Визит президента Сербии Томислава Николича в Беларусь получился резонансным. Действительно, с Сербией Беларусь, как и весь восточнославянский мир, связывают особые, символические отношения. Примечательно и то, что в Минск Николич прилетел сразу после непростых переговоров с ЕС по косовско-сербскому урегулированию.
Президент Николич имеет репутацию националиста, в свое время он был соратником лидера Сербской радикальной партии Воислава Шешеля, ныне находящегося под следствием Гаагского трибунала. Именно голоса национал-патриотического и во многом антиевропейски настроенного электората обеспечили ему победу над прозападным кандидатом Борисом Тадичем на последних президентских выборах. Однако в целом курс на европейскую интеграцию Сербии при Николиче остался неизменным. Это вполне понятная дань политическому реализму, ведь безальтернативность европейского доминирования в Сербии осознают все - и "патриоты", и "западники". Идти на конфронтацию с такой мощной геополитической силой для маленькой Сербии равнозначно самоубийству, а альтернативных игроков (прежде всего России, на поддержку которой традиционно опирались сербы), чье влияние можно было бы противопоставить европейскому, в регионе сегодня нет. Поэтому любой сербский лидер независимо от личных убеждений вынужден считаться с фактическим статусом сателлита ЕС и стараться извлекать из этого положения максимально возможные выгоды.
Однако если для деятелей типа Тадича подобное положение дел выглядит единственно возможным и желанным, для национал-патриотического лагеря, возглавляемого Николичем, отношения с ЕС чем-то напоминают отношения московских князей с татарской Ордой. Те тоже вынуждены были считаться с силой, ездить к хану на поклон за ярлыками, возить ему щедрые подарки. Но при первой же возможности Русь избавилась от чуждой власти. Так и для Николича ориентация на ЕС выглядит вынужденной необходимостью считаться с силой, которая диктует свою волю Балканам.
При этом нынешний сербский лидер по мере возможностей старается поддерживать и восточный вектор сербской политики, традиционно связанный с Россией и постсоветским пространством и практически заброшенный его прозападным предшественником. Визит в Беларусь, очевидно, также направлен на восстановление традиционных дружеских связей на востоке Европы. Вряд ли следует ожидать от визита Николича какой-то сиюминутной отдачи. Сербский президент в отношениях с Беларусью во многом скован позицией ЕС с его предубеждениями против белорусского руководства. Однако с точки зрения стратегии и политики символов наметившееся белорусско-сербское сближение, безусловно, является добрым знаком.
Доминирование ЕС на востоке и юге Европы является далеко не безусловным и весьма неоднозначным по своим последствиям. Уже вполне очевидно, что для восточно- и южноевропейского регионов вхождение в ЕС означает превращение в полуколониальную периферию новой империи, основные центры которой расположены на западе, в романо-германском мире.
Такое положение может поддерживаться сколь угодно долго не столько из-за привлекательности европейского проекта, сколько из-за слабости или отсутствия каких-то иных, альтернативных проектов геополитической и экономической интеграции региона. Однако их отсутствие вовсе не означает невозможности их появления в будущем и поиска неких альтернативных моделей интеграции в настоящем.
На востоке и юге Европы попытки создания проектов, альтернативных западному романо-германскому доминированию, предпринимались не раз. Этому служили и идеи православного мессианизма, и панславизм. Основными инициаторами подобных проектов обычно выступали как раз Россия и Сербия. Может быть, именно поэтому ЕС столь тщательно работает над ослаблением позиций Сербии, чтобы не допустить в будущем даже самой возможности какого-то альянса Сербии с Россией и другими странами постсоветского пространства. А ведь такой альянс был возможен совсем недавно, во время последней балканской войны, когда Россия и Беларусь единым фронтом поддержали Сербию в ее противостоянии НАТО. В пылу геополитического противостояния тогда даже выдвигались проекты присоединения Сербии к Союзному государству Беларуси и России. Однако из-за внутренней слабости России все это осталось не более чем благими пожеланиями, и в результате сломленная Сербия была вынуждена смириться с ролью европейского сателлита.
Очевидно, что сегодня ни о каких подобных смелых проектах речь не идет. К этому не готовы ни Россия, ни Беларусь, ни Сербия. Тем не менее само по себе желание сербского руководства поддерживать традиционные дружеские связи с нашими странами говорит о возможности более тесной консолидации - если не сегодня, то в будущем. Россия и Беларусь являются партнерами по Таможенному союзу - интеграционному проекту, в будущем вполне способному стать альтернативой ЕС. Интерес Сербии к этому проекту многосторонний - как культурно-цивилизационный, так и экономико-прагматический. Уже сегодня Сербию активно осваивает российский капитал, а в недалеком будущем через страну пройдет одна из веток "Южного потока". Белорусской промышленности также есть что предложить сербским потребителям. И я уверен, что в союзе с Россией и Беларусью Сербия будет чувствовать себя в гораздо большей степени в своей тарелке, нежели под крылом европейской империи.
