«Я не занимаюсь музыкой. Я — бизнесмен»Уж третий год «спортивные частушки» гомельчанина Пархоменко, прославившегося под артистическим псевдонимом Серега, покрывают просторы вселенной, нарушая привычные законы шоу–бизнеса. И третий год аккомпанементом этому явлению служат высокодуховные сетования по поводу одноразовости и бесперспективности. Сам Серега происходящее упорно не комментирует, чем еще больше всех нервирует. Журналисты умно анализируют его загадочное молчание, вычисляют и сосредоточенно интервьюируют счастливчиков, которые знали героя в детстве, одалживали ему деньги, получили от него в глаз...
Как теперь выясняется, артиста просто скромность одолела. Правдами–неправдами, лестью, обманом и угрозами мы помогли ему превозмочь эту благородную черту характера. Король спортивных частушек дал первое интервью с тех пор, как полгода назад заявил о прекращении всяких контактов с журналистами.
Замечу: он мало изменился. Традиционного рэпперского пафоса, смешанного с сарказмом и самоиронией, не убавилось.
— Расскажи, что это у тебя за хитрые отношения с журналистами в последнее время? И зачем убрал со своего сайта раздел прессы?
— Я не даю интервью в основном из скромности. Но журналисты должны понять одну вещь: есть артисты, которые пекутся о своем имидже в СМИ, а есть и такие, которым на это плевать. Мне безразлично, что меня сейчас выставляют плохим парнем. Это нормальный ход, и, если газетчики думают, что я продаю от этого меньше дисков, они крепко неправы.
— Мы, газетчики, как известно, вообще не думаем (ну разве что слегка) о продажах твоих дисков... Ладно. Читал в прессе о неких разногласиях между «Студией 7» и тобой. Если это правда, то очень жаль — я прекрасно отношусь к этому коллективу. («Студия 7» — гомельское музыкальное формирование, здесь Серега записывал свой первый альбом. — Авт.) Вроде бы ты не дал разрешения на их альтернативный вариант «Черного бумера»... Что на самом деле происходит?
— Просто журналистам газет, чтобы о них не забыли, надо о чем–то «тереть». Вначале ходили слухи, что я не дружу с гомельской группой «ТТ–34». После того как ребята сняли меня в своем клипе, умолкли. Теперь «Студия 7»... Никакого конфликта нет, у нас нормальные отношения. Весь город знает, что я вкладывал деньги в эту студию, когда еще не был Серегой. Открой мой любой компакт и прочитай буклет — они там указаны все пофамильно, они действительно большие молодцы. Да, мы редко видимся сейчас, я почти не бываю в городе, но пристально слежу за их творческими успехами. Уверен, они еще себя покажут! По поводу их забавной пародии на мой «Черный бумер» скажу одно: я не только не против, чтобы такая песня существовала, а, наоборот, за — ведь это добавляет мне популярности. Так что я как могу поддерживаю гомельских. Все мои музыканты — гомельчане, кстати.
— В Киеве ты уже окончательно обосновался?
— Писали, что я купил там квартиру. Это вранье. А вот то, что в Киеве безалкогольное пиво вкуснее, — это да.
— Между тем гомельская часть твоей истории постепенно стирается из памяти народной — это целенаправленная маркетинговая политика такая?
— Я никогда не отрицал того, что я гомельский. Это правда. Но есть и другая правда: меня не было в этом городе много лет и никто толком до сих пор не знает, где я был на самом деле и чем занимался. Пришло время сказать прямо: я не хочу больше говорить о моем прошлом. Сейчас я законопослушный гражданин и по совместительству король спортивных частушек. Точка.
— Ты «королем–то трудишься» относительно недавно, наверное, чувства пока не притупились? Есть вещи, которым тебя научила эта новая жизнь? Что нравится, что особенно сильно достает, кроме журналистов?
