Подросток и перекрестокИмя ей дали броское и праздничное — Марианна, как у героини любимого народом телесериала. Все последующие годы родители маленькой принцессы мечтали о сказочном будущем для дочки, настраивая ее против действительности, которая казалась мрачной и чужой. Со временем противоречия с внешним миром разбухли, как весенняя почка, и переросли в откровенную вражду. Но родители упрямо не замечали этого противостояния. Прозрение наступило лишь в зале Минского городского суда: их любимая девочка обвинялась в зверском убийстве. Приговор прозвучал, как выстрел: 13 лет лишения свободы.
По лезвию бритвы
Что общего могло быть у семиклассницы и 45–летней пьянчужки, содержательницы гнусного притона? Эмма Сотеева знала Марианну Пелеш с детства, но это не мешало ей время от времени протягивать 14–летней школьнице стакан. У Эммы часто собирались подростки, выпивали, нюхали клей, в то время как их сверстники зубрили формулы и писали диктанты. За «аренду» своих пропахших перегаром и дымом дешевых сигарет метров хозяйка брала натурой: «пойлом», купленным детьми за родительские деньги. Нередко соседи видели на лице непутевой бабенки синяки. «Сболтнула лишнее», — пьяно улыбаясь, оправдывалась хозяйка вертепа, не понимая, что ходит по лезвию бритвы.
Одна из подружек Пелеш рассказала следователю о шабаше, который накачавшиеся всякой дрянью юнцы устроили в притоне Сотеевой. Эмма тупо валялась на диване, парализованная выпитым накануне коктейлем из всевозможной бурды. Марианна в сумасшедшем порыве принялась сваливать на живой труп вещи из шкафа. Подростки развеселились. Подзадориваемая одобрением зрителей, гостья вскочила на диван и стала топтаться по хозяйке, за ней последовали другие. В завершение спектакля «артистка» высыпала на голову беспомощно копошившейся в тряпье Эммы соль и стиральный порошок. Наверняка с похмелья выпивоха и не вспомнила, что творилось в ее доме.
Ссора из-за клея
В то майское утро, по обыкновению, вместо того, чтобы пойти в школу, Марианна, прихватив клей, отправилась к Эмме. Сотеева была с кавалером. Пока парочка выпивала на кухне, Марианна, словно привидение, бродила по квартире, втягивая в себя токсичные пары из мутного целлофанового пакета. В разгар пьянки Сотеева прицепилась к школьнице из–за своего молодого ухажера. Заподозрила, что та хочет отбить «добычу». Парень, ставший яблоком раздора, почел за лучшее ретироваться. Марианна уходить не спешила. Тюбик с пахучим содержимым, дарящим призрачное удовольствие, еще не был опустошен.
В суде Марианна отчаянно старалась заставить всех поверить в свою невиновность. Твердила: «Я защищалась». Со слов Пелеш выходило, что Сотеева, обезумев от ревности, опрокинула ее на диван и пыталась задушить. Отбиваясь, Марианна (напомним, это ее версия) краем глаза заметила на секции нож, инстинктивно за ним потянулась и ударила нападавшую в грудь. Несильно. Пальцы на шее продолжали сжиматься. Второй удар был сильнее. Эмма свалилась на пол и больше не шевелилась. Третий раз семиклассница замахнулась ножом «со злости». После того как прошла злость, настал черед панического страха. Ничего, кроме ужаса, не ощущала Марианна, когда трогала Эмму за холодеющую руку, когда вытирала кровь с ее лица покрывалом, когда, наконец, до нее дошло, что она натворила. Это бремя оказалось слишком тяжелым для детской психики.
14–летняя убийца и сама не понимала, что за бес в нее вселился, когда она в исступлении кромсала уже мертвую плоть. Судмедэксперты следов насилия на теле школьницы не обнаружили. А вот на трупе Сотеевой насчитали 57 (!) ножевых ран и множество кровоподтеков. Все увечья, заключили специалисты, причинены незадолго до смерти.
Запоздалое раскаяние
«Я и понятия не имела, что Марианна выпивает и нюхает клей, никогда не слышала от нее запаха», — Нина Пелеш, мать обвиняемой, отвечая на вопросы судьи, пыталась быть убедительной. Впрочем, подобная неосведомленность казалась более чем странной, ведь супруги Пелеш неоднократно привлекались к административной ответственности за наплевательское отношение к воспитанию дочери. А толку?
В глазах присутствующих в зале суда читался немой вопрос: как же так? «Не всем же дается учеба, — удивлялась в свою очередь Нина Вячеславовна. — Вот Марианне не давалась». Не давалась — мягко сказано. До третьего класса мученица науки не умела ни читать, ни писать, да и в седьмом выводила вместо букв каракули — устыдился бы даже первоклашка. И все же случилось то, что должно было случиться. Искаженный нелепыми представлениями о жизни мир, в конце концов, рухнул. Мать, наслушавшись шокирующих подробностей майского кошмара, все же признала: «Упустила дочь».
Надо отдать должное: школа вместе с инспекцией по делам несовершеннолетних боролась за Марианну. Со временем выяснилось: усилий педагогов, психологов и социальных работников недостаточно. С диагнозом социализированное расстройство поведения школьницу определили на лечение в неврологическое отделение одной из минских клиник, но курс до конца она так и не прошла. Пациентка грубо нарушала больничный режим. Случай, как говорится, оказался слишком трудный. Педагоги сдались и обратились в районную комиссию по делам несовершеннолетних с просьбой «рассмотреть вопрос о возможности дальнейшего обучения Пелеш в условиях общеобразовательной школы». В свою очередь руководство комиссии лишь развело руками: детей с подобными расстройствами в спецшколы не принимают. Выходит, перед ними открываются только двери колоний.
P.S. События, описанные в этой истории, подлинные, имена и фамилии из этических соображений изменены.
Компетентный комментарий
— Случай Марианны Пелеш, к сожалению, не уникальный, — прокомментировал ситуацию начальник отдела профилактики правонарушений несовершеннолетних ГУВД Мингорисполкома Игорь Пашков. — Диагноз социализированное расстройство поведения подтверждается практически у каждого подростка, совершившего особо тяжкое преступление. На республиканском уровне планировалось, что для таких детей откроется специальное лечебно–воспитательное учреждение, поскольку по медицинским показаниям в обычную спецшколу их помещать нельзя. Разработано и соответствующее положение. Увы, дальше слов и бумаг дело пока не идет. А ведь дорог каждый день. Ребенка, только вступившего в конфликт с миром, еще можно вернуть к нормальной жизни. Изменения в его психике обратимы. Главное — не упустить момент.
