На полет в космос Гагарина вдохновлял сам Купала«Мой мiлы таварыш, мой лётчык,
Вазьмi ты з сабою мяне!»
Кто не знает этих строк? Стихотворение «Хлопчык i лётчык» в свое время перевели на языки почти всех союзных и автономных республик СССР, есть даже английский и испанский варианты. Но и в оригинале, по–белорусски, долгое время его невозможно было прочесть в полном виде. Несколько строк неизменно вырезали во всех собраниях сочинений Янки Купалы, изданных в последние полвека. А продолжение стихотворения — «Хлопчык i лётчык на вайне», написанное в 1942 году, не вошло ни в одну из посмертных книг поэта. Его опубликовали лишь совсем недавно, в «Поўным зборы твораў» песняра.
А «резали» стихи из–за таких вот слов:
«Дзень добры, таварыш наш Сталiн!
Паклон з самалёта прымi!»
Когда в 1935 году Купала уехал на дачу в Левки, на Оршанщине, многие восприняли это как ссылку. Поэта решили изолировать — рассуждали одни. А может, он и сам мечтал оказаться подальше от утомительных собраний и конференций, где такие вот «поклоны» нужно было отбивать постоянно, — гадали другие. А тут — провинция. Тишина. И здесь песняр прожил до самой войны. Все, что он написал в эти годы, потом назовут «левковским циклом». И многие поколения белорусов станут узнавать своего классика уже не по «Паўлiнцы», а по «Хлопчыку i лётчыку».
Если бы не «дань» Сталину, стихотворение давно признали бы романтическим гимном авиации. Впрочем, рождение ставших хрестоматийными строк оказалось делом случая.
— Однажды Купала шел по деревенской улице и увидел мальчика, — рассказывает Мария Чеботаревич, главный хранитель фондов музея песняра. — Паренек бежал, кружа над собой руками, и гудел, изображая голосом звук мотора самолета. Яна Доминиковича это сильно впечатлило и он крикнул хлопцу: «Кем быть хочешь?» «Летчиком», — звонко отозвался мальчишка и «полетел» дальше.
Потом местные жители рассказали такую историю. Как–то Купала поинтересовался у соседей: «Хто такi дзядзька Кiрыла ў вашай вёсцы?» Ему объяснили, что это летчик Кирилл Михайлович Борознов.
— А его племянник — Костик, тот самый мальчик, которого повстречал поэт, — говорит Ольга Куриленок, научный сотрудник литературного музея Янки Купалы, одна из авторов открывшейся здесь выставки, посвященной стихотворению «Хлопчык i лётчык».
— У нас сохранилось шесть черновиков. Купала писал карандашом, каждая строфа рождалась отдельно, в перерывах между сочинением других стихотворений. На некоторых автографах фрагменты «Хлопчыка i лётчыка» врезаются в другие тексты, — подтверждает Мария Чеботаревич.
«Хлопчыка i лётчыка на вайне» Купала писал в эвакуации под Казанью. Если стихотворение 1935 года — это гимн мечте маленького мальчика подняться в небо и повидать мир, то его «двойник» — призыв мстить врагу. В 1935 году Костик хотел узнать:
«Як месяц на небе начуе,
Як блукае ў лесе мядзведзь».
В 1942 году он просит летчика взять его с собой «ляцець разам у бой»:
«Ты будзеш глядзець самалёта,
А бомбы скiдаць буду я,
I буду страляць з кулямёта,
Ў сабачыя сэрцы звяр’я».
Мальчику тогда исполнилось только 13 лет...
Но версия 1942 года не прижилась в хрестоматиях. Этот вариант и не переводили на другие языки, лишь на румынский.
В мирное время поэзией Купалы увлеклись космонавты. «Юра любил читать стихотворение «Мальчик и летчик», — призналась в 70–е годы сотрудникам Купаловского музея Анна Тимофеевна Гагарина, мать первого космонавта. Потом Петр Климук и Владимир Коваленок в Вязынке говорили о том, что купаловские строки не раз вспоминались им в небе. А «сталинские поклоны» так и остались лишь в Полном собрании сочинений. Политике не место в поэзии.
Фото Александра РУЖЕЧКА, "СБ".