— Есть вещи в моей новой жизни, которым я очень рад. Я занимаюсь любимым делом, занимаюсь от души. Но есть и другие вещи, с которыми я должен мириться: многие лезут ко мне в друзья и обижаются, если я не позволяю себя использовать. Это, кстати, касается и журналистов. Они думают, что если я не даю интервью, значит, обязательно что–то скрываю. А что скрывать–то? Где живу, на какой машине передвигаюсь, с кем дружу, кто моя девушка, сколько зарабатываю? Спроси об этом обычного человека в обычной жизни, тебе ответят либо что–то невразумительное, либо просто пошлют. Это нормальная, честная реакция любого нормального человека, не балабола. Именно нормального человека. Я предпочитаю не болтать пустое. Этому меня в свое время старшие товарищи научили.
— С издержками популярности как справляешься? Телохранитель есть?
— Мне не нужны телохранители. Толку от них мало, а едят они много. А фанаты — они такие же люди. Им чем ты проще, тем лучше. Я всегда стараюсь уделить ребятам внимание. На концертах всегда предупреждаю охрану, чтобы вели себя полегче... Самые неспокойные фанаты, кстати, знаешь где? Не поверишь, в Латвии! Там во время концерта в зале было три драки, мне пришлось даже остановить шоу, чтобы успокоить горячих латышских парней.
— Стандартная претензия, предъявляемая популярным исполнителям: певец одной песни, дескать, через год–другой будет забыт. В общем, культурологи сильно беспокоятся...
— Да фигня все. Никто на самом деле ни о ком не беспокоится. Не знаю, может, кто–то из музыкантов и боится забвения. А мне что, я музыкант, что ли? Я — бизнесмен и не занимаюсь музыкой. А занимаюсь спортивными частушками. Я спорту хочу помочь. Сегодня нашему спорту нужны недорогие частушки. Завтра — гламурные «треники», например. Перестану быть артистом, стану тогда «треники» рекламировать.
— Очень живо тебя представляю в гламурных «трениках»... Полагаешь, в кино сняться тебе не пора еще? Или телешоу вести?
— Все режиссеры, которым я отказал, знают, почему этого до сих пор не произошло. Роль, которую они предлагали, не была главной. То же самое касается шоу: мне не надо их шоу, у меня уже есть свое. И раз мне белорусы дали «Человека года», значит, кое–что у меня получается пока.
— Есть сведения, что ты в последнее время сосредоточился на народно–хозяйственных проектах — тетрадки производишь, майки, кепки, конфетки какие–то... Не отвлекает от творчества?
— Ни в коем случае. Мы институтов не кончали, но мне подсказали однажды, что это называется мерчиндайзинг, ты запиши слово где–нибудь на бумажке... Это важный момент общения между артистом и народом. Ты ведь не попадешь с концертом в каждое село и не пообщаешься лично со всеми желающими. Но есть сладкая конфета или тетрадка с моим изображением. Заскучал по Сереге — купил тетрадь и съел конфету.
— Извини за пошлость — газетчик, что с меня взять, но все–таки насколько соответствует шумиха вокруг твоего имени твоим реальным барышам?
— Говорить о том, сколько ты зарабатываешь, — нескромно. Все знают, что я плохой парень. Так не дадим же общественности повода думать, что я вдобавок еще и глупый.
— О`кей, ты скромный плохой умный парень... Но на «Рекордъ–2005» кто–то выдвинул тебя аж в трех номинациях. Никого так не выдвигали — ни «Зверей», ни «Уматурман», ни лучезарного Филю. И в результате ничего тебе не дали. Я понимаю, ты скажешь, оно тебе и не надо, но... Ты вообще–то знал о происходящем?
— Я привык к тому, что за последний год меня постоянно номинируют на какие–то премии. Раз номинируют — значит, достоин. Не дали премию — значит, недостоин. Тут все просто.
— Недавно я познакомился с одной девчонкой — она на комбайне работает в колхозе. Наполняет пресловутые закрома под тебя и Эминема. Особенно любит песенку про слесаря «в сандалях огромных»... Так вот она интересовалась, не мог бы ты создать аналогичное произведение про хлебороба?
— Нет. Уже пробовал. Получилось все равно про слесаря...
— На машине–то своей знаменитой ездишь? Да, кстати, это правда, что она на твердом ракетном топливе работает?
— Ты расстроишься, но я заливаю в свой «бумер» всего лишь 95–й бензин. Езжу с удовольствием, хотя расход топлива — больше двадцати литров. Но тут тоже все просто. Кто–то водку литрами заливает, а я — бензин...
