Имя сидящего напротив меня невысокого гражданина Вьетнама со стопроцентной уверенностью не могут назвать ни пограничники, ни специалисты по гражданству и миграции. Вместе со своими соотечественниками еще в самом начале лета он пытался пробраться в Евросоюз. Нелегально. Спрятавшись под днищем фуры. Проскочить не удалось. Были задержаны. Вот он до сих пор и коротает месяцы в пограничном изоляторе. Ждет, пока вьетнамские дипломаты подтвердят своим белорусским коллегам его личность. Его дальнейшие перспективы однозначны: депортация. Только не факт, что в нашей стране его больше не увидят... Если некоторые «незваные гости» действительно спасаются от войны и нестабильной обстановки, то другие становятся жертвами ушлых дельцов, заманивающих наивных людей европейской «грин–картой». Об иностранцах, законно или незаконно ищущих лучшей доли за рубежом — беженцах и нелегальных мигрантах, — в репортаже корреспондентов «СБ».
С восточным акцентом
Те, кому пять лет назад приходилось частенько бывать в приграничном с Евросоюзом Бресте и его окрестностях в командировке, не дадут соврать: найти свободное место в гостиницах было архисложно — все было занято грузинами. А оказавшись на железнодорожном вокзале, особенно перед отправлением дизеля на польский Тересполь, можно было ненароком подумать, что находишься где–то на Кавказе. В день из страны в Евросоюз пыталось выехать до 300 потенциальных беженцев оттуда. Удавалось не всем... Они настойчиво предпринимали вторую, пятую, десятую попытку, но раз за разом польские пограничники разворачивали обратно...
Нынче лицо типичного мигранта поменялось. Из смуглого, небритого, с южными чертами превратилось в азиатское. Пограничники с удивлением отмечают: все больше выходцев из Вьетнама. Еще одно отличие. Раньше нелегальными мигрантами те, кто действительно претендует на убежище в чужой стране, становились скорее от отчаяния, устав стучать в запертые на засов польские ворота. Нынешней же массе беглецов официальные пути–дорожки в Евросоюз фактически неведомы. Пытаются преодолеть пограничный рубеж тайными тропами.
Информационные сводки день за днем будоражат сообщения с «западных фронтов». Вот одно из последних — с белорусско–литовской границы. «В Островецком районе на участке пограничной заставы «Лоша» вблизи госграницы за попытку ее перехода были задержаны 2 гражданина Вьетнама. В тот же день, спустя несколько часов, в 10 метрах от границы с Литвой были задержаны и два эстонца. При разбирательстве стало понятно, что последние пытались нарушить границу с целью организации переправки других незаконных мигрантов». Паломничество вьетнамцев не иссякает и на белорусско–польском участке. Одних поймали в непроходимой чащобе Беловежской пущи. Другого задержали без документов в вагоне дизель–поезда в пограничной зоне. Тот лишь недоуменно развел руками: заснул, дескать, проехал нужную остановку. Поскольку позже выяснилось, что этот гражданин Вьетнама официально работает в одной из минских фирм, депортировать в Юго–Восточную Азию его не стали. «А буквально через две недели мы организованно искали его на том же участке, — вспоминают пограничники. — При этом он «нагрел» свою диаспору: собрал с них деньги, якобы на билет на самолет, уволился с работы и... пропал. Выдвинулся по знакомому маршруту».
На каждое действие — свое противодействие
— Проблема в том, что получить статус беженца им — в силу гражданской принадлежности — слишком сложно. К тому же вьетнамцы, сами того не подозревая, превратились в объект бизнеса, мошенничества. Такова людская психология: с насиженного места, рассказав о хорошей жизни «где–то там», можно вытянуть любого человека. Поэтому в этой истории нас больше интересуют не «овцы», а «пастухи» — организаторы. Одного такого — вьетнамца — недавно задержали и возбудили уголовное дело. Схема следующая: граждане легально прилетают по туристической визе в Москву, оттуда — фактических границ–то между нашими странами нет — добираются до рубежей Евросоюза, — вводит в курс дела начальник управления по гражданству и миграции УВД Брестского облисполкома Александр Томашев.
Впрочем, среди нелегалов хватает и представителей других национальностей. Их противостояние с пограничниками мне чем–то напоминает детскую игру «кошки–мышки». Только победитель в ней всегда один. На любое самое хитроумное действие у стражей государственной границы всегда найдется противодействие. Начальника Брестской Краснознаменной пограничной группы имени Ф.Э.Дзержинского Андрея Кукаро прошу рассказать, какими изощренными путями на его памяти пытались нарушить государственную границу. Полковник Кукаро не сильно спешит с откровениями. Мол, для мигрантов и их проводников это подсказка: как поступать не надо.
