Архивное фото- Информация, появившаяся в New York Times, в первую очередь рассчитана на обычного обывателя, на общественность, на тех, кто не знает специфики гражданской авиации. Для нас, как для профессионалов, эта информация несодержательная и даже нелепая. Объясню почему. Во-первых, в тот день, 23 мая, решение о посадке в Минске принималось командиром воздушного судна. Диспетчер по всем международным правилам и стандартам не может оказывать давление на принятие решения, особенно в условиях угрозы авиационной безопасности. Он только передает сведения и помогает командиру воздушного судна в безопасной навигации.
Во-вторых, отмечает Артем Сикорский, видно, что этот информационный вброс идет в тот момент, когда белорусская сторона просит от своих польских партнеров и от комиссии ICAO предоставить данные объективного контроля. В частности, переговоры вильнюсского диспетчера с пилотом и внутрикабинные переговоры членов экипажа. Ведь это необходимо для того, чтобы понимать, в чем конкретно нас обвиняют.
- Продемонстрируйте, что мы оказывали какое-то давление, угрожали применением боевой авиации и т.д. Но этого нет, - напомнил глава департамента. - Мы еще 24 мая полностью опубликовали все переговоры между пилотом и диспетчером, начиная от входа в воздушное пространство Беларуси, заканчивая посадкой и заруливанием на стоянку и стоянкой воздушного судна в Национальном аэропорту Минск. Мы для всех это показали, проводили необходимые брифинги, пресс-конференции.
Западные же партнеры такой открытости не проявляли.
