна душевному состоянию многих других мальчишек и девчонок. Отсюда эти ужасающие «лайки»... Тогда что же нас ожидает впереди?!
Может, у кого–то есть иное, более оптимистическое объяснение?
Современная жизнь летит и усложняется с бешеной скоростью. Неудивительно, что люди, не чувствуя точки опоры в ней — а какая опора в бурлящем потоке? — все чаще не находят в себе силы сопротивляться обрушивающемуся на них жесткому прессингу. Многие не доплывают до спасительного островка отдохновения, душевного покоя и безопасности. Да и где то место, куда можно спрятаться и, как в детстве, сказать: «Чур, я в домике»? Наши «домики» рушатся похлеще карточных. Зато мы теперь такие передовые, продвинутые! Освобожденные от вековых оков «традиционалистских устоев» и «религиозного опиума». Это в прежние, «цемрашальскiя» времена старались резать курице голову так, чтобы процесс не наблюдал ребенок... А нынче вот препарировали львенка, собрав вокруг стола ребятню 7 — 10 лет: мол, осуществляем натуралистическое образование, дети должны знать, из чего состоит царь зверей, как легко снимается с него шкурка и что, кроме желудка, печени, селезенки, сердечно–легочного комплекса и так далее, ничего больше в нем нет. Ничего — в смысле нематериальных, эфемерных, по мнению исследователей–натуралистов, субстанций. Ну а если живое существо — лишь кости и внутренности, в чем дети и должны убедиться воочию, тогда отсутствует и особый смысл заморачиваться осознанием некоей ценности каждой отдельно взятой жизни. Ибо все тлен...
Говорят, львенок оказался в том зоопарке лишним: слишком много «царей» расплодилось. Но неужели не нашлось бы другого зоопарка, где львов нет вовсе и где «лишнего» львенка приняли бы с удовольствием? Или все–таки важен «воспитательный» эффект? Действительно, он присутствовал. Только какой! Достаточно было видеть телекадры, на которых дети отворачиваются, закрывают обескураженные лица шарфиками, в глазах некоторых стоят слезки... Наверное, дома у них есть мягкие, уютные игрушки–львята, обняв которых так хорошо засыпать в своей кроватке. Может, стоит тоже посмотреть, что у них внутри?..
Чуть раньше в том же зоопарке убили молодого жирафа Мариуса — дабы предотвратить инбридинг, то есть скрещивание родственных особей, что приводит к генетическим мутациям и вырождению биологической популяции. Сделано это было снова–таки подчеркнуто публично. Хотя писались общественные петиции с просьбой и требованием сохранить жизнь Мариусу, найти другой вариант обеспечения биологической безопасности: в конце концов, инбридинг жирафов по воздуху не распространяется. Но... Во фразе «казнить нельзя помиловать» запятую поставили там, где поставили. И это на самом деле большая, жирная запятая, после которой продолжение обязательно следует. Причем здесь уже не сказка, когда чем дальше — тем страшнее. Страшной становится обыденность реальной жизни.
Конечно, нельзя сказать, что мы, сегодняшние, как–то меньше любим своих детей. Любим, да еще как! Но почему тогда не жалеем? И не надо аргументировать: «жалость унижает» и «необходимо давать детям закалку перед будущим». Жалость спасает отчаявшегося! Да и вообще, может, стоит изменить подходы? И лучше делать более человечной нашу жизнь, чем лепить из детей терминаторов для борьбы с ней? Тем более они к этому и не готовы. Может, не будем вытряхивать душу ни из них, ни из львят и жирафят, ни из себя самих?
ulitenok@sb.by
Советская Белоруссия № 210 (24840). Пятница, 30 октября 2015
