Как собкор «СБ» попытался стать банщикомРешение стать парильных дел мастером (хоть на день или хотя бы на полдня) появилось у автора этих строк давно. Хотелось выяснить, что же такое баня сегодня: просто место, где смывают грязь или же нечто большее — клуб по интересам, например. Но все никак не мог решиться. Как ни крути, а баня — заведение интимное. Вдруг кто–то в моем присутствии вместе с грязью грехи смыть захочет? А тут я — грязный (в смысле еще не попарившийся и не обдавшийся душем — по рангу банщика не положено) папарацци без фотокамеры. Неудобно как–то... Но все–таки решил отложить сомнения в сторону и отправился «наниматься на работу».
Кусты для бани
Директор могилевского банно–оздоровительного предприятия Николай Заборонок, выслушав мою идею, огорошил. Оказывается, такой должности, как банщик, в бане нет. Есть другая — рабочий. Если точнее (хотя сомневаюсь, что это предусмотрено штатным расписанием) — рабочая. Потому как следят за порядком в отделениях, убирают помещения и помогают клиентам исключительно женщины.
— Но ничего, — продолжил Николай Данилович, — отправим вас на подмогу кому–нибудь из наших — попробуйте этого хлеба.
Затея моя чуть не лопнула, не успев начать реализовываться. Все уперлось в спецодежду. Поначалу оказалось, что какой–нибудь «корпоративный костюм» для журналиста найти невозможно — ну не напяливать же мне было в самом деле женский форменный халатик вроде тех, которые носит обслуживающий персонал. Но в конечном итоге мне нашли белый халат и шлепанцы. Критически оглядев себя в зеркало, подумал, что ни на матерого банщика, ни на его помощника явно не тяну. Зато могу сойти за массажиста...
В курс дела меня вводила ответственная в тот день за мужское отделение Лидия Андреевна. На первый взгляд обязанности банщика несложные. Надо всего–то навсего встретить клиента, запереть шкафчик, в котором он оставил одежду, навести порядок в раздевалке, и сиди себе. Но все оказалось не так просто. Поддерживать постоянную чистоту нелегко. Основная проблема — веники. Эти (по Задорнову) «кусты для бани» в сухом виде осыпаются на пол мелкими крошками. И надо подобрать каждую. Использованные же веники посетители бросают где ни попадя. Их надо собрать и выбросить.
— Вот, кому–то делать было нечего, — не без легкого раздражения говорит моя «старшая», показывая на валяющийся у парилки веник. — Выбросили прямо на пол, вместо того чтобы в урну отнести...
Я тут же хватаю самый главный «инструмент» парильщика, чтобы выбросить его. Но «начальница» со словами «ничего, я сама справлюсь» отбирает у меня веник и кладет в мешок. За смену, говорит, таких мешков набирается штук пять... Но самое тяжелое — это после смены выдраить все отделение. С хлоркой и моющими средствами. Да еще когда температура и влажность о–го–го!
Неравное равенство
От «теории» перехожу к практике. Вежливым «здравствуйте» приветствую очередного посетителя. Провожу его до шкафчика. И, как было приказано, информирую: «С сегодняшнего дня в отделении две парные: русская с веником и финская без оного». К моему удивлению, мужчина начинает... добродушно возмущаться. Мол, «что это за расточительство — не так уж и богат бюджет города, чтобы тратиться сразу на две парилки в одном отделении». Но по глазам вижу — клиент доволен. Следующим заходит инвалид, едва переставляющий ноги.
— Давайте вам помогу, — бросаюсь к явно нуждающемуся в поддержке человеку.
Но тот отмахивается и с трудом двигается к шкафчику.
— Смотреть на таких просто так невозможно — вздыхает Лидия Андреевна, — сердце кровью обливается. Им бы с помощником приходить. Или не быть такими гордыми, чтобы не отказываться от протянутой руки...
После женщина рассказывает мне о неверности тезиса «все в бане равны». Это лишь в теории. На практике же среди клиентов одни идут в парилку при часах за 300 — 400 долларов и обвешанные золотыми цепями, а у других денег на бутылку самого дешевого пива нет. Не проходит и нескольких минут после начала рассказа, как на собственном опыте убеждаюсь в правоте услышанного. Когда уходит один из клиентов, на прощание желаю ему «легкого пара» и счастливой дороги домой. В ответ получаю улыбку. На следующем «очистившемся» спотыкаюсь: меня окидывают крайне пренебрежительным взглядом. Такое ощущение, что мужик хочет спросить: «С каких это пор «мебель» заговорила?»
Клиентов мало. Потому прошу рассказать пару забавных случаев о приключениях в бане. Моя собеседница поначалу отнекивается — «ну нет ничего интересного, и все тут». Но постепенно начинает вспоминать, сама при этом похохатывая.
Байки из парилки
l Однажды пришел помыться какой–то мужчина. Снял часть одежды, повесил в шкафчик, а потом глянул на дверцу и обомлел — оказывается, раздевался под 13–м номером!
— Хочу другое место для своих вещей, более счастливое, — возопил суеверный клиент.
И получил место в другом шкафчике. А за два часа, что провел в парилке, забыл об этом. Может, еще и пивка добавил. Короче, начал одеваться — глядь, а куртки с шапкой нет. Поднял скандал, милицию вызвал. И отправился домой в той куртке, что дала ему во временное пользование администрация бани. Когда «смотрительница» отделения начала наводить порядок в конце рабочего дня, то нашла запертый шкафчик и в нем — «украденные» вещи. О чем незамедлительно было сообщено «пострадавшему». Мужик, говорят, долго потом извинялся за свою забывчивость.
l Среди завсегдатаев есть весьма своеобразные личности. Один мужик, например, едва зайдя в душ, на весь банно–оздоровительный комплекс начинает орать песни. Причем репертуар разнообразием не отличается: чаще всего из его уст звучит мелодраматическое произведение под названием «Жил–был у бабушки серенький козлик». Чуть заслышав эту песенку, сотрудники знают, что вечером найдут «певца» у стены бани в нетранспортабельном состоянии.
...В принципе, банные истории можно рассказывать и рассказывать. Но и так понятно, что баня для нашего человека — больше, чем просто баня. Это нечто вроде клуба по интересам. Это свой мир. Открытый для всех и каждого. И недоступный тем, кто парилке с веником предпочитает обыкновенный душ.