— С уверенностью могу сказать одно: все попытки нарушить государственную границу были пресечены. Да и вообще, число нелегальных мигрантов сейчас снижается. Конечно, сказывается сезонный фактор. Хотя бывает, что и в 20–градусный мороз люди бросаются в Буг и плывут. Но все–таки в первую очередь мы благодарны жителям приграничных районов, которые оказывают нам помощь при задержании нарушителей пограничного законодательства. Вообще, польский участок оборудован всевозможными инженерными заграждениями и сооружениями, сигнализационными комплексами, которые позволяют на расстоянии, до государственной границы, зафиксировать нарушения. Хотя вот недавно мигранты пытались преодолеть сигнализационный комплекс при помощи лебедки. По сути, организовали канатную дорогу... В любом случае мы отлично взаимодействуем с польской стороной. Бывают моменты, когда, получив информацию, по тем или иным причинам мы не можем провести задержание. Тогда передаем сведения соседям. И нарушителей останавливают уже они.
На что рассчитывают нелегальные мигранты? Пограничники анализируют: на внезапность и на стремительность действий. А еще признают: если их задержали польские коллеги, то хоть маленький, но все же шанс получить статус беженца и закрепиться в Польше у некоторых есть. Чтобы затем двинуться дальше — в Германию или Францию.
— И наши пограничники частенько, задерживая очередного нарушителя, слышат до боли знакомое: хотим получить статус беженца. Интересуемся: почему сразу не обратились? Зачем было нарушать? В ответ: просто не знали, куда и как, — рассказывают в департаменте по гражданству и миграции Министерства внутренних дел.
Одни статус действительно получат. Расчет же у других порой простой и предельно понятный. Не получилось попасть в Европу? Останемся хотя бы здесь. Это единственная возможность не оказаться за решеткой, потянуть время и не заработать депортацию.
Факты и эмоции
Пожалуй, лучше всего прочувствовать, в чем отличие нелегального мигранта от потенциального беженца, можно, посетив два соседних здания — изолятор временного содержания Брестской пограничной группы и пункт временного поселения для лиц, ищущих убежище. Говоря обывательским языком, дом для беженцев. Изолятор — не самое комфортное местечко. Правда, с мини–библиотекой и шахматным столом посередине. Но само нахождение в камере давит психологически. Через изолятор за 11 месяцев, по данным пресс–службы Брестской пограничной группы, прошло 159 человек из 25 стран. А вот пункт временного поселения — светлый и просторный коттедж с тремя уютными комнатами, телевизором, безлимитным интернетом и кухней.
В день нашего приезда решения о предоставлении статуса беженца в месте временного поселения ожидали 9 человек: пятеро египтян, двое пакистанцев и двое россиян.
— Вы, конечно, можете с кем–нибудь пообщаться. Один из египтян, кстати, немного знает английский. Но учтите, публиковать истории без их письменного согласия нельзя. Впрочем, они не очень–то и коммуникабельны. Далеко не все хотят говорить о том, что пережили, — обращает мое внимание Александр Томашев.
— А сами–то, Александр Владимирович, как с ними общаетесь? — интересуюсь.
— Через переводчика.
«И что, много ли переводчиков с какого–нибудь условного фарси работают на наши миграционные службы?» — недоверчиво хмыкаю я себе под нос. Но, оказывается, найти толмача — вообще не проблема. Как правило, помогают... уже осевшие и прижившиеся в Беларуси беженцы. В Брестском управлении по гражданству и миграции вспоминают: шло у них как–то собеседование с одним пакистанцем:
— А он понимает только местный язык урду. Переводчика мы нашли в Малорите. Гражданина Пакистана. У него в Беларуси вид на жительство. Есть и постоянные помощники. Скажем, семья из Афганистана, разговаривающая на языке дари.
Истории, которые рассказывают иностранцы во время собеседования со специалистами подразделений по гражданству и миграции, типичны. Коротко их можно описать двумя тезисами. В страну нам возвращаться нельзя. Нас преследуют.
— Действительно, выходцы из определенных государств, объясняя причины своего бегства, называют схожие причины. Скажем, афганцы говорят о насильственных браках. Женщины, их семьи, отказывая влиятельным людям, которых законным способом нельзя поставить на место, попросту начинают опасаться мести. Вот и предпочитают покинуть страну... Время от времени возникают ссылки на кровную месть. Причем основания для нее разные. От земельных споров до межклановых конфликтов. Или же люди могут пострадать за свой образ жизни. Скажем, человек аполитичен, на первое место ставит семью и благополучие родных и близких, а работает в международной организации или иностранной компании. Ну и пусть каким–нибудь водителем, зато талибы будут воспринимать его как врага, — приводит примеры советник по правовым вопросам управления Верховного комиссара ООН по делам беженцев Тимофей Солодков.
Стоит ли верить таким историям? Не всегда. Их сначала всесторонне проверят. Да и статистика красноречива: статус беженца в нашей стране получает лишь каждый пятый. Некоторым гражданам, помимо того, может быть предоставлена дополнительная защита — этакая «охранная грамота» от высылки на родину. Действующая до тех пор, пока сохраняется вероятность, что они по возвращении к себе домой подвергнутся преследованию. Специалисты по гражданству и миграции не руководствуются эмоциями. Только сухими фактами. Александр Томашев рассказывает, как это происходит:
— Иностранец каждому из нас может дать отвод, и тогда мы обязаны ему предоставить другого интервьюера. Есть определенный перечень вопросов, на которые мы должны получить ответы, чтобы затем понять, вводят нас в заблуждение или нет. У нас имеются соответствующие обзоры по всем странам. Допустим, приехал беженец из Афганистана. Значит, прежде чем взять у него интервью, мы изучаем политическое положение там. Где территорию контролируют талибы, где их нет. Предположим, человек утверждает, что его преследует правительство. Мы в свою очередь уточняем, а кто именно сейчас в правительстве? Представляете, некоторые не могут ответить даже на элементарные вопросы. Один выдавал себя за индийца и не назвал ни одного тамошнего города...
Правое дело
Брестский пункт временного поселения для лиц, ищущих убежище, — объект в нашей стране не уникальный. Подобных еще два — в Витебске и Гомеле. Впрочем, жить там или не жить — решение каждого конкретного потенциального беженца. Есть альтернатива. Согласно законодательству просящему убежище государство может выделить сумму, которая нынче эквивалентна 100 долларам. Для съема квартиры. Вот и считайте, говорят эксперты, семье из пяти человек ежемесячно на жилье положено до 500 условных единиц.
Вдобавок выплаты разовые. Этакий социальный пакет. Базовая величина — в качестве единовременного пособия. Пять базовых на питание, четыре — на приобретение одежды. Взрослые имеют право на бесплатную оперативную медицинскую помощь, дети — еще и на медобслуживание. А чтобы устроиться работать, не нужно брать спецразрешение.
— Выходцы из разных стран предпочитают зарабатывать на жизнь разными способами. Например, афганцы в основном идут в торговлю, беженца из Пакистана удалось устроить на ковровый комбинат, беженец из Сирии работает на государственном предприятии, производящем обувь. Дети из таких семей имеют право обучаться в средних школах наравне с белорусами, что мы им и предлагаем сделать. Например, в Минске есть учебное заведение, с которым мы традиционно сотрудничаем, — уточняет Тимофей Солодков.
Находится школа вблизи станции метро «Пушкинская». Интересуюсь у Солодкова: не тяжело ли детям в обучении? Их родители знают иностранный язык далеко не всегда. Что уж говорить об отпрысках.
— Естественно, школа поначалу их тестирует. И частенько выходит так, что пятиклассник по возрасту садится за одну парту с первоклассником. Если затем наверстывает программу, может перескочить из класса в класс. Подтянуть русский можно в центре дополнительного образования детей и молодежи «Эврика». Есть также курсы русского языка для беженцев на базе филологического факультета БГУ. Кстати, большинство родителей интересуются, где их сыновья и дочери могут продолжить образование, в первую очередь. Думают об их будущем.
***
Если посмотреть на статистику, интересный выходит парадокс. Люди бегут не куда–то, как многие уверены — в Евросоюз, а откуда–то. Иначе как объяснить следующие цифры? В 2012 году убежище в индустриально развитых странах пытались получить около 500 тысяч человек. В то же самое время в соседних с Афганистаном Иране и Пакистане сейчас находится примерно 2,5 миллиона беженцев–афганцев.
Справка «СБ»
Если в 2012 году было задержано 295 нелегальных мигрантов, пытавшихся прорваться из нашей страны в Евросоюз, то только за 11 месяцев года этого — уже 374. За статусом беженца в прошлом году обратились 102 человека, по состоянию на 17 декабря 2013–го — 190. Причем треть нынешних заявителей — сирийцы. За десять месяцев удовлетворены ходатайства 17 иностранцев — из Сирии, Афганистана, Азербайджана и Армении. Дополнительная защита была предоставлена 5 египтянам и 21 сирийцу. Всего с 1997 года статус беженца в Беларуси получил 871 человек из 16 стран. Среди них 602 гражданина Афганистана, 136 — Грузии, 32 — Таджикистана, 30 — Азербайджана, 23 — Эфиопии.
Компетентно
Алексей Бегун, начальник департамента по гражданству и миграции МВД:
— С нелегальной миграцией Беларуси приходится сталкиваться только в связи со своим географическим положением. Задерживая нарушителей, мы несем бремя, в принципе, чужой ответственности. Фактически выполняем роль Евросоюза. Если бы мы открыли ворота, то все бы нелегалы хлынули туда. Но мы на это не идем, поскольку выполняем международные обязательства. А значит, идентифицировать личность, отправлять на родину, в общем, содержать их за свой счет приходится именно нам. Это влетает в копеечку. Только на фонд депортации мы ориентировочно тратим до 100 тысяч долларов в год. Что касается тех, кто просит убежища, то Беларусь для них — привлекательная страна. Во–первых, опять–таки в силу того, что мы граничим с ЕС. Во–вторых, мы обеспечиваем квалифицированную — одну из лучших среди государств СНГ — процедуру получения статуса. Кроме того, нашу страну рассматривают как уголок стабильности. Что будет дальше? Эксперты прогнозируют, что число беженцев в следующем году возрастет еще больше. В частности, после вывода американских войск из Афганистана.
Советская Белоруссия №245 (24382). Суббота, 28 декабря 2013 года.
